Антология - Большое собрание преданий, сказок и мифов западных славян

Тем временем конь с серебряной гривой примчал принца и принцессу в их замок. Челядь их радостно приветствовала. Но Силомил там не остался; на следующий же день он снова сел вместе со своей любимой на среброгривого коня, и тот принес их к его родителям. Они, бедные, думали, что сын их давно мертв, потому что о нем не было ни слуху ни духу. Какова же была их радость, когда увидели они своего единственного сыночка, который стал краше прежнего, да еще с такой прекрасной невестой! Это каждый легко себе может представить.

На свадьбу, которую праздновали шумно и роскошно, прибыли и Король ветра, Король солнца и Король месяца вместе со своими женами, которых Силомил сердечно благодарил за их помощь. После свадьбы супруги снова поехали в свой замок, где жили в покое и довольстве. Среброгривый конек тоже жил прекрасно, и еще внуки короля Силомила любили поиграть с его серебряной гривой и на нем ездили.

Ян Неруда (9 июля 1834 г. – 22 августа 1891 г.) – выдающийся чешский поэт, писатель, журналист, драматург, литературный критик.

Вся жизнь Яна Неруды – творческая и личная – связана с Прагой. Он родился на Малой Стране, учился в малостранской гимназии, а потом и в Академической гимназии, которая находилась тогда в знаменитом Пражском Клементинуме.

Ян Неруда, одинаково блестяще владея чешским и немецким языками, некоторое время работал учителем чешского и немецкого языка. Как журналист, он начинал работать в немецких изданиях и только позже – в чешских. Чешский язык он осознанно выбрал языком своего творчества, несмотря на советы друзей творить на немецком, что принесло бы ему большую известность и славу. Его мечта выражена в словах: «Я хотел бы светить человечеству дальше!»

Ян Неруда прожил 57 лет, скончался в Праге от тяжелой болезни и похоронен на Вышеградском кладбище.

Его выдающийся поэтический талант нашел свое выражение в песнях и балладах. Но наряду с этим ему приходилось писать много фельетонов, эссе, зарисовок, приносивших ему заработок. Некоторые критики высказывали сожаление, что такому большому поэту приходилось создавать газетные фельетоны в качестве послеобеденного десерта, потребляемого «господами Кнедличковым и Вепржичковым вместе с черным кофе». Но читали его не только сытые обыватели, а и те люди, которые не всегда имели на обед простой кусок хлеба.

Его поэзия рождалась из глубин народных, он «взял слова с улицы, немытые и нечесаные, и создал из них поэзию вечности» (Ф. Шальда).

Неруду порой упрекали, что он разменивается на мелочи. Но мелочи эти – отражение души и жизни народа, это те грошики, которые простые люди берегут, как что-то самое насущное.

Чешский поэт, лауреат Нобелевской премии Ярослав Зейферт так сказал о творчестве Яна Неруды: «Я часто думаю о Яне Неруде. Поэт «Простых мотивов» и «Пятничных песен» сумел вложить в свои стихи столько любви, воодушевления и искусства, что этот заряд, как любят говорить сегодня, перенес эти стихи во всей их свежести почти через целое столетие».

Яна Неруду много переводили на русский язык, хорошо известны его «Малостранские повести» и ряд других произведений. В этом издании публикуется лишь несколько тех самых драгоценных «грошиков» его народной поэзии, в которых предстают черты так любимого поэтом чешского народа.

Мать вздремнула на рассвете,

Детка в страхе в тьму вгляделась —

в ее ножках Смерть уселась.

Крошка-Смертька, сама детка,

на головке бел веночек,

в рубашонке хило тело,

в маленьких руках сачочек

как для ловли мотылечков,

словно палочки ручонки,

желтый лобик, как из воска,

дыры вместо глазок острых.

«Пойдем, милая малютка,

ненадолго, на минутку,

на солнышке порезвиться,

с ангелками в танце слиться,

как две белых голубицы».

«Мамочка мне не дозволит,

ах, уйти бы мне от боли!»

«Пойдем, детка, пойдем, крошка,

помогу тебе немножко,

боль забудет к нам дорожку,

ангелочки поджидают,

с тобой в небе полетают».

«Мамочка не даст уйти мне —

Вот-вот голову поднимет».

«Пойдем, детка, пойдем птенчик,

Иисус зовет младенчик,

и Небесная Царица

тебя просит возвратиться,

и зовет твоя святая:

«Где ты, дочка золотая?»

«Пойдем тихо, не мешая,

мамочку мы не разбудим,

мучить лишний раз не будем,

дремлет, тяжело вздыхает,

грудь ее тоска сжимает,

а проснется – зарыдает».

Руки ломала, вдоль речки ходила,

На камень упала, дочь породила.

«Хочешь, мама моя бедная,

чтобы рыбки наловила?»

– Что бы у тебя ловилось,

ты же только народилась! —

«Хочешь, мама моя бедная,

чтоб пеленки отбелила?»

– Брось пеленки, сама знаешь,

время только потеряешь! —

«Волна говорит с волною,

я должна уплыть с водою?»

– Поплывем в воде друг с другом,

аж до мельничного круга,

мельник молодой пусть знает,

ждет на Божий суд подруга.

У ключа стоит девчушка,

молодая, как росточек,

кожа савана бледнее,

а на небе белый месяц,

и вокруг него сиянье,

отражается в воде он.

«Матушка мне говорила,

детки из воды родятся,

из водички вылезают.

Значит, правильно случилось,

что дитя, как породила,

я на дно ключа вернула».

Воду варит в миске белой,

смотрит с нежностью несмелой —

как прекрасна, облик чистый.

Закипела вода в миске,

пузырьки, как в дождь на лужах,

ты, девица, воду слушай,

как она шипит, клокочет,

как сверчок в камнях стрекочет,

как жужжит в окошке мушка,

как вдали железо точат.

Полночь. На колени пала,

перстень с пальчика снимала,

в кипяток его бросала.

«Свята дева Петронилла!

В этот праздник майской ночи

наши судьбы в твоей мочи,

сделай то, что тебе мило —

ты бы мужа мне послала!

Кого дашь, принять я рада,

только укажи рукою,

сердце я свое открою,

свята Дева, скажу прямо,

я покорна, не упряма —

только рыжего не надо!»

Пар из миски вверх поднялся,

ближе девушка склонилась —

запах дивный – иль приснилось?

Глас серебряный раздался:

«Я тебе, девица, рада!

В Божий храм ты часто ходишь,

«Ave» тоненько выводишь,