Т. И. Каминская - «Антика. 100 шедевров о любви». Том 1

Оставить вам на жертву чересчур
Мне тяжело бы было.
На триере
Средь моря был я капитан; а он

Он – пассажир, который только делит
Мои труды. И головою друга
За эту жизнь корыстно заплатить
Мне, женщина, не позволяет совесть…
Мы сделаем иначе: ты отдашь
Ему письмо; не беспокойся, в Аргос
Он передаст табличку, и твои
Уладятся дела. А я останусь
Для алтаря… Позорней дела нет,
Как в море бед тонуть, оставив друга,
Спасаться самому. А для меня
Так близок он… И солнце мне не краше…

Твой дух высок… И в жилах у тебя

Cтруится кровь от благородной крови.
Поистине ты друг. Когда б и тот,
Которого судьба мне сохранила,
Таким же был!
И я ведь не одна
Здесь на земле, скитальцы, только брата
Не суждено мне видеть. Как решил
Ты, гость, тому и быть: с моим посланьем
Пошлем его, а ты умрешь, пока
Желание в тебе так живо, эллин…

Но где же жрец и дерзкий мой палач?

Я – жрица, гость, – я призываю Деву.

Печален долг и незавиден твой.

Невольнице с царем безумно спорить.

И колешь ты сама мечом мужей?

Нет, волосы лишь окроплю тебе я.

Но палачи? Мне интересно знать…

Творящие убийство – за стеною…

Куда же прах мой отдадут, скажи?

Там есть огонь священный и ущелье.

Увы! Зачем похоронить сестре
Мой бедный прах вы не даете, боги?..

Напрасная мольба, печальный гость,
Кто б ни был ты. Твоей сестре, конечно,
Иное небо светит. Но тебе
Я ни в одной не откажу услуге:

630Ты в Аргосе родился. Я для гроба
Украшу, гость, тебя – златой елей
Я разолью тебе на тело, горной
Златой пчелы цветочный дар тебе
Я на костер пролью рукою щедрой…
Но я иду к богине дивной в храм,
Письмо возьму… Простимся ж, и не думай,
Что зла тебе желаю я. Рабы,
Покараульте их – оков не надо.
О, я тому, который всех друзей

Дороже мне, теперь готовлю радость
Нежданную: мое письмо живых
Ему вернет, умерших заменяя.

СтрофаМы жалеем тебя, несчастный!
Там водой священной и кровью
Окропленье тебе готовят…

Не горе вам – забава, чужестранки.

Твой же жребий блажен, о юный:
Потому что можешь в отчизну
Ты ладью, скиталец, направить…

Что счастие, когда теряешь друга?

Печальны вы, странствия оба.
О, горе мне, горе. О…
И гибель оба сулят.
Увы! Увы!
Которого ж больше оплачу:
Тебя ль иль плывущего вдаль?
Средь мыслей неясных
Колеблется сердце тоскливо.

Ради богов, не правда ли, что мы
Одно и то же чувствуем, товарищ?

Орест

Но кто ж она? Как истая гречанка
Про Илион она пытала нас
И про возврат ахейцев из-под Трои,
Про вещего, что по полету птиц
Гадал отцам, и про того, что имя
Ахиллово носил; Агамемнона
Горела знать судьбу она жены,
Детей его – и как о них крушилась!
Сомненья нет: она чужая здесь
И Аргос ей отчизна. Для чего бы
Иначе ей гонца искать, зачем
Расспрашивать и с Аргосом сливаться
В желании и счастии зачем?

Твои уста меня опередили:
Мгновение – и что бы я сказал?
Что ж я скажу еще: вот разве только

Что бедствия царей кругами в мире
Расходятся широко, и кого,
Кого они при этом не заденут!
Но речь ее коснулась одного…

Чего, скажи, и сам поймешь яснее…

Чего? Иль знать, что ты убит, и жить
Позором мне не будет? Иль не вместе
Мы плавали? Иль страшно смерть делить?
Иль в Аргосе мне и в земле Фокидской,
Ущельями богатой, не прослыть
Предателем твоим, коли узнают,
Что я один остался жить, и разве
Не скажет чернь – а злые языки

Меж черни есть, – что я, недугом дома
Обрадован аргосского, на трон
Замыслил твой, моей жены наследье?
Так вот чего боюсь я и стыжусь.
О нет! О нет! С тобою вздох последний
И я отдам, царевич, и пускай
С тобой меня и режут и сжигают:
Я друг – и я укоров не снесу!

Поудержи язык! С меня довольно
И собственных несчастий – я, судьбе
Покорствуя, переношу их тяжесть,
Но их нести вдвойне я не согласен.
Ты говоришь про горе и позор,

И мне в удел ты их даешь, товарищ,
Невинного мне обрекая друга…
В чем зло, скажи, коль, гневом покорен
Богов, я жизнь покину? Но, спокойной
И чистою семьей любимый муж,
За что же ты погибнешь? Оставайся
В живых, Пилад, и от моей сестры,
Которую тебе я в жены отдал,
Рождай детей; ты славу воскреси
Атридову, да не погаснет род
Отцовский наш без семени в Элладе…
Ты должен жить!.. Вернись под отчий кров.
Когда ж к брегам Эллады ты причалишь

И в Аргос наш, привольный для коней,
Войдешь, Пилад, – тебя я заклинаю
Десницею: насыпь могилу мне
И памятник поставь, и пусть Электра
Слезою гроб и локоном почтит.
Смотри ж, не брось сестры моей: безродной
Она тебе достанется, Пилад!
Прости мне. Друг любимый! Вырастали,
Охотились мы вместе, и каких

Не выносил со мной ты бед! Прости…
Оракул нам солгал, нас Феб искусно
Подальше от Эллады заманил,
Чтоб не краснеть за прежние вещанья,
Тот Феб, которому я отдал жизнь, кого
Я слушался, безвольный, убивая
Родную мать, – и за кого умру.

Могилою почту тебя и ложа
Сестры твоей я не предам, а ты,
Несчастный друг, ты мне в Аиде будешь
Дороже, чем теперь. Но ведь еще

Оракулом не предан ты, хоть близок
От шеи нож. Бывает и в беде
Исход благой, когда судьбе угодно.

Довольно слов: Феб не поможет мне!
Смотри – она идет, и смерть за нею.