Рик Янси - Тринадцатый Череп

– Я прекрасно тебя понимаю, – согласился я. – Со мной творится то же самое.

Высота пять тысяч. Федеральное шоссе, как змея, извивалось между черно-белыми холмами. По этой же дороге мы с Беннасио ехали на север в поход за Священным Мечом.

– «Контора – навсегда» – вот девиз, с которым сразу же знакомят новичков, – продолжила Эшли. – Это не значит, что АМПНА будет существовать вечно. Ничто не вечно. Но то, что произошло с тобой в Конторе, сохранится навсегда. Вот в чем дело. То, что с тобой делает Контора, уже никогда не изменить.

– Таков жребий.

– Что?

– Жребий. Ну, судьба. Удел. То, что нельзя изменить. И не важно, что ты об этом думаешь. Правильно, неправильно, справедливо, несправедливо. Выбора нет. Но меня на это не купишь. Я не куплюсь. У меня все еще есть выбор.

Я перестал смотреть в окно и, когда повернулся к Эшли, увидел, что она глядит со странным выражением, как будто ей меня жаль.

– А куда именно мы летим? – спросил я.

– В Кэмп Эхо. На базу Конторы в Канаде.

– А ты знаешь, где я в итоге закончу?

Эшли покачала головой.

– Это как понимать? Ты не знаешь или знаешь, но не можешь сказать?

– Я не знаю. Мы сузили выбор до двух вариантов.

– А можно выразить пожелания? – (Эшли кивнула.) – Отлично. Я не хочу пасти коз где-нибудь в Парагвае.

Эшли рассмеялась и снова встряхнула головой. Когда она так делала, ее золотистые волосы, как светлый капюшон, повторяли движение головы, но на долю секунды позже. Получалось, что капюшон покачивается из стороны в сторону.

– Страну я назвал наугад. Понятия не имею, пасут ли в Парагвае коз. Я не собираюсь указывать вам, как работать. Ты координатор и все такое. Но будь у меня выбор, я предпочел бы остаться в Америке. Ведь главное – затеряться?

Эбби с Нуэве сидели напротив нас ближе к кабине пилота. Они чуть ли не прижалисьдруг к другу и, судя по интонациям, ожесточенно спорили.

– Да, это главное, – согласилась Эшли.

– И как далеко вы зайдете? Это же типа программы защиты свидетелей в расширенной версии, а у вас в АМПНА есть всякие суперсекретные технологии, а-ля Джеймс Бонд. Я к чему клоню – вы сотрете мои воспоминания? Вы можете оставить меня без прошлого?

– Никто не в силах лишить тебя воспоминаний, Альфред. Даже АМПНА.

Я немного подумал и снова посмотрел в окно. Мы вошли в облака, и земли уже не было видно.

– Это плохо, – проговорил я. – Очень плохо.

Эшли достала из-под кресла лэптоп и, пока он загружался, попыталась объяснить:

– Извлечение альфа-уровня делается раз и навсегда. ИАУ – это навсегда, Альфред. Ты исчезнешь и больше уже не станешь собой. У тебя будет новое имя, новое прошлое, даже лицо будет новым. Этот процесс иногда еще называют Протоколом «Феникс». Ты, образно говоря, сгораешь и возрождаешься в обновленном варианте. Надеюсь, у тебя хорошая память, потому что тебе придется запомнить довольно много. Мы буквально вылепим из тебя нового человека. Перепрограммируем так, чтобы ты и сам воспринимал себя другим.

– Новое лицо?

Эшли кивнула:

– Ты не представляешь, на что способны наши пластические хирурги.

– А если оно мне не понравится?

– Протокол ИАУ не подлежит изменению, Альфред. Все или ничего. Нет смысла менять твою личность, не изменив при этом твою внешность. Мы можем подправить и рост.

– Рост?

– Твой намного выше среднего. Это особая примета, а извлеченный меньше всего нуждается во внимании к своей персоне. Возможно, нам придется убрать один позвонок. Или два.

– О боже!

– Не паникуй. Это еще не решено.

– Вы собираетесь обтесать мое лицо, вынуть позвонок – «или два» – и предлагаете не паниковать?

Эшли кликнула по иконке «ИАУ СУБ КРОПП».

– Взгляни, – сказала она. – Все очень аккуратно.

Программа переключилась на слайд-шоу сгенерированных компьютером фотографий какого-то смутно знакомого молодого человека. Портреты анфас и в профиль сменились снимками в полный рост. Обычный такой тинейджер, худоват, стрижка короткая, волосы светлые, глаза голубые.

– Кто это? – спросил я, хотя в глубине души уже понял, что это «субъект Кропп».

– Это ты или один из твоих возможных вариантов.

– У меня карие глаза.

– У нас есть технологии по изменению цвета глаз.

Я заглянул в ее лучистые, голубые.

– Тебя тоже извлекали?

– Можно и так сказать. Когда я пришла в Контору… Со мною сделали то же, что собираются сделать с тобой, только наоборот. Любой, кто зачисляется в Отдел полевых операций, извлекается из своего бывшего интерфейса.

Эшли отвернулась. Она что-то недоговаривала.

– Так вот почему все девушки в АМПНА выглядят одинаково – блондинки с голубыми глазами. Тебе и лицо переделали?

– Мне все переделали, – тихо сказала Эшли.

У нее на глаза навернулись слезы. С этим я ничего не мог поделать и решил сменить тему.

– Кое-что мне у него нравится, – заметил я, имея в виду модель. – Нос, например. Можно еще раз взглянуть на нос? Да, мой мне никогда особо не нравился. А вот насчет цвета волос я не уверен. От седины, понятное дело, надо избавиться. Шестнадцатилетнему седому парню трудно быть неприметным. Но может, просто сделать их темными? Только не рыжими. Рыжий я буду похож на клоуна, а я ненавижу клоунов. Хотя тот малый из «Место преступления: Майами» очень даже крут. Ну а лицо какое-то худое – мне что, выпилят скулы? Понятно, что красавцем мне не бывать, красивые люди выделяются. На меня и сейчас не часто оглядываются, но вы же не сделаете меня еще зауряднее?

– О, твои пожелания обязательно учтут. В известной мере.

Слезы прошли, и мне сразу полегчало.

– Меня интересует еще кое-что… не знаю, как сказать. В общем, после извлечения, когда меня погрузят в новую жизнь, может случиться так, что я встречу кого-нибудь из… не знаю, как назвать… из старого интерфейса. Координатор извлечения как-то проверяет или отслеживает результат своей работы?

Эшли улыбнулась:

– Ты спрашиваешь, увидимся ли мы в будущем?

Я хотел ответить развернуто, но решил, что это плохая идея. Глупо даже пытаться. Поэтому я просто кивнул.

Улыбка исчезла.

– А ты знаешь, что сейчас происходит в Ноксвилле? Там готовят надгробие. Альфред Кропп умер, и единственное место, где я смогу его навестить, это его могила.

Мы приземлились на частном аэродроме в узкой долине между заснеженными вершинами Канадских Скалистых гор. Эшли сняла с верхней полки две парки и бросила одну мне на колени.

– А у Конторы нет базы где-нибудь на Карибах? – осведомился я, когда мы спускались по трапу, и натянул на голову капюшон.

Футах в ста от нашего самолета стоял вертолет с работающим двигателем. Медленно вращались лопасти винта. На аэродроме было одно-единственное строение – бревенчатая хижина. Из трубы поднимались завитки дыма, но их тут же уносил холодный ветер. Мы направились к вертолету: Эшли с Эбби Смит – впереди, мы с Нуэве – сзади. Из хижины вышли двое мужчин в шлемах и комбинезонах АМПНА.