Диана Чемберлен - Тайная жизнь, или Дневник моей матери

Если кто и переживает из-за ухода Кайла не меньше меня, так это Сара Джейн. Глаза у нее опухли и покраснели от слез, и она все время льнет к Кайлу. Но я вижу, что сочувствия от него нам не дождаться. Сам он не сомневается, что впереди его ждет настоящее приключение… Может, так оно и есть.

13 июня 1944 г.

Кайл ушел на войну. Вчера вечером мы устроили ему проводы. Были только мы с Мэттом, Сара Джейн, папа и Сюзанна. Мы приготовили для него курицу и испекли пирог и вообще старались весь вечер шутить и смеяться. Мне достаточно было взглянуть на лицо Кайла, чтобы понять, что он уже не с нами. Мысли его бродили где-то далеко, будто он успел погрузиться в эту свою новую жизнь.

К концу вечера Сара Джейн утащила Кайла из комнаты. Не сомневаюсь, что они как следует попрощались, пока я убирала со стола и мыла посуду. Кайл объявился уже поздно, когда все разошлись по спальням. Он присел на мою кровать и сказал, что ни по кому так не будет скучать, как по мне. Я сказала, что мне тоже будет его ужасно не хватать. При этом я изо всех сил сдерживалась, чтобы не заплакать. Внезапно Кайл посерьезнел.

– Пообещай мне кое-что, ладно? – попросил он.

Надеюсь, он не станет просить меня подружиться с Сарой Джейн, подумала я. Этого я не могла обещать ему ни при каких условиях.

– Обещай, что уйдешь из своей пещеры. В смысле, уйдешь насовсем. Это просто ненормально – проводить там столько времени.

– Что с того? Я и не хочу быть нормальной.

– Пещера – это прибежище твоего детства, а ты больше не ребенок. Она тебе уже не нужна.

Разумеется, нужна, подумала я, но возражать Кайлу не стала. Не тот сейчас момент, чтобы спорить с ним.

– Хорошо, – сказала я.

Кайл улыбнулся и наклонился, чтобы обнять меня. Тут я не выдержала и расплакалась, а он гладил меня по голове и говорил, что все будет хорошо, что не успею я моргнуть глазом, а он уже вернется домой, живой и невредимый.

22 августа 1944 г.

Мэтт – самый привлекательный парень из всех, кого мне доводилось видеть. Прошлым вечером я наблюдала за ним, пока он читал в пещере при свете лампы, и страшно жалела, что я не художник и не могу запечатлеть эту красоту. Таким, как он, место на сцене или в кино. Глаза у него темные-темные, а ресницы такие густые, что кажется порой, будто он их красит. Полные губы в свете лампы отливают нежно-розовым. Уверена – прикоснись я к ним пальцем, на ощупь они были бы просто бархатными.

Я знаю, Кайл сказал Мэтту, чтобы тот приглядывал за мной. И вот теперь он сидит вечерами у меня в пещере и читает, пока я пишу свои истории. Мне нравится, что он рядом, нравится его безмолвное присутствие. Но я никак не могу избавиться от чувства вины. Мало того, что я продолжаю ходить в пещеру, хотя обещала Кайлу не делать этого, так еще и Мэтт зависит от моих прихотей. Одно дело, если бы я была влюблена в него, как считает Кайл. Но это не так. И Мэтт вполне мог бы встречаться с другой девушкой, которая оценила бы его по достоинству.

Пару недель назад, на мой семнадцатый день рождения, Мэтт подарил мне печатную машинку! (Должно быть, у него осталась куча денег после смерти отца.) Замечательная вещь – такая большая и черная. Поначалу я боялась ею пользоваться, но Мэтт дал мне книжку, где рассказывается, как печатать, и теперь я делаю это весьма ловко. Машинку я поставила на маленький столик перед одним из моих стульев. В пещере гулкое эхо, и, когда я стучу по клавишам, все вокруг просто грохочет, так что мне приходится затыкать уши кусками ваты. Машинкой я пользуюсь только днем, пока в пещеру не приходит Мэтт, чтобы не мешать ему спокойно читать.

Поверить не могу, как здорово выглядят мои слова в печатном виде!

3 октября 1944 г.

Нет ничего ужаснее школы. Я там вся на нервах – совсем как в городе. Мне даже пришлось пересесть, чтобы мое место было прямо напротив двери. Только тут я и могу немного дышать.

Сара Джейн приносит в школу письма от Кайла, чтобы показать их Присцилле. Должно быть, он пишет ей чаще, чем мне. Меня просто бесит, что она читает их посторонним, ведь Кайлу это наверняка не понравилось бы. Сара Джейн здорово растолстела.

15 октября 1944 г.

Прямо перед входом в пещеру растет большой куст. Каждые несколько недель мне приходится обрубать его ветки, чтобы внутрь попадало солнце. Вчера я решила выкопать его совсем, чтобы избавиться от этой штуки раз и навсегда.

Работка оказалась не из легких. Я потратила на нее почти все утро, потому что корни проросли очень глубоко. Выкопав куст и оттащив его к ручью, я начала засыпать яму. Внезапно я заметила на дне что-то странное. Оказалось, что это наконечник стрелы, причем превосходно обработанный. Покопавшись немножко вокруг, я нашла еще один, пусть и не такой совершенный, как первый, но тоже сделанный руками человека.

Вечером, когда пришел Мэтт, было уже слишком поздно, чтобы копать, поэтому мы решили отложить все до ближайших выходных. В голове у меня все время крутятся мысли о скелете Рози. Хотелось бы мне знать, имела ее семья какое-то отношение к найденным мною наконечникам или нет? Возможно, я не первая, кто живет в этой пещере.

22 декабря 1944 г.

Мэтт пригласил меня на рождественскую вечеринку к Присцилле. Надо сказать, что сама она меня не звала, но я ее за это ничуть не осуждаю. Думаю, она просто боялась услышать в ответ что-нибудь нелицеприятное (и у нее есть для этого все основания!).

Сначала я отказала Мэтту, но он заявил, что ожидал подобной реакции, однако решил все же попытать счастья. Мэтт меня понимает и не требует ничего невозможного.

Тем не менее он попросил меня как следует подумать. Сказал, что хотел бы пойти на вечеринку, но не желает появляться там один. И я в конце концов согласилась. Это уже завтра, и я здорово нервничаю.

24 декабря 1944 г.

Мэтт одолжил у соседа машину, чтобы добраться до дома Присциллы. Ездит он очень медленно, потому что толком не умеет водить.

Я так и не придумала, что мне надеть на вечеринку. У меня ничего нет, кроме невзрачных юбок и брюк, а они хороши только для школы. Сюзанна предложила мне взять один из ее нарядов, но она слишком высокая, и ее вещи мне не годятся.

Вот я и поехала без одежды – в одном только коричневом пальто.

По дороге я решила, что лучше бы сказать об этом Мэтту, пока мы не прибыли на место. В машине он окинул меня взглядом и заявил, что я выгляжу просто замечательно. В ответ я поблагодарила его, а затем сказала:

– Ты знаешь, на мне ведь ничего нет под пальто.

– В смысле, ничего особенного?

На мне не было даже нижнего белья, и подкладка пальто скользила по голому телу. Мы еще не добрались до места, а я уже пожалела о своем решении. Но Мэтт лишь рассмеялся и заявил:

– Не верю я тебе.

Я расстегнула пальто, а затем на мгновение распахнула его. У Мэтта перехватило дыхание. Он резко ударил по тормозам, и нас вынесло на обочину дороги. Мэтт смотрел на меня, не в силах вымолвить ни слова, а затем вдруг расхохотался. Мы оба с ним смеялись до слез. Когда он наконец успокоился, то сказал: