Рэмси Кэмпбелл - Страшные сказки. Истории, полные ужаса и жути (сборник)

Те, кто занялся застройкой этой местности гораздо позже, через много столетий, ничего этого знать не могли. Верования и основанные на них традиции давным-давно отошли в прошлое. Никто из этих людей также не заметил или не придал значения тому, насколько неравномерно выщерблена пластина с надписью, словно кто-то стирал первое слово, желая утаить истинное предназначение стены.

Буквально в тот момент, когда у моей бывшей коллеги начался припадок и мне пришлось оторваться от чтения, я увидела на сайте старинную карту этой части Кентиш Тауна. Репродукция была скверная, детали трудно разобрать, но в пределах принадлежавшей Кембриджскому колледжу территории, площадью около пятидесяти акров, явственно просматривалась небольшой огороженный участок. Он не был подписан или поименован, но, мысленно наложив эту карту на современный план своей улицы, я пришла к выводу, что пластина с надписью была расположена с внутренней стороны стены, а обнесенный ею участок был совсем невелик.

Как раз такого размера, чтобы на нем поместился мой домик.

Я, наконец, разогрела в микроволновке еду и, включив телевизор и сделав звук погромче, поужинала. Замороженное карри оказалось намного вкуснее, чем я ожидала, а мороженое – вообще отличное. Под конец я оприходовала всю упаковку печенья. Аппетит у меня по сравнению с обычным был зверский, даже несмотря на странное нервное подергивание под ложечкой, вроде тика.

Я приняла ванну. Когда вытирала плечи, мне померещилось, что я вижу на коже какие-то тончайшие линии, не совсем беспорядочные, а поднявшись в спальню, я ощутила слабый запах хлеба.

Точнее, не совсем хлеба. Хотя аромат и напомнил о свежеиспеченном каравае, теперь он не ассоциировался у меня с кухонной хлебницей, и стало ясно, что в нем больше сходства с запахом сочной травы, согретой летним солнцем. Пахло теплой травой или, может быть, недавно распустившимися цветами. Чем-то сильным, полным жизни и в то же время сокровенным. Чем-то очень древним.

Я увидела, что покрывало на моей кровати откинуто. Аккуратно, уголком, так что это было похоже на приглашение. На открывшейся простыне лежала записка:

Уже скоро, красавица

Сначала в ней было только это.

Однако, пока я читала, стала заметна и вторая строка. Она проявлялась медленно, как бы под воздействием лунного света, падавшего через окно.

Мне нужна еще капелька крови

Именно тогда я впервые услышала слабое поскрипывание, как будто шаги маленьких ножек по старым половицам, будто кто-то спускался сверху, с крохотного чердачка.

Впрочем, оказалось, что он совсем не такой уж маленький. Надеюсь, ты понимаешь, о чем я.

Майкл Маршалл Смитродился в Натстоде, Чешир, а рос в США, Южной Африке и Австралии. Сейчас он живет в Санта-Круз, Калифорния, со своей женой и сыном. Короткие рассказы Смита публиковались во множестве журналов и сборников, затем вышли его фантастические романы – «Запретный район ( Only Forward )», «Spares» и «Один из нас». Смит – единственный человек, четырежды получивший премию British Fantasy Award за лучший рассказ. Также он удостоен наград August Derleth, International Horror Guild и Philip K. Dick . Под псевдонимом Майкл Маршалл им написаны шесть международных бестселлеров, среди которых такие романы, как «Соломенные люди» ( The Straw Men ) и «Те, кто приходят из темноты» ( The Intruders ). В настоящее время он сотрудничает с BBC. Его самые последние романы к настоящему моменту – «Измененный» ( Killer Move ) и «Мы здесь» ( We Are Here ).

У одного отца было два сына – старший умный и дельный, за что ни возьмется, все у него ладилось, а младший был бестолковый, ничего не понимал и ничему не мог выучиться.

Люди про него говорили: «Отец еще отведает с ним забот!»

Когда нужно было что-то сделать, вся работа доставалась одному старшему; зато если посылал его отец куда-нибудь поздней порой, а того хуже ночью, а дорога, неровен час шла мимо кладбища или другого зловещего места, он отвечал: «Ох, нет, батюшка, туда я не пойду, уж больно страшно!»

Потому что был он трусоват.

Вот станут, бывало, вечером у печурки рассказывать небылицы, от которых мороз пробирает по коже, слушатели только и вскрикивали: «Ох, страх-то какой!» А младший сидел в углу, слушал, но никак не мог взять в толк, о чем это они. «Заладили: страх да страх! А мне почему-то совсем не страшно! – думал он. – Видно, это одна из тех мудреных наук, которых мне нипочем не одолеть».

Вот как-то раз говорит ему отец:

– Послушай-ка меня, малый в уголке! Вон ты какой вымахал и силы набрался. Пора тебе выучиться какому-нибудь делу, чтобы зарабатывать себе на пропитание. Погляди, вон как старается твой брат; а ты все даром ешь свой хлеб.

– Что ж, батюшка! – ответил он. – Я и сам с радостью научился бы какому-нибудь ремеслу. Да раз уж на то пошло, хотелось бы мне научиться страху: ведь я совсем не понимаю, что это такое.

Старший брат, услышав эти слова, посмеялся и подумал: «Боже милостивый! что за дурачок мой братец! Видно, никогда из него не выйдет толку. Хочешь жить – умей вертеться!»

Отец вздохнул и отвечал: «Страху ты скоро научишься, да только на хлеб себе этим не заработаешь».

Вскоре после того зашел к ним в гости пономарь, отец и пожаловался ему на свое несчастье, рассказал, какой непутевый у него младший сын, ничего-то он не знает, ничему-то не учится.

– Подумайте только, – говорит, – когда я спросил его, как он думает зарабатывать себе на пропитание, он ответил, что хотел бы научиться страху!

– Этому горю нетрудно помочь, – отвечал пономарь, – страху-то я его научу. Только пришлите его ко мне, а уж я его живо обтешу.

Отец обрадовался, надеясь, что парня хоть чему-нибудь научат.

Итак, пономарь взял паренька к себе жить и поручил ему звонить в колокол.

Через день или два будит его пономарь в полночь, велит встать, подняться на колокольню и звонить.

«Ну, вот тут-то ты и узнаешь, что такое страх!» – думал пономарь, а сам первым взобрался на колокольню. Когда же парнишка, поднявшись, обернулся и только собрался взяться за веревку от колокола, как видит на лестнице против окна стоит кто-то в белом.

Он окликнул:

– Кто там?

Но тот не ответил и не двинулся с места.

– Отвечай! – крикнул паренек. – Или убирайся восвояси, нечего тебе здесь ночью делать.

Однако пономарь продолжал стоять неподвижно, чтобы парнишка подумал, будто перед ним призрак.

Парень снова крикнул:

– Чего тебе надобно? Отвечай, коли ты человек честный; а не то спущу тебя с лестницы!

Пономарь подумал: «Ну такого ты не сделаешь», и продолжал стоять, не издав ни звука, будто каменный.

И еще раз окликнул его паренек, но ответа так и не добился. Тогда он подбежал к призраку, да и спихнул его с лестницы вниз, так что тот скатился с десятка ступеней, да так и остался лежать в углу.