Робин Хобб - Волшебный корабль

И Кефрия удостоилась приглашения в дом Хупрусов на тот случай, если когда-нибудь у нее появится желание отправиться вверх по Дождевой реке.

«Ну прямо птичьи брачные танцы», – подумала Кефрия, и сердце в груди заново перевернулось. Янни Хупрус вдруг повернулась и прямо посмотрела на нее – так, словно бы Кефрия издала некий звук, привлекший ее внимание. А потом Янни без всякого предупреждения ослепительно улыбнулась и сказала:

– Я, конечно, получила твою записочку, дорогая. Но признаться, я ничего в ней не поняла! И это явилось одним из поводов упросить Каолн устроить мое посещение. Вот почему я у вас.

– Так я и думала, – очень тихо ответила Кефрия.

И посмотрела на мать. Роника поймала ее взгляд и чуть заметно кивнула. Кефрия решила почерпнуть силу в ее новообретенном спокойствии и продолжала:

– По правде сказать, я оказалась в очень неловком положении! И потому сочла за лучшее правдиво изложить все, что на самом деле произошло. Заверяю тебя еще раз: если сновидческая шкатулка будет обнаружена, мы немедленно возвратим ее.

Кажется, выразилась она далеко не так изящно и обтекаемо, как следовало бы. Умолкнув, Кефрия прикусила губу… Янни склонила голову набок.

– Вот это-то меня и запутало, – сказала она. – Я призвала к себе сына и расспросила его напрямую, решив, что такой необдуманный, продиктованный страстью поступок мог только быть деянием моего младшего. Рэйн вначале мялся и ужасно краснел, ибо раньше ни за кем не пытался ухаживать. Но в итоге сознался, что послал-таки сновидческую шкатулку. А еще – шарфик с кристаллом огня. – И она покачала головой, лучась материнской любовью. – Я, конечно, отругала сорванца, но, боюсь, он и не думает раскаиваться. Он ужасно – знаете, как сейчас выражается молодежь? – «запал» на вашу Малту. Он, конечно, отказался обсуждать со мной сон, который они смотрели вдвоем, ибо это недостойно благородных мужчин. Но он сказал мне, что, по его мнению, она к его ухаживанию отнеслась благосклонно. – И Янни, улыбаясь, обвела всех глазами. – Поэтому я полагаю, что шкатулка была обнаружена юной прелестницей и даже доставила ей некоторое удовольствие.

– Видимо, нам всем следует так полагать, – сказала вдруг Роника, опередив дочь.

Они обменялись взглядами, смысл которых больше ни от кого уже нельзя было скрыть.

– Ох, помилуйте! – извиняющимся тоном воскликнула Янни. – Похоже, вы не разделяете того энтузиазма, с которым ваша наследница приняла ухаживания моего сына?

У Кефрии пересохло во рту. Она пригубила вина – не помогло. Даже наоборот: она подавилась и закашлялась. Она пыталась отдышаться, когда вместо нее заговорила Роника.

– Боюсь, – сказала она, – наша Малта не так-то проста. Уж каких только каверз не выдумает… – Она смотрела на гостью с сочувствием. – Нет, Янни, отнюдь не ухаживание твоего сына пришлось нам не по сердцу. Все дело в возрасте Малты и ее совсем еще ребяческом поведении. Когда она достаточно повзрослеет, чтобы вправду иметь поклонников, – твой сын будет принят нами со всей мыслимой благосклонностью. И если чувство окажется взаимным, мы сочтем за огромную честь подобный союз. Но пока что наша Малта, хотя и выглядит достаточно взрослой, по возрасту еще дитя – и по-детски склонна к озорству и притворству. Ей едва сравнялось тринадцать. Она еще не представлена обществу. Скорее всего, твой сын увидел ее во взрослом наряде на том сборе, что ты не так давно созвала. Я уверена: если бы он встретил ее, одетую, как обычно, в детское платьице, то сразу понял бы свою… ошибку.

Воцарилось молчание. Янни переводила взгляд с одной женщины на другую.

– Понятно, – выговорила она наконец. Ей определенно стало неловко. – Так вот почему девушки и здесь сегодня не видно.

Роника улыбнулась:

– Она давно в постели, как и надлежит девочке ее возраста.

И отпила вина.

– Кажется, – сказала Янни, – я попала в довольно глупое положение…

– Боюсь, наше еще глупее, – ответила Кефрия. – Хочу быть полностью откровенна с тобой, Янни. Ты упомянула о каком-то шарфе и о кристалле огня, так вот, это нас с матерью попросту потрясло! Уверяю тебя, мы и не подозревали о подобном подарке! И если сновидческая шкатулка оказалась открыта… то есть наверняка так оно и случилось, ведь твой сын видел с нею общий сон… в общем, наша Малта кругом виновата. – Кефрия тяжело вздохнула. – Я могу лишь покорнейше просить прощения за то, что она у нас так дурно воспитана. – Кефрия старалась сохранить самообладание, но горло все равно начал перехватывать спазм. – Какой стыд!.. – сказала она, и голос предательски задрожал. – Я все-таки не думала, что она способна на подобный обман.

– Наверняка мой сын тоже расстроится, – тихо проговорила Янни Хупрус. – Боюсь, он у меня слишком наивен… Ему скоро двадцать, но ни разу до сих пор он не заикался о том, чтобы присмотреть себе невесту. И в результате, кажется, поторопился. Вот ведь как! – Она покачала головой. – Да, это заставляет на многое взглянуть иными глазами…

Она посмотрела на Каолн, и та встретила ее взгляд с неловкой улыбкой. А потом тихо пояснила:

– Семейство Фьестрю передало семейству Хупрус контракт, касающийся живого корабля «Проказница». Все права и весь ваш долг принадлежат теперь им.

Кефрии показалось, что она зашаталась и рухнула куда-то в белую тьму.

– Мой сын вел переговоры с Фьестрю, – сказала Янни. – Вот я сегодня и пришла говорить от его имени. Но кажется, то, что я собиралась сказать, более неуместно.

Тут вряд ли что-то требовалось пояснять. Им собирались простить остаток долга в качестве свадебного подарка. Очень дорогой подарок и весьма во вкусе торговцев из Дождевых чащоб… Но настолько дорогой – у Кефрии это просто не укладывалось в голове. Долг за живой корабль, списанный всего-то ради согласия одной девушки выйти замуж? Немыслимо.

– Вот это и называется «размечтаться», – пробормотала Роника.

Позже Кефрия долго гадала, действительно ли ее мать предвидела, что получится дальше. А получилось вот что: все дружно расхохотались, смеясь над впечатлительностью мужчин, и неловкости как не бывало. Все четверо вдруг почувствовали себя просто матерями, вынужденными расхлебывать кашу, заваренную их неуклюжими, впервые влюбленными отпрысками.

Янни Хупрус наконец перевела дух.

– Думается мне, – сказала она, – что наше общее затруднение не настолько серьезно, чтобы время не могло исправить его. Моему сыну придется подождать, только и всего. Право же, ему это не повредит! – И она с материнским долготерпением улыбнулась Ронике и Кефрии. – Я с ним самым серьезным образом побеседую. Пусть знает, что его ухаживание не может начаться, пока ваша Малта не представлена взрослому обществу… – Она помедлила, мысленно что-то прикидывая. – Если это произойдет ближайшей весной, значит свадьбу можно будет сыграть летом.