Джонатан Кэрролл - Замужем за облаком. Полное собрание рассказов

Она пропустила мимо ушей его последние слова, самозабвенно рисуя в своем воображении восхитительно гладкий паркет карамельного цвета и белокаменные кухонные стойки. Ей хотелось такую же квартиру! Как часто она мечтала о квартире или особняке, где будут такие паркетные полы и стойка, а также большие эркерные окна с видом на сельский ландшафт – или на море! Из ее нынешней квартиры была видна лишь грязная суетливая улица, где беспрестанно сигналили машины, а по ночам драли глотку пьянчуги. Она пыталась представить себе, что эта квартира находится не здесь, а в каком-нибудь романтичном и экзотическом месте, вроде Рима или Экс-ан-Прованса. Тогда, по крайней мере, это была бы грязная римская улица, и пьянчуги орали бы на благозвучном итальянском языке, а не просто мать-перемать.

– А что там есть еще?

– Я же сказал – ничего. Квартира совершенно пуста.

– Я не об этом! – нетерпеливо вскричала она. – Я про отделку квартиры – что еще ты там видел? Опиши подробнее.

Однако он настроился продолжать рассказ, не отвлекаясь на пустяки вроде оконных рам или цвета дверных ручек.

– Я же сказал, там все отделано по высшему разряду. В кругленькую сумму обошлось, как пить дать… Ну вот, значит, не прошло и четверти часа, как объявляется один из работяг. И представляешь, он ничуть не удивился, когда меня там застал. Во всяком случае, не подал виду. Стоит себе с улыбочкой и вроде как ждет, что я ему скажу. В смысле – объясню, что мне тут нужно.

Она молчала, не поощряя его к продолжению. Приглядевшись, он заметил, что она беззвучно негодует. Почему? Что такого он сделал? Чуть погодя он понял и теперь уже сам был готов возмутиться. Она становилась чертовски упрямой, когда чего-нибудь очень хотела. Закрыв глаза, он глубоко вздохнул и громко, с нажимом, произнес:

– Что еще я могу сказать о квартире? Полы отполированы до зеркального блеска. Кухня похожа на кабину звездолета. Ах да, в ванной комнате отдельно душевая кабина и большая ванна. Тебе бы это понравилось.

– А спальня? Как выглядит спальня?

– Я ее не видел. Собирался взглянуть, но тут появился этот парень.

– Продолжай.

Ему не нравилось продолжение этой истории, так что он стянул кукол с обеих рук, аккуратно положил их на кухонный стол и переместился к окну. Отдернув коричневую занавеску, он посмотрел на вечернюю улицу и увидел то же самое, что видел тысячу раз прежде: потоки транспорта, ряды припаркованных машин, толчею на тротуарах. Все, как думала та девчонка, – он жил на шумной неинтересной улице отнюдь не в Риме или каком-нибудь другом замечательном городе.

И в жизни его не было ничего замечательного; разве что эти куклы. Они были прощальным подарком от покинувшей его подружки, что лишний раз свидетельствовало об ее доброте и хорошей памяти. Однажды, еще в самом начале их знакомства, он сказал, что в детстве любил устраивать кукольные представления для своих родных. Разумеется, с наручными куклами, а не с марионетками на нитях. Он никогда не понимал людей, которым нравится театр марионеток, – ведь их движения так ненатуральны и неубедительны. То ли дело наручные куклы, которые двигаются более естественно, и ты запросто можешь внушить себе, что они живые.

– Я знаю, ты не выносишь одиночества, – сказала она. – Если станет грустно, эта парочка составит тебе компанию на то время, пока не найдешь кого-нибудь еще.

Сказано было просто и беззлобно, но слова больно ужалили его еще до того, как он рассмотрел подарок. Она оставила ему коробку и ушла навсегда.

В коробке лежали две куклы, мужская и женская. Самые простецкие – таких обычно покупают, спохватываясь в последний момент перед днем рождения ребенка и прекрасно понимая, что он потеряет к ним интерес уже через несколько дней. У кукол были резиновые головы, которые пахли какими-то странными химикатами. Нетрудно было представить, как эти головы штампуются по тысяче штук в час на какой-нибудь полулегальной фабрике в Бангладеш или Албании.

На женщине была белая блузка и синяя юбка. Мужчина был в пиджаке с белой рубашкой и красным галстуком. Когда он увидел их впервые – пару дешевых кукол, лежащих в коробке лицом к лицу, – он подумал: на что она намекает, даря ему на прощание этих уродцев? Быть может, она хотела сказать: «Ты все еще ребенок, которому нужны игрушки. Когда же ты наконец повзрослеешь?» Или: «Привыкай к этим болванчикам, потому что других сожителей тебе больше не светит, болван». Но поскольку злобность и мстительность были ей несвойственны, он решил, что подарок сделан без всякой задней мысли, хотя такой вывод и напрашивался.

Не зная, чем еще себя занять, он достал кукол из коробки и надел на руки. Как давно он в последний раз устраивал кукольное представление? В ту пору ему хватало пальцев на руках, чтобы по ним подсчитать свой возраст, а мир казался гораздо более приятным местом, чем сейчас.

Пошевелив сначала левой, а потом правой рукой, он произнес утрированно низким голосом:

– Привет, дорогуша. Что у нас на ужин?

Ответ он озвучил визгливым фальцетом:

– Твое любимое жаркое с картофельной запеканкой.

Внезапно у него перехватило дыхание. Он почувствовал, что вот-вот разрыдается, и поспешил убрать кукол в коробку. В последующие дни эта коробка неоднократно сменяла место дислокации на кухне, переставляемая туда-сюда в процессе приготовления одиноких завтраков, обедов и ужинов. Спустя примерно неделю он снова открыл ее и заглянул внутрь. Когда он в первый раз видел кукол, те лежали лицом к лицу. Теперь же они смотрели в противоположные стороны, как будто поссорились и дулись друг на друга. Он подумал, что так им и следовало бы лежать с самого начала, когда она вручала подарок. Очень символично для финала их отношений.

Поднеся женскую куклу к своему лицу, он неожиданно для самого себя пропищал:

– Я по тебе соскучилась.

На секунду ему померещилось, что кукла виновато улыбнулась или смущенно прикрыла небрежно нарисованные глаза, как поступала его подружка (бывшая подружка), когда он говорил ей комплименты. Затем грустно вздохнул, убедившись, что выражение кукольного лица не изменилось.

Позднее он честно пытался, но так и не смог вспомнить, с чего начались эти сценки. Просто-напросто в один из дней, когда он скучал, или грустил, или отчаивался, ему на глаза попалась коробка, и он надел кукол на руки. Потом он повернул их лицом друг к другу и заставил разговаривать. Сначала он чувствовал себя глупо, занимаясь такой ерундой, но чуть погодя в его голове что-то щелкнуло и переключилось. И уже в следующий момент кукольный мужчина заговорил словами самого кукловода, а кукольная женщина стала отвечать словами его бывшей подружки. Он по памяти воспроизводил их разговор во время одной из последних ссор, незадолго до ее ухода.