Ирвин Шоу - Избранные произведения в одном томе [Компиляция, сетевое издание]

И разумеется, сейчас начнет выигрывать.

Так и произошло.

После нескольких партий он выбрался из-за стола, прихватив свой выигрыш. Горка фишек перед Патти выросла еще больше. Сам он скорчился на стуле, вперив зачарованный взгляд в вертящийся шарик.

— С меня хватит, Бейард, — окликнул Крейг Патти. — Пойду обменяю фишки. А вы?

Патти ответил не сразу, словно возвращался откуда-то издалека.

— Да-да… — пробормотал он. — Пожалуй, лучше закруглиться, пока я еще не проигрался.

У кассы Крейг увидел, что Бейард выиграл чуть больше тысячи франков.

— Сколько это в долларах? — поинтересовался Патти.

— Около двухсот пятидесяти.

— Вот это да! — пораженно протянул Патти. — Как с неба упало. Что ж, недаром говорят: кому везет в любви…

— А, бросьте, Бейард, — перебил Крейг.

— Так или иначе, хоть поездка частично окупится.

Он тщательно сложил банкноты и спрятал в бумажник из страусовой кожи с золотыми уголками.

— Мне его Энн подарила, — пояснил Патти. — В лучшие времена. На нем мои инициалы.

Они вернулись в отель. По дороге к ним несколько раз приставали шлюхи.

— Омерзительно, — прошипел Патти. — Так открыто, нагло!

Он заявил, что не желает идти к Хеннесси.

— Вы отлично знаете, мистер Крейг, что такие сборища не для меня.

Он проводил Крейга в вестибюль, чтобы узнать, нет ли чего от Энн. Ничего.

— Если я узнаю что-то перед отъездом, — пообещал Крейг, — обязательно позвоню.

Он чувствовал себя неловко в присутствии парня, словно собирался его предать.

— Вы настоящий друг, — неожиданно выпалил Патти. — Я считаю вас своим другом, мистер Крейг.

Крейг долго смотрел вслед гигантской унылой фигуре любовника своей дочери, пока тот, прихрамывая, не исчез в ночи.

«Я исполнил свой отцовский долг, — подумал он. — Вернее, часть долга».

Дверь в «люкс» Хеннесси была распахнута, а нестройный шум голосов доносился даже до вестибюля. Безошибочный признак успеха. Фильм Хеннесси приняли на ура. Кроме того, через открытые двери плыл тоже безошибочно узнаваемый запах марихуаны.

«В мое время, — подумал Крейг, — мы просто напивались». Не это ли профессора социологии именуют современными моральными критериями?

В комнате толпился народ. Мюррей Слоун, критик из киногазеты, отирался у большого стола, уставленного бутылками. Он не курил марихуану и, верный старым традициям, накачивался бесплатным виски. На большом диване в дальнем конце комнаты рядом с героем дня сидела Гейл. Хеннесси, в рубашке с закатанными рукавами и подтяжках, потный, раскрасневшийся, сиял от счастья. Он делил косячок с Гейл, которая выглядела спокойной и отстраненной, словно шум и веселье ее не касались.

— Ну как прошел показ, Мюррей? — спросил Крейг.

— Как видишь. — Слоун обвел стаканом болтавших без умолку гостей. — Просто слюни пускали.

— Именно так и напишешь?

— Ну уж нет. Напишу, что фильм так и лучится неподдельным грубоватым американским юмором и что реакция публики оправдала все надежды продюсеров. И что Хеннесси — бесспорный кандидат на высшую премию.

Слоун картинно пошатнулся, и Крейг понял, что выпито больше чем достаточно.

— И уж конечно, умолчу о том, что денег, потраченных сегодня на гашиш, вполне хватило бы на малобюджетный порнографический фильм. И о том, что, если бы не дармовая выпивка, ноги бы моей не было ни на одном фестивале. А как ты, друг мой? Соизволишь сообщить мне новости, достойные моего пера?

— Нет, — отмахнулся Крейг. — Ты не видел Йана Уодли?

— Нет. Мой старый собутыльник. Встревожен его отсутствием. Кстати, слышал о его неприятностях. Насчет стычки с Мерфи в ресторане. Наверное, уполз в какую-нибудь дыру и заткнул за собой лаз.

— Кто тебе рассказал? — резко спросил Крейг.

— Сорока на хвосте принесла, — сообщил Слоун заплетающимся языком. — Мистраль нашептал.

— Ты что-нибудь успел написать? — не унимался Крейг.

— Я не веду светскую хронику, — с достоинством сообщил Слоун. — Таких писак и без меня сколько угодно.

— А что-нибудь появлялось в колонках светской хроники?

— Насколько я знаю, нет. Правда, я ее не читаю.

— Спасибо, Мюррей.

Он отошел от критика. Не для того он пришел сюда, чтобы тратить время на Слоуна.

Крейг стал протискиваться туда, где сидели Гейл и Хеннесси, и едва не наткнулся на итальянского актера Корелли, по-мальчишески усевшегося на пол вместе со своими неизбежными спутницами и щерившего зубы в улыбке. Крейг так и не припомнил, видел ли он раньше именно этих девиц. Корелли пустил свою сигарету по кругу. Одна из девушек пробормотала, затягиваясь:

— Настоящий марокканский рай.

Крейг споткнулся о вытянутую ногу Корелли, и тот, мило улыбаясь, предложил:

— Присоединяйтесь к нам, мистер Крейг. Пожалуйста. У вас лицо simpatico [41] симпатичное (ит.). . Правда, девушки?

— Molto simpatico [42] Очень симпатичное (ит.). , — подтвердила одна из девиц.

— Извините, — кивнул Крейг, боясь наступить на кого-нибудь и продолжая пробираться к Хеннесси и Гейл Маккиннон.

— Поздравляю, Хеннесси, — сказал он. — Я слышал, вы сегодня всех убили.

Хеннесси просиял, попытался встать, но тут же свалился обратно.

— Сегодня я обессмертил себя. Раздвиньте ряды, дайте место новому Сесилу Б. де Миллю. Ну разве не чудесная вечеринка? Выпивка, гашиш и слава вместе с поздравлениями дирекции.

— Привет, Гейл, — сказал Крейг.

— Как, сам Малкольм Харт, чтоб мне провалиться! — обрадовалась Гейл. Крейг так и не понял, пьяна она или обкурилась.

— Что-что? — воинственно вскинулся Хеннесси. — Разве я приглашал кого-то еще?

— Это мы с Гейл так шутим, — пояснил Крейг.

— Классная девка! — объявил Хеннесси, похлопав Гейл по руке. — Пила весь вечер со мной наравне, пока на Лазурном берегу решалась моя судьба. Интересовалась моей прежней жизнью. Начиная с доисторической эпохи. Боксер-любитель, водитель грузовика, каскадер, вышибала в бильярдной, бармен, рекламный агент… кем еще я был, дорогая?

— Гаражным механиком, рабочим на ферме…

— Верно, — расплылся в улыбке Хеннесси. — Узнала всю мою подноготную. Идеальная американская посредственность. Я знаменит, и она собирается сделать меня еще более знаменитым, не так ли, дорогая?

Он передал сигарету Гейл, и та, прикрыв глаза, глубоко затянулась.

«Такое веселье не для меня», — подумал Крейг.

— Спокойной ночи, — пожелал он, когда Гейл, открыв глаза, медленно выпустила сладковатый дым. — Хотел только сказать вам, что завтра улетаю в Нью-Йорк.

— Непоседа путешественник, — хмыкнула Гейл, отдавая сигарету Хеннесси. — Доброй ночи, путешественник.

Утром его разбудил телефонный звонок. Крейгу показалось, что он вовсе не спал или видел один из тех снов, когда человеку кажется, что он бодрствует, хотя на самом деле он спит. Он нашарил в темноте телефонную трубку.