Трумен Капоте - Завтрак у Тиффани. Голоса травы

Мы с Элизабет, пока дошли до ее дома, почти все слопали. Она пригласила меня зайти выпить молока и заодно доесть пончики.

На месте дома Хендерсонов сегодня можно видеть заправочную станцию. А тогда ты попадал в беспорядочный лабиринт из полутора десятков комнат, где гуляли сквозняки, их бы захватили бродячие кошки и собаки, если бы не плотницкий талант Райли. У него был сарай, одновременно мастерская и убежище, где он по утрам пилил дрова и шлифовал дранку. Настенные полки проседали от всякой всячины: заспиртованные змеи, пчелы и пауки, гниющая в бутыли летучая мышь, модели кораблей. Подростковое увлечение таксидермией привело к созданию жутковатого зоопарка скверно пахнущих зверей (например, безглазого кролика с зеленоватой шерстью, словно составленной из личинок насекомых, и висящими, как у ищейки, ушами), которых правильнее было бы предать земле. Я несколько раз навещал Райли за последнее время. С тех пор как Большой Эдди раздробил ему плечо, бедняга должен был носить зудящую гипсовую повязку, которая весила, как он утверждал, не меньше сотни фунтов. Ни водить машину, ни нормально вбить гвоздь он не мог, только и оставалось, что слоняться без дела в мрачных раздумьях.

– Если ты хочешь увидеть Райли, – сказала Элизабет, – иди в сарай. Наверняка там с ним Мод.

– Мод Риордан?

Было чему удивиться. Каждый раз, когда я раньше приходил к Райли, он настаивал на том, чтобы мы уединились в сарае; там нас не побеспокоят, поскольку женщинам, хвалился он, туда путь закрыт.

– Она читает ему вслух. Стихи, пьесы. Мод просто душка. И ведь не сказать, что мой брат обращался с ней по-человечески. Но она оставила все в прошлом. Видимо, человек, оказавшийся, как он, на волосок от гибели, серьезно меняется, становится более отзывчивым на душевные порывы. Он просит ее читать по целому часу.

Сарай находился на заднем дворе в тени смоковниц. Перед входом разгуливали почтенные плимутские куры, поклевывая прошлогодние семена подсолнухов. На дверях детская надпись, сделанная выцветшими белилами, как бы вполголоса предупреждала: «Осторожно!» Меня она смутила. Из-за двери доносился «поэтический» голос Мод, завораживающе распевный, который так любили передразнивать некоторые наши неотесанные одноклассники. Все, кто узнавал о нынешнем состоянии Райли Хендерсона, сходились на том, что падение с сикомора повлияло на его умственные способности. Я подкрался к окошку и заглянул внутрь. Райли ковырялся в часах с таким лицом, словно слушал жужжание мухи. Он почесал в ухе пальцем. Я уже собирался постучать в стекло, чтобы привлечь их внимание, но тут он отложил часы в сторону, подошел к Мод сзади и захлопнул книгу, которую она читала. Он с ухмылкой собрал в горсти несколько локонов, и она послушно встала, точно котенок, поднятый за шкирку. Я почувствовал резь в глазах, как будто от них полыхнуло светом. То, что это не первый их поцелуй, можно было не сомневаться.

Всего неделю назад, зная о его опыте в подобных делах, я доверился Райли, рассказал ему о своих чувствах к Мод – и вот пожалуйста. Будь я великаном, я б тряханул этот сарай так, что от него остались бы одни щепки, я б сорвал дверь с петель и пригвоздил их к позорному столбу. Но в чем я мог обвинить Мод? Что бы там она ни говорила о Райли, я знал, что она к нему расположена. А между нами никогда не было ничего такого, в лучшем случае последние пару лет, а то и меньше, мы были хорошими друзьями.

Я шел обратно через двор, а самодовольные куры издевательски кудахтали мне вслед.

– Что-то ты быстро вернулся, – сказала Элизабет. – Никого там не нашел?

– Не хотелось, – говорю, – им мешать. У них там полная идиллия.

Но Элизабет не уловила сарказма в моих словах. Несмотря на утонченность, которую вроде бы обещала ее одухотворенная внешность, она была натурой прямолинейной.

– Супер, да?

– Ага, супер.

– Коллин, господи, что это ты шмыгаешь носом?

– Ничего. Немного простудился.

– Надеюсь, тебе это не помешает прийти на вечеринку. Только не забудь про костюм. Райли будет дьяволом.

– В самый раз.

– А ты у нас скелет. У тебя всего один день…

У меня не было никакого желания идти на вечеринку. Вернувшись домой, я сразу засел за письмо. «Дорогой Райли… Дорогой Хендерсон…» Я вычеркнул «дорогой»; и так сойдет. «Хендерсон, твое предательство не прошло незамеченным». Я исписывал страницу за страницей свидетельствами нашей дружбы, ее славной истории, и во мне росло чувство, что произошла какая-то ошибка: настоящий товарищ не мог обойтись со мной столь жестоко. Под конец я в полубреду заверял его, что он мой лучший друг, мой брат. В результате я выбросил все эти бредни в огонь и через пять минут уже спрашивал у Долли, можно ли сшить костюм скелета к завтрашнему вечеру.

Швея она та еще, для нее подшить платье уже проблема. Это же относится и к Кэтрин, но та изображает из себя доку по всем вопросам, особенно в которых ничего не смыслит. Она послала меня в галантерейный магазин Верены купить семь ярдов самого лучшего черного сатина.

– Может, и нам с Долли немного перепадет на отделку нижних юбок.

Она устроила целый спектакль, снимая мои мерки, и вроде сделала все правильно; если бы она еще знала, как это применить на практике.

– Из такого кусочка, – она отхватила ножницами целый ярд ткани, – получатся чудные шаровары. А из этого, – клац, клац, – воротничок для моего старого ситцевого платья.

В результате остались обрезки, которых не хватило бы даже прикрыть срам карлика.

– Кэтрин, дорогая, мы не должны думать о себе, – попробовала ее образумить Долли.

Они проработали до вечера без перерыва. Судью, пришедшего с обычным визитом, заставили вдевать нитку в иголку – вот чего Кэтрин терпеть не могла:

– У меня мурашки по коже, точно насаживаешь червяка на крючок.

Ближе к ужину она решила завязать и ушла в свой флигель, окаймленный бобовыми стеблями. Зато Долли охватил зуд поскорее все закончить и возбужденная говорливость. Иголка так и летала над тканью, и фразы, подобно швам, причудливо соединялись:

– Как ты думаешь, Верена позволит мне устроить вечеринку? У меня теперь так много друзей. Райли, Чарли… почему бы нам не позвать миссис Каунти и Мод с Элизабет? Весной, как хорошо: в саду, с фейерверком. Мой папа был мастер шитья. Жаль, что я не пошла по его стопам. В прежние времена многие мужчины умели шить; один папин друг получил кучу призов за свои стеганые одеяла. Папа говорил, после тяжелой работы на ферме его это успокаивает. Коллин, ты можешь мне кое-что пообещать? Я была против твоего переезда к нам. Я считала, это неправильно: чтобы мальчик рос в окружении женщин. Старые тетки со своими предрассудками. Но так уж получилось, и я об этом не жалею. Ты своего добьешься, у тебя все получится. Только обещай мне, что ты не будешь обделять Кэтрин своим вниманием, что ты от нее не отдалишься. Я иногда просыпаюсь от мысли, что она всеми брошена. Держи! – Она протянула мне мой костюм. – Посмотрим, придется ли он тебе впору.