Бетти Смит - Милочка Мэгги

Отец Фрэнсис пристально взглянул на высокую, пышногрудую, материнского вида женщину, а потом так же пристально — на отца Флинна, словно изумляясь, что хрупкому, маленького роста священнику удалось ее крестить.

— А это Тереза Мур. Около года назад она вышла замуж за брата Маргарет.

Молодой священник пробормотал имена, словно стараясь запомнить.

— Маргарет, — продолжал отец Флинн, — все называют «Милочка Мэгги».

— Мэгги?..

— Это прозвище досталось ей, потому что в детстве она была милой непоседой.

Милочка Мэгги покраснела от смущения, но общее внимание было ей приятно.

— О, такого вы никогда не слышали. Мать только и делала, что звала ее по дому и на улице: «Мэгги, милочка, садись учить катехизис!», «Мэгги, милочка, прекрати вести себя как мальчишка!», «Мэгги, милочка» то, «Мэгги, милочка» се. А однажды мать сказала ей: «Мэгги, милочка, ты такая хорошая девочка». Это было тогда, когда ее умирающая мать положила на руки этой доброй девушки своего новорожденного сына.

От воспоминаний на глаза Милочки Мэгги навернулись слезы. В комнате вдруг стало очень тихо. Отец Фрэнсис усваивал полученную информацию.

«Значит, та, другая женщина умерла, и эта девушка… женщина, вырастила ее ребенка, и ребенок вырос и женился на молодой женщине… у обеих была одна и та же фамилия, пока та, что постарше, не вышла замуж…»

Солнце уже почти село, приближалась ночь. В глубине дома, на кухне, очередная престарелая домоправительница отца Флинна, так же, как и ее предшественницы, гремела кастрюлями.

Прохожий на улице насвистывал «Мама, он строит мне глазки». Нога отца Флинна непроизвольно принялась отстукивать ритм. Отец Фрэнсис яростно хмурился, пока свист не затих.

— Отец Фрэнсис посвящен в сан совсем недавно. Его прислали мне в помощь. Мой приход все растет, а я — старею, — отец Флинн вздохнул и обвел взглядом освещенную тусклым светом обветшалую комнату, словно очень ее любил. — Он будет вашим священником, когда меня не станет.

— Но вы же еще не собираетесь умирать, святой отец?.. — вежливо спросила Милочка Мэгги.

— Нет. Но я собираюсь взять отпуск. Если епископ позволит. Мне бы хотелось поехать в Квебек. К снегу… Знаете, много лет назад, в юности, я неплохо катался на лыжах.

Отец Фрэнсис издал звук удивления и восхищения, словно пожилой священник признался в том, что ему доводилось взбираться на Маттерхорн [67] Вершина Пеннинских Альп на границе Швейцарии и Италии. Высота составляет 4478 метров. . Милочка Мэгги вспомнила про лыжи, которые когда-то давно видела в церковном подвале.

— Конечно же, теперь все это уже в прошлом. Прошло пятьдесят лет или даже больше. Теперь мне бы просто хотелось ненадолго съездить туда, где холодно, где есть горы и где снег твердый, сухой и сыпучий — вы же знаете, я люблю снег. И мне бы хотелось посмотреть, как катаются другие. Так что… — Священник встал, давая понять, что аудиенция окончена.

— Отец Фрэнсис в воскресенье будет служить свою первую мессу. В одиннадцать. Приходите обе и позаботьтесь, чтобы все ваши семьи тоже пришли. — Это был приказ. — В четыре отец Фрэнсис проведет свой первый обряд крещения, для вашего ребенка, Тереза.

Отец Флинн проводил их до двери, подарив каждой свое благословение и скапулярий [68] Скапулярий — два прямоугольных куска материи с религиозными изображениями или текстами, скрепленные между собой шнурами. Носится на теле под одеждой. Святого сердца Иисусова.

Снаружи к двери был прибит деревянный ящик. Над ящиком висела карточка с надписью «На уголь для приходского дома». Милочка Мэгги принялась рыться в сумочке в поиске монеты в десять центов.

— Но, Милочка Мэгги, это же осталось с прошлой зимы.

— Полагаю, этой зимой уголь им тоже понадобится, — Милочка Мэгги бросила десять центов в ящик.

— Много лет назад, — сказал отец Фрэнсис, — когда я понял свое призвание, я даже не думал, что оно заведет меня так далеко, в самый Бруклин.

Отец Флинн улыбнулся.

— Я рад, что меня прислали в этот приход. Здесь нужно работать, много работать.

«А я чем здесь занимался все эти годы, как он думает?» — подумал отец Флинн.

— Я никогда не считал это работой, — вслух сказал он. — Долгом? Да. Обязанностью? Да. Но иногда и удовольствием.

— Я имел в виду работу за пределами церкви, — пояснил отец Фрэнсис. — Давайте посмотрим на факты: это трущобы, уровень жизни низок. Культурные ценности…

— На первом курсе я тоже проходил социологию, — с улыбкой произнес отец Флинн.

— Но, святой отец, если серьезно…

— Если серьезно, сын мой, я не потерплю, чтобы на моих прихожан смотрели сверху вниз, клеймили «неимущими» или «простонародьем». Это в большинстве своем порядочные и работящие люди, и грешат они в основном по мелочи.

— Но они бедны, — упорствовал отец Фрэнсис, — и…

— Бедны, как и ваш тезка святой Франциск Ассизский. Послушайте, сын мой, если эти люди сами до сих пор не осознали, насколько они бедны, то говорить им об этом не ваша забота.

«Но, — думал про себя отец Флинн, — когда я приехал сюда, в свой первый приход, я говорил точно так же, как он. Бедный отец Уингейт! Несладко же ему со мной пришлось!»

— Я действительно кажусь таким самонадеянным? — Молодой священник был искренне смущен.

— Не больше, чем был я сам, когда только приехал сюда. Отец Уингейт предупреждал меня не пытаться изменить мир за час. Помню, как он говорил, что молодой человек, желающий изменить мир, — это реформатор, человек средних лет, желающий того же самого, — назойливый зануда. Но когда за это берется старик, то он — эксцентричный дурак.

— Про реформы я даже не думал… но немного улучшить положение дел… да.

— Тщеславие.

— Пожалуйста, простите мне этот грех.

— В вашем желании работать, чтобы улучшить положение дел, нет ничего плохого, но нельзя порождать в людях неудовлетворенность тем, что у них есть. Принимайте их такими, каковы они есть и кто они есть. Считайте, что они добродетельны, просто иногда нуждаются в наставлении.

— «Иногда нуждаются в наставлении», — повторил отец Фрэнсис, словно заучивая урок. — Спасибо, святой отец.

Вошла домоправительница и с горечью в голосе заявила:

— Ужинайте уже. Если хотите, чтобы я помыла посуду.

И вернулась на кухню.

— Я бы хотел выпить бокал вина перед ужином, — обратился отец Флинн к новому священнику. — Присоединитесь?

— Спасибо, нет. Я не считаю, что вино, кроме того, что используется для святого причастия…

— Ах, Фрэнсис, вы заставляете меня чувствовать себя сатиром — ведь я каждый день чуток пью.

— О нет! Кто я такой, чтобы… Во мне тоже живет сатирчик, — признался серьезный молодой человек. — Иногда я люблю выкурить сигару, — небрежно сказал он.