Диана Чемберлен - Тайная жизнь, или Дневник моей матери

Бен внимательно смотрел на нее своими серыми глазами. Затем он наклонился и поцеловал ее в лоб.

– Пожалуй, лучше нам с тобой распрощаться, пока снова не пошли медленные песни.

Когда Иден вернулась домой, Кайл еще не спал, хотя время близилось к часу ночи.

– Ты решил дождаться меня? – сказала она, чувствуя смесь досады и благодарности.

– Вовсе нет. – Медленно поднявшись со стула, он протянул ей очередную тетрадь. – Просто просматривал следующую часть дневника. Как прошел вечер? – От Иден не ускользнула нотка тревоги в его голосе.

– Кайл, мне нравится этот парень, но я не забывала о твоих предостережениях. – Она даже не вспомнила о них час назад, когда ей хотелось заняться с Беном любовью на этом красивом покрывале.

По губам Кайла скользнула улыбка.

– Знаешь, много лет назад мне очень хотелось свести вас вместе. Я даже подумывал отправить его в Калифорнию. Ты бы в него влюбилась, и он бы вернул тебя домой.

Иден вновь ощутила укол застарелой вины.

– У меня была своя мечта, Кайл, и мне хотелось осуществить ее.

– Я знаю. – Положив руку ей на плечо, он направился с ней к лестнице. – В конце концов я понял, что так было лучше для тебя. Жаль только, что это вбило такой клин между нами. – У самой лестницы он придержал ее за локоть. – Бен рассказал тебе о том… как рухнул его брак?

– Нет, но мне, в общем-то, все равно. Я же не собираюсь выходить замуж за этого парня. Нет необходимости делиться друг с другом всем тем, что произошло с нами в прошлом. – Она внимательно взглянула на дядю. – Знай я, что с ним случилось, могло бы это повлиять на мои чувства к нему?

– Очень может быть.

– Тогда я не желаю этого знать.

3 февраля 1944 г.

В последнее время мы трое – Кайл, Мэтт и я – стали практически неразлучны. В школе, если Кайл отходит пообщаться с Сарой Джейн, Мэтт устраивается рядом со мной на ступеньке и читает. Он не старается вовлечь меня в беседу – просто принимает меня такой, какая я есть, и мне это нравится. Мэтт по-прежнему выглядит как картинка благодаря своим темным глазам и черным волосам, но за те несколько месяцев, что мы знакомы, черты его утратили девическую расплывчатость. Голос тоже стал по-мужски глубоким – мне нравится, как он звучит под сводами пещеры. К самой пещере у Мэтта весьма почтительное отношение, так что в этом плане я ему вполне доверяю.

Я даже читаю ему свои истории. Мэтт называет их детскими, и я понимаю, что он, в общем-то, прав. Хотя самой мне уже шестнадцать с половиной, героям моих историй обычно не больше двенадцати.

Я только что перечитала написанное. Со стороны можно подумать, что мы с Мэттом так же близки, как и с Кайлом, но на самом деле это не так. Я редко вступаю в беседу с Мэттом, но это даже хорошо, поскольку он тоже не слишком разговорчив. Часто бывает так, что мы с Кайлом говорим и говорим, а Мэтт просто смотрит на нас и улыбается. Прошлым вечером мы с Кайлом обсуждали вопросы предохранения – что он делает для того, чтобы Сара Джейн не забеременела (Кайл пользуется презервативами; не самая приятная вещь, зато работает). «Поверить не могу, – заметил Майкл, – что вы рассуждаете на такие личные темы». На что Кайл заявил, что у нас нет секретов друг от друга; мы с ним – лучшие друзья, отныне и на всю жизнь.

3 апреля 1944 г.

На прошлой неделе мать Мэтта попала в ужасную аварию. Соседка, которая только-только научилась водить, повезла ее на рынок. По дороге у машины отказали тормоза, и они с разгону врезались в дерево. Сейчас мать Мэтта лежит в больнице. Я слышала, она даже не может пошевелить ногами. Мэтт теперь вовсе замкнулся в себе. На уроке я вижу, как он молча смотрит в окно или безостановочно сгибает страницу тетради, пока та совсем не разорвется. На переменах он устраивается рядом со мной на ступеньке, с книжкой на коленях, но не дает себе труда перевернуть хотя бы страницу.

Прошлым вечером он пришел ко мне в пещеру – впервые после аварии. Кайл сидел в кресле-качалке, я – на матрасе, и мы гоняли друг друга по словам. Мэтт опустился на диванчик и разрыдался. Кайл тут же бросился к нему с расспросами, допытываясь о том, что случилось.

– Доктор сказал, у мамы паралич, – пояснил Мэтт. – Она уже никогда не сможет ходить.

Я тоже перешла на диванчик. Мы с Кайлом обняли Мэтта с двух сторон, пытаясь хоть как-то его утешить. Несмотря на то что обнимала я Мэтта, моя ладонь лежала на плече у Кайла, и у меня было такое чувство, что я вовсе не утешаю Мэтта, а держусь за них обоих. Мы по-прежнему воюем, и я знаю, что скоро потеряю и брата, и друга. Сразу после школы они собираются идти на фронт. Я даже не заметила, что тоже плачу, пока не почувствовала, как Кайл отирает слезы с моих щек.

Позже, когда Мэтт ушел, Кайл заявил, что я, должно быть, влюблена в его друга. Почему бы иначе я так расплакалась?

– Ты не прав, – возразила я. – Мэтт мне нравится, но я не хочу видеть его своим бойфрендом. Ни его, ни кого-либо другого.

– Он тоже в тебя влюблен. – Кайл будто не слышал моих слов.

– Кайл, я ничуть не влюблена!

– Ясное дело. – Кайл улыбнулся так, будто знал меня лучше, чем я сама, а потом ушел на свидание с Сарой Джейн, сунув в карман свои презервативы.

5 июня 1944 г.

Не сплю уже несколько дней. Лежу по ночам в постели, наблюдая за тем, как лунный свет движется из одного угла комнаты в другой, и так до самого рассвета. Еще я прислушиваюсь к звукам: к дыханию Кайла, которое доносится до меня из соседней постели, к пению ночных птиц и к стрекоту цикад (хотя для последних еще не сезон). Еще я слышу, как поздно ночью начинает ритмично поскрипывать кровать папы и Сюзанны. Иногда Сюзанна кричит, но чаще всего нет. Сама я, прислушиваясь к ним, не чувствую ровным счетом ничего. Даже не помню, когда я в последний раз касалась себя там, внизу. Я знаю, если я вдруг попытаюсь, то толку от этого все равно не будет.

На следующей неделе Кайл идет на войну. Ну почему, почему он должен уйти? Почему мы заканчиваем школу в такое неподходящее время? Кайл, напротив, горит нетерпением. А я лежу ночи напролет, вспоминая брата Сюзанны, который погиб при атаке на Перл-Харбор, и других погибших американцев, а еще тех, кто вернулся домой без ноги и с прочими увечьями. Еще я весьма эгоистично размышляю о том, каково это будет – работать на мельнице без Кайла или ходить в школу без него и Мэтта. Я бы и сама бросила школу, но папа не разрешает.

Хорошо еще, Мэтт остается. Его мать лежит теперь дома, и ему приходится за ней ухаживать. Он переворачивает ее с боку на бок, чтобы не было пролежней, подает судно, купает ее. Даже не знаю, как он со всем этим справляется. По утрам к ним ходит соседка. Она на несколько часов подменяет Мэтта, чтобы тот мог закончить школу.