Стивен Кинг - Дьюма-Ки

– Должен кое-что у тебя спросить, Илли.

– Слушаю.

– Ты без кольца потому, что не хочешь, чтобы твоя мать увидела его и взорвалась… тут я тебя очень хорошо понимаю… или потому, что у вас с Карсоном…

– Я вернула ему кольцо, – ровным, бесстрастным голосом ответила она. Потом засмеялась, и у меня как гора с плеч упала. – Но я отослала его через «Ю-пи-эс» и застраховала.

– Значит… все кончено?

– Ну… никогда не говори никогда. – Она побултыхала ногами в воде. – Карсон не хочет разрыва, так он говорит. Я тоже не уверена, что хочу. По крайней мере не увидевшись с ним. Телефон и электронная почта для такого разговора не годятся. Плюс я хочу увидеть, тянет ли меня к нему, и если да, то как сильно. – Она искоса взглянула на меня, с легкой озабоченностью.

– Тебе это не кажется непристойным?

– Нет, милая.

– Могу я задать тебе вопрос?

– Конечно.

– Сколько вторых шансов ты давал маме?

Я улыбнулся.

– За годы нашей семейной жизни? Пару сотен.

– А она тебе?

– Примерно столько же.

– Ты когда-нибудь… – Она запнулась. – Я не могу это спрашивать.

Я смотрел на бассейн, чувствуя, что мои щеки заливает румянец стеснительности, столь характерной представителям среднего класса.

– Раз уж мы ведем эту дискуссию в шесть утра, когда здесь нет даже обслуги, и поскольку я вроде бы знаю, какая у тебя проблема с Карсоном Джонсом, ты можешь спросить. Ответ – нет. Ни разу. Но, если уж быть предельно честным, должен сказать, что причина тому – стечение обстоятельств, а не твердокаменная праведность. Случалось, что я подходил к этому очень близко, однажды избежал этого лишь благодаря удаче, судьбе или вмешательству провидения. Я не думаю, что наша семейная жизнь оборвалась бы, если бы… этот инцидент произошел – ведь партнеру можно нанести и более жестокий удар, но не зря это называют изменой. Один промах можно оправдать правом человека на ошибку. Два промаха можно списать на человеческую слабость. Больше… – Я пожал плечами.

– Он говорит, что это случилось только раз. – Голос Илзе стих до шепота, ноги уже едва двигались в воде. – Он сказал, что она приставала к нему. И в конце концов… ты понимаешь.

Конечно. Такое случается сплошь и рядом. По крайней мере в книгах и фильмах. Может, иногда и в реальной жизни. Пусть это и звучит как самоутешительная ложь, но всякое бывает.

– Девушка, с которой он поет?

Илзе кивнула.

– Бриджит Андрейссон.

– У нее же плохо пахло изо рта.

Кислая улыбка.

– Илзе, помнится, не так давно ты говорила мне, что он должен сделать выбор.

Долгая пауза.

– Это так сложно, – наконец услышал я.

Конечно, сложно. Спросите любого пьяницу в баре, которого жена выгнала из дома. Я молчал.

– Он сказал ей, что больше не хочет ее видеть. И дуэта больше не будет. Я это точно знаю, потому что просматривала последние рецензии в Интернете. – Илзе чуть покраснела, хотя я совершенно ее не винил. Я и сам бы заглянул в Интернет. – Когда мистер Фредерик, директор турне, пригрозил отравить его домой, Карсон сказал, пусть отправляет, если хочет, но он больше не будет петь с этой набожной блондинистой сукой.

– Так и сказал?

Илзе ослепительно улыбнулась.

– Папуля, он же баптист. Я перевожу. В любом случае Карсон стоял на своем, и мистер Фредерик сдался. Для меня это очко в его пользу.

«Да, – подумал я, – но он все равно изменщик, который называет себя Смайликом».

Я взял Илзе за руку.

– И каков твой следующий шаг?

Она вздохнула. Пусть с этим конским хвостиком выглядела она на одиннадцать лет, вздох разом ее состарил до сорока.

– Не знаю. Понятия не имею.

– Тогда позволь мне дать тебе совет. Разрешаешь?

– Хорошо.

– Какое-то время держись от него подальше. – Едва мои слова сорвались с губ, я вдруг понял, что именно этого хочу всем сердцем. Но не только этого. Когда я думал о картинах «Девочка и корабль» (особенно о девочке в весельной лодке), мне хотелось сказать Илзе: «Не разговаривай с незнакомцами, не включай фен при наполненной ванне, бегай трусцой только по дорожке на территории кампуса. Никогда не пересекай Роджер-Уильямс-парк в сумерках».

Она вопросительно смотрела на меня, и мне удалось собраться с мыслями, не отвлечься от главного.

– Сразу возвращайся в колледж…

– Я хотела поговорить об этом…

Я кивнул, но сжал ее руку. Показывая, что еще не все сказал.

– Закончи семестр. Получи оценки. Позволь Карсону закончить турне. Попытайся объективно оценить ситуацию и лишь потом встречайся с ним… понимаешь, что я говорю?

– Да… – Она понимала, но по голосу не чувствовалось, что я ее убедил.

– Когда вы встретитесь, пусть это будет нейтральная территория. Я не хочу тебя смущать, но мы по-прежнему вдвоем, рядом никого нет, поэтому я тебе это скажу. Постель нейтральной территорией не является.

Она смотрела на погруженные в воду ступни. Я протянул руку. Повернул ее лицом к себе.

– Когда есть нерешенные проблемы, постель – поле боя. Я не стал бы даже обедать с человеком, не уяснив для себя, в каких мы отношениях. Встретьтесь… ну, не знаю… в Бостоне. Посидите на скамейке в парке и все обговорите. Постарайся все прояснить для себя и убедись, что у него тоже не осталось вопросов. Потом пообедайте. Сходите на игру «Ред сокс». Или прыгните в постель, если ты сочтешь это правильным. Я не хочу думать о твоей половой жизни, но это не значит, что, по моему разумению, ты не должна ее иметь.

Она рассмеялась, и мне сразу полегчало. На смех подошел полусонный официант, спросил, не хотим ли мы кофе. Мы хотели. Когда он отбыл, Илзе вновь повернулась ко мне.

– Хорошо, папуля. Твоя позиция мне понятна. Я все равно собиралась сказать, что во второй половине дня возвращаюсь в колледж. В конце недели у меня зачет по антропологии, и мы организовали небольшую учебную группу. Называется «Клуб выживших». – Она озабоченно всмотрелась в меня. – Это ничего? Я знаю, ты рассчитывал на пару дней, но теперь, после случившегося с твоей хорошей знакомой…

– Не волнуйся, милая. Все нормально. – Я чмокнул ее в кончик носа, надеясь, что с такой близи она не увидит как я доволен: и тем, что она побывала на выставке, и тем, что часть этого утра мы провели вместе, но больше всего меня радовал тот факт, что до захода солнца она будет в тысяче миль к северу от Дьюма-Ки. При условии, что сможет купить билет на самолет. – А как насчет Карсона?

Она молчала с минуту, болтая ногами в воде. Потом встала, взяла меня за руку, помогая подняться.

– Думаю, ты прав. Я скажу ему, что если он всерьез воспринимает наши отношения, то должен взять паузу до Четвертого июля.

Теперь, когда она приняла решение, ее глаза вновь засияли.

– У меня будет время до конца семестра плюс месяц летних каникул. Он завершит турне, отыграет концерт в Коровьем дворце и на досуге сумеет подумать, действительно ли порвал с Блондинкой, как сам сейчас считает. Тебя это устроит, дорогой отец?