Лиз Тренау - Шелковые узы

Дорогая Анна!

Я хочу от всей души поблагодарить Вас за Ваш новый рисунок. Он очень красивый и реалистичный, он даже лучше первого. Сегодня вечером я начал работу над композицией для станка и надеюсь, что скоро смогу ткать. Поскольку сейчас мало работы, месье Лаваль разрешил мне настроить станок для себя, и с Божьей помощью я смогу закончить свою работу к концу следующего месяца. Комитет соберется в январе, это моя цель.

Непросто мне будет ткать все эти изгибы, но, когда я работаю, я думаю о Вас, Анна. Надеюсь, скоро мы снова сможем встретиться.

Подписав письмо, Анри тут же пожалел об этом. Если оно попадет не в те руки, это может создать проблемы для ее семьи. Анна говорила, что все сложно, и он понимал: это действительно так.

«Нельзя отрицать такое сильное чувство, – подумал юноша. – Она чувствует то же самое. Так она сказала. Мы что-нибудь придумаем».

Но пока что им, возможно, следовало соблюдать осторожность. Он переписал письмо, в качестве подписи оставив лишь одну букву А , что казалось очень загадочным и волнующим.

Было еще не так холодно, чтобы зажигать камин, но месье Лаваль, как обычно, сидел в своем любимом обтянутом материей кресле с подголовником возле пустого очага, одетый в домашний костюм: темно-зеленый халат из мягкой саржи, красную шапочку и вышитые тапки.

– У вас найдется для меня несколько минут? Я хочу вам кое-что показать, – сказал Анри.

Если его хозяин одобрит композицию, Анри вынужден будет попросить его о помощи. Ему нужно использовать с этой целью станок для фигурного ткачества три недели. Также ему понадобится помощник. В результате должно получиться пять ярдов материи.

– Позже, позже, – ответил он. – Закрой дверь и присоединяйся ко мне, парень. Нам надо кое-что обсудить.

Старик наполнил глиняную трубку табаком и поджег его. Вдохнув, он выпустил через ноздри облако ароматного дыма.

– Мы никогда не разговаривали о твоем будущем, верно?

– Я работаю над композицией для моей выпускной работы и планирую однажды стать мастером, как вы, – сказал Анри. – Вы знаете, что я всегда уважал вас, сэр.

– А я тебя. Очень даже. На самом деле я какое-то время смотрел на тебя как на сына, которого у нас никогда не было.

– Вы были для меня больше, чем отцом.

– Но ситуация непростая… – Месье Лаваль сделал паузу, словно пытаясь подобрать правильные слова. Наконец он, казалось, нашел их: – Я уже старый и уставший человек, Анри. Однако у меня нет наследников, кроме тебя.

– Меня? Но, сэр, я не могу позволить себе купить ваше дело.

– Я не собираюсь продавать его тебе, парень. Я хочу, чтобы ты его унаследовал. Как сын.

Это было неожиданным заявлением, и Анри силился его понять. Он представлял, что накопит денег, снимет комнату и станок, как сделал Ги в Бетнал-Грин, где аренда дешевле, и будет не спеша работать. Возможно, рано или поздно он сможет купить дом в Спиталфилдс вместе со станком и нанять подмастерьев. А месье Лаваль ему предлагает шанс унаследовать успешное и уважаемое предприятие по производству шелка. О таком он не смел и мечтать.

– Я даже не знаю, что ответить, – выдохнул юноша.

– Но, как я сказал, не все так просто.

– Конечно. Вы должны все тщательно продумать. Юридические вопросы и так далее.

– Ты не понял. Это всё административные детали, их легко решить. Моя главная проблема – Мариетта.

Анри нахмурился. Как Мариетта может быть проблемой?

– Вы не должны беспокоиться о Мариетте, сэр. Она мне очень дорога как сестра. Конечно, тут будет ее дом, пока она не выйдет замуж. Я стану заботиться о ней.

– Она моя настоящая наследница, – сказал месье Лаваль. – Как я могу оставить дело тебе и в то же время убедиться, что она получит свою долю, принадлежащую ей по праву?

Анри медленно начал понимать суть проблемы. Женщины работали шелкокрутильщицами, подобно его матери. Еще он слышал о паре женщин, которые работали на обычном ткацком станке. Но он никогда не слышал, чтобы они становились мастерами. В любом случае, Мариетта не должна была работать. Она заслуживала, и он знал, что ее отец тоже так считает, лучшей жизни, полной комфорта и приятного времяпрепровождения.

– Очень скоро ее уже можно будет выдать замуж, верно? У такой красивой девушки наверняка будет много ухажеров.

– И тут мы подходим к главному, мой мальчик, к основной проблеме.

Месье Лаваль посмотрел на свою трубку, после чего несколько секунд тщательно наполнял ее. Казалось, ему сложно говорить об этом.

– Продолжайте, сэр. Я весь на иголках.

– Мариетта говорила мне, что вчера к нам приходили две молодые дамы.

Такого поворота событий Анри ожидал меньше всего. А это здесь причем?

– То была костюмер мисс Шарлотта. Она пришла с еще одной леди, нарисовавшей эскиз, который я вам показывал раньше, – сказал он. – Леди улучшила его и добавила цвет. Вот он у меня, сэр, желаете взглянуть? Вообще-то я хотел спросить вас…

– А как зовут эту молодую леди?

– Мисс Анна Баттерфилд.

– А, я уже встречал ее, когда она приходила к нам с запиской. И откуда она сама?

У Анри не было выбора.

– Она племянница торговца Сэдлера, – признался юноша. – Я знаю, что вы думаете об этом человеке, но девушка очень талантлива и мила. Она совершенно безобидна.

– Сэдлер, говоришь? – Старик зажег трубку и выпустил сквозь зубы струю дыма. – Этот грязный ублюдок. Ну, дело в том, что… – Он снова сделал паузу. – Мариетта, кажется, считает, что между тобой и этой девушкой что-то есть.

Анри почувствовал, как его загнали в угол. Теперь не было смысла скрывать правду. Он прочистил горло.

– Ну, честно говоря, я думаю, что-то может быть. Хотя только Богу известно, что из этого получится, поскольку мы живем в совсем разных мирах…

– Это беспокоит Мариетту, – заметил месье Лаваль, попыхивая трубкой.

– Конечно, она, вероятно, слышала мой разговор с мисс Баттерфилд, – признал Анри. – Но я хочу уверить вас: между нами не происходило ничего предосудительного. Не могу понять, почему Мариетта беспокоится обо мне.

– Да ты, что ли, слеп, мальчик?! – чуть не крикнул месье Лаваль. – Ты такой сообразительный в остальных вопросах, однако не заметил, что моя дочь влюблена в тебя.

У Анри отвисла челюсть от удивления.

– Но она же еще ребенок, сэр.

– Ей пятнадцать лет, в этом возрасте многие девушки обручаются, – ответил месье Лаваль. – Я давно заметил, она неравнодушна к тебе, однако молчал, думая, что это чувство однажды станет взаимным. Лишь вчера вечером она призналась мне в этом.

У Анри голова шла кругом. Мариетта влюблена в него?

– Хочу быть честным с тобой, – продолжил месье Лаваль. – Я надеялся, однажды это могло бы стать решением моей дилеммы.