Салли Маккензи - Без ума от виконта

Они вошли в просторное помещение галереи. Свет из высоких окон окружил сияющим ореолом фигуру Джейн и вспыхнул золотом в ее густых светло-каштановых волосах. Служитель у входа прав – Джейн очень красива. Кто-то должен написать ее портрет и поместить его здесь, на одной из стен галереи.

Хотя, возможно, и не здесь. На этих стенах сегодня, как и всегда, адски тесно от картин, развешанных от пола до потолка чуть ли не одна на другой.

– Вам ясно, что этот человек всего лишь хотел подольститься к вам? – спросила Джейн.

– Хм-м? – Глаза у нее почти такого же цвета, как и волосы. Как он раньше этого не заметил? Моттон взял Джейн под локоток и повернул лицом к себе. – Я не могу допустить, чтобы вы клеветали на себя. Этот человек был совершенно прав. Вы очень красивы.

Джейн приоткрыла рот, округлила глаза и покраснела, но тут же рассмеялась.

– Вы слепы, милорд!

Он слегка встряхнул ее руку и возразил:

– Ничего подобного, это вы слепы, Джейн.

Она тряхнула головой и отвернулась со словами:

– Вы единственный, кто заявил, будто я неординарна.

– Неужели ни один мужчина не говорил вам, как вы прекрасны?

– Мои братья уж точно этого не делали.

– Разумеется, они этого не делали, ведь они – ваши братья. Но вы пережили все эти сезоны, и вам не убедить меня в том, что никто не делал вам комплиментов.

– Ну… такое случалось, но то была ни к чему не обязывающая, праздная лесть. Вполне уверена, что я не бриллиант высшей чистоты, милорд.

– В общепринятом смысле слова это так, но тем не менее вы красивы. – По какой-то причине ему было важно, чтобы она поверила его словам. – Я не говорил бы этого, если бы не думал так.

– Ох! – Щеки у Джейн так и вспыхнули. – Благодарю вас. – Ей почему-то неловко было принимать комплимент, однако она справилась со своим волнением, хоть и не без труда. – А теперь давайте подойдем поближе вон к той картине, на которой изображен такой забавный кот.

Эдмунд следовал за ней от картины к картине и высказывал свои суждения по поводу тех, которые привлекали внимание Джейн, хоть и не особо внимательно всматриваясь в них. Он главным образом был сосредоточен на самой Джейн, на ее впечатлениях и быстрой смене эмоций девушки, на игре света на ее волосах.

Наконец он принудил себя сосредоточить внимание и на тех, кто окружал их. Эдмунд не мог избавиться от мысли, что кто-то из присутствующих представляет угрозу для него и его спутницы. К счастью, посетителей было не так уж и много. Некоторые из них присаживались на расставленные в галерее скамейки, чтобы получше рассмотреть картины, повешенные невысоко, ближе к полу, или просто дать отдых ногам: двое мужчин оживленно спорили по поводу приемов живописи, использованных автором портрета старой женщины; еще один из посетителей выставки рассматривал в лупу пейзаж, на фоне которого были изображены пастух, овца и полуобнаженная нимфа. Люди Моттона, размещенные по комнате, старались делать вид, что их внимание полностью сосредоточено на живописных полотнах, а не на посетителях галереи.

В помещение вошла женщина с двумя маленькими детьми, девочкой лет семи на вид и мальчиком не старше пяти. У каждого из уже присутствующих в зале тотчас явно возникло мнение, что женщина допустила серьезную ошибку, избрав выставку тем местом, куда стоило приводить малышей.

– Я хочу в парк, – во весь голос заявил мальчуган.

– Да, милый, но ведь мы вчера уже были в парке.

– Я хочу в парк! – еще громче потребовал ребенок, после чего скрестил руки на груди и выпятил нижнюю губу.

– Но я уже заплатила за вход, милый. Ты только подойди и посмотри на эту вот прелестную кошечку!

Мальчик даже не подумал сдвинуться с места.

– Я ненавижу кошек! Я хочу пойти в парк!

Тут в перепалку вмешалась девочка и попробовала усмирить младшего брата:

– Какой ты еще малый ребенок, Оливер!

– О Господи, – пробормотала Джейн. – Я бы хотела помочь, но…

– Вот именно. – Моттон посмотрел на юного мастера Оливера. Лицо у мальчишки тотчас приняло цвет спелого красного яблока. – В такой ситуации оказать помощь можно только тем, что удалиться прочь, либо им, либо нам.

– Я не ребенок! – заорал Оливер, легкие у него были что надо, ничего не скажешь.

– Ты ребенок! – Девчушка подбоченилась и произнесла нараспев: – Бэ-би Оли-вер, бэ-би Оли-вер!

Мальчишка завопил и схватил девочку за волосы, та вскрикнула от боли и расплакалась; их мать – если женщина приходилась им матерью – только всплеснула руками и принялась уговаривать ребятишек:

– Оливер, милый, ну перестань! Мы потом пойдем в парк. Джульетта, радость моя, ты же знаешь, что леди не должна кричать!

– Я и сам закричу, если мы не уйдем отсюда немедленно, – пробурчал Моттон. У Джейн булькало в горле, похоже, она пыталась удержаться от смеха, пока Эдмунд вел ее к выходу. У большинства остальных посетителей тоже возникло желание уйти из зала.

– Эта бедная леди была просто до крайности ошеломлена, – сказала Джейн, когда они вышли на залитую солнцем улицу. – Но я подозреваю, что она ужасно испортила этих детей.

– А может, они от рождения такие вот, маленькие разбойники.

Однако где же его экипаж? Моттон глянул на свои часы. Так, они с Джейн провели в галерее гораздо меньше времени, чем он планировал. Джем вернется с каретой минут через пять или десять, а день, кстати, очень хорош для небольшой прогулки. Он спрятал часы и, взяв Джейн под руку, неспешно двинулся по пешеходной дорожке.

Джейн слегка запрокинула голову, подставляя лицо солнечным лучам.

– О нет, я не верю, что они такие уж плохие.

– Не верите? – Он сосредоточенно посмотрел на нее. – Может, вы поклонница мсье Руссо и Джона Драйдена? – Он хмыкнул. – Благородные дикари. Смею вас заверить, что эти дети – дикари, но насчет благородных качеств я серьезно сомневаюсь.

Джейн пожала плечами:

– У всех детей бывают периоды непослушания.

– Что верно, то верно, но бывают ли у них периоды послушания?

– Конечно.

Дальше они пошли в молчании. Моттон размышлял о детях. Он должен обзавестись по крайней мере одним – наследником, но, говоря по правде, дети действовали ему на нервы. У него не было ни малейшего опыта в общении с ними.

Он обратил внимание на пожилую женщину, которая переходила улицу.

Именно дети сделали нервозной и его мать. Нет, не дети – он. Непоседливый, озорной мальчишка был слишком тяжелой нагрузкой для ее деликатной натуры. А его отец? Отец считал, что его работа завершена, как только Моттон сделал свой первый вдох.

Но Джейн?.. У нее есть братья и сестры. И ее родители в отличие от его собственных вроде бы радовались такому потомству.

Что, если бы он обзавелся детьми, рожденными Джейн?

– Что это за шум? – услышал он вопрос Джейн.