Бет Уайт - Креольская принцесса

Рафаэль еще не был знаком с Уиллингом, но Поллок считал его очень ценным человеком. Поговаривали, что британское командование в Пенсаколе было в бешенстве из-за того, что Гальвес не только согласился приютить Уиллинга в Новом Орлеане, но и позволил ему продавать на аукционе собственность британских граждан у них под носом. Поллок, всегда отличавшийся практичностью, оставлял себе половину прибыли, тем самым возвращая деньги, которые у него взял в займы Континентальный конгресс [35]и которые, как он подозревал, ему не вернут.

Мысленно пожав плечами, Рафаэль завернул за угол и очутился на улице Баронн. Шум с рынка стал практически невыносимым. Невероятное сочетание блеяния, мычания, кудахтанья, человеческих криков и смеха, скрипа и грохота было способно свести с ума. Сопутствующие всему этому запахи, к которым Рафаэль все никак не мог привыкнуть, были частью жизни Нового Орлеана. Здесь всегда царило оживление, но сегодня покупатели, которые хотели приобрести все необходимое до воскресенья, толпились перед прилавками, словно стаи шакалов возле трупа лошади. Рафаэль с огромным трудом протолкался сквозь толпу. Наконец он оказался возле невольничьего рынка. Это было неприятное и отвратительное место, которое он обычно избегал, но Уиллинг настоял на встрече именно здесь. Так он сможет лично наблюдать за распределением добра, захваченного во время его речных рейдов. Рафаэль сел на открытой веранде питейного заведения напротив обменного пункта, который находился немного выше окружающих зданий, и перегнулся через перила, выискивая в толпе Уиллинга.

Никто не обращал на него ни малейшего внимания, на что он и рассчитывал. Рафаэль был одет в обычный коричневый плащ и жилет, штаны тускло-желтого цвета, заправленные в его самые старые сапоги. Треуголка затеняла верхнюю часть его лица. Рафаэль хмурился. Запах немытых человеческих тел и навоза был сильнее, чем обычно.

Борясь с желанием заткнуть нос, он посмотрел на помост, где распорядитель торгов в длинном пальто ругался с каким-то британским джентльменом, который выделялся высоким ростом и отсутствием левой руки. Хотя он не слышал, о чем они говорят, Рафаэль понимал досаду джентльмена из-за того, что его вещи вот-вот должны были уйти с молотка.

– Приятно видеть, что теперь и лоялисты понимают, каково это, когда у тебя внезапно отбирают все добро, не так ли?

Рафаэль повернулся и увидел невысокого мужчину, который, вероятно, был всего на несколько лет старше его. Он тоже перегнулся через перила и наблюдал за аукционом с явным удовольствием. Рафаэль попытался угадать, кто это.

– Уиллинг?

– К вашим услугам. – Уиллинг полез в карман за сигарой, сначала предложил ее Рафаэлю, а потом, когда тот отказался, сунул себе в рот. – Я так понимаю, вы обо мне слышали, – резюмировал он, зажигая сигару.

– Поллок сказал, что мы встретимся здесь. – На самом деле ирландец почти ничего не рассказал об американском капитане, что явно говорило о том, что тот ему не нравился. Теперь он понял почему. – Он говорит, что у вас есть заявка на припасы.

– Да. Надо все сделать быстро. У меня есть важные дела в городе. А завтра утром я выезжаю на север.

Заносчивость Уиллинга казалась абсурдной, учитывая, сколько Испания уже сделала для американцев, но Поллок не поблагодарил бы его, если бы он нагрубил агенту.

– Конечно. Куда я должен… – Он умолк на полуслове, заметив цепочку рабов, которые вышли из клетки и направились к помосту в сопровождении надсмотрщика. Когда они начали подниматься на помост, Рафаэль присмотрелся. Рабыня, которая шла в цепочке третьей, показалась ему знакомой, даже несмотря на расстояние и толпу, которая постоянно закрывала ее.

– Что-то не так?

Уиллинг поднялся на цыпочки, чтобы понять, что так поразило Рафаэля.

Рафаэль покачал головой. Тоска по Лиз заставляла его видеть ее прекрасный образ на каждом углу.

– Ничего. Просто… – Толпа немного разошлась, и теперь он смог хорошо рассмотреть лицо девушки. – Уиллинг. Я вернусь. Не уходите.

Рафаэль перепрыгнул через перила и побежал к помосту. Протолкавшись мимо трех прилавков с овощами и лавки шляпника, он оказался перед огромным помостом, сложенным из больших колод. Когда сообщили, что продажа рабов вот-вот должна начаться, толпа стала еще плотнее. Рафаэль продирался через толпу, в которой было одинаково много мужчин и женщин, направляясь к загону, где находились рабы. Наконец он натолкнулся на веревку, протянутую, чтобы не пускать зевак дальше. Он попытался через нее перепрыгнуть, но в этот момент кто-то схватил его за руку.

– Эй, тебе туда нельзя!

Он яростно стряхнул с себя руку охранника. Скарлет повернулась, услышав крик. Все рабы повернулись. Девушка от удивления открыла рот. Она узнала испанца.

– Скарлет! – Он попытался прорваться к ней. – Как ты сюда попала?

– Разве ты меня не слышал? За веревку нельзя! Время осмотра товара окончено. Если ты хотел осмотреть ее, надо было приходить с утра пораньше.

Фыркнув от досады, Рафаэль повернулся к охраннику, крепкому англичанину с двухдневной бородой, которая покрывала почти все его рябоватое лицо.

– Мне не надо ее осматривать. Я ее знаю. Она… в некотором смысле, родственница. Это ошибка!

Охранник злобно усмехнулся.

– Знаешь ее, да? Не сомневаюсь. Но у меня ее бумаги, и она выставлена на продажу, поэтому, если она тебе так нужна, становись в очередь и участвуй в аукционе, как все. А теперь в сторону!

Он с силой оттолкнул Рафаэля от веревки.

Рафаэль чуть не упал. Он сильно разозлился, но в основном на себя. Как он мог быть так глуп, бросившись в атаку без плана? Теперь он привлек к себе внимание, что само по себе было катастрофой, и, по всей видимости, потерял всякий шанс освободить Скарлет.

«Думай, думай, думай» . Что делать?

Рафаэль медленно выпрямился, как солдат на плацу, словно бы он снова оказался на одном из бесчисленных приемов у матери. Он заставил себя успокоиться.

– Дорогой друг, – холодно сказал он, – кажется, вы не поняли моих целей. Я не буду участвовать в аукционе, потому что она принадлежит губернатору. Она попала сюда по ошибке.

– Губернатору? – Англичанин громко рассмеялся, но, когда Рафаэль, не мигая, продолжил смотреть на него пристальным взглядом, смутился. – Губернатор, говоришь? Я полагаю, ты можешь это доказать?

– Между прочим, могу. – Рафаэль показал рукой на питейное заведение, где возле перил все еще стоял Уиллинг, удивленно почесывая голову. – Я полагаю, вы знаете этого джентльмена?

– Это… это мистер Уиллинг, парень, который привел их всех на продажу.

– Да. И мистер Уиллинг послал меня, чтобы я убедился, что эту женщину сняли с аукциона и отослали генералу Гальвесу в качестве личной служанки его жены.