Бетти Смит - Милочка Мэгги

Но Денни не пробыл в лагере двух недель. Прошло всего четыре дня, когда Милочка Мэгги получила письмо от воспитательницы с сообщением, что Денни хочет домой: он отказывается принимать участие в лагерном распорядке, почти ничего не ест, а его соседи по палатке рассказывают, что по ночам он плачет и зовет сестру. Воспитательница писала, что отправляет мальчика домой.

Милочка Мэгги опустилась на колени перед Денни и обняла его, заметив при этом, что за время отсутствия лицо у него похудело, а под глазами залегли черные круги.

— Денни, почему ты не захотел остаться в лагере?

— Потому что хотел домой.

— Но там же так здорово, можно плавать и…

— Я хотел домой и к тебе.

— Денни, ты уже большой мальчик, тебе почти девять. Тебе нельзя так от меня зависеть.

— Я не хочу никуда ехать без тебя.

Милочка Мэгги понимала, что ей не следует упиваться тем, что брат так в ней нуждается. Но она была взволнована и тронута. «Что я буду делать, — в панике подумала она, — когда он вырастет и я стану больше ему не нужна? Ах, я должна завести детей. Должна! Мне так нужно быть нужной».

Через несколько дней Милочка Мэгги отправилась к отцу Флинну и спросила, как ей усыновить ребенка.

— Боюсь, Маргарет, это невозможно. Усыновить младенца разрешается только добродетельным и благочестивым католикам.

— Я стараюсь быть хорошей католичкой.

— Но твой муж не католик.

Милочка Мэгги повесила голову.

— Может быть, я смогу усыновить протестантского младенца или еврейского?

— Нет, дитя мое. Дети из методистских приютов отдаются на усыновление только методистам. У баптистов, лютеран и англиканцев то же самое. Дети из еврейских приютов отдаются в правоверные еврейские семьи. Поняла?

— Да, святой отец, — прошептала она.

— У нас на Лонг-Айленде есть приют, который отправляет некоторых детей на воспитание приемным матерям. Приемной матери дают ребенка, и она содержит его, дарит ему материнскую любовь и заботу, пока тому не исполнится шесть лет, и тогда его забирают обратно в приют и отправляют в школу.

Милочка Мэгги подалась вперед, вся напряженная и умоляющая, просительно протянув к священнику сцепленные в замок руки.

— Ах, святой отец, вы могли бы… вы попросите… пожалуйста , можно мне такого ребенка?

— Маргарет, тебе нужно завести собственных детей. Ты молодая, сильная, здоровая…

— Но у меня их нет! — жалобно воскликнула она.

— Потерпи еще немного, дитя. Молись Божьей Матери. И прочти новенну. А я буду каждый день молиться о твоем намерении.

— Спасибо, святой отец.

Пришел декабрь, но снега все еще не было. Никто не хотел, чтобы он выпал, но все волновались, не желая поступаться белым Рождеством. Со снегом или без, Милочка Мэгги каждый день готовилась к возвращению мужа. Он вернулся домой холодной звездной ночью в середине декабря.

Увидев Клода, Милочка Мэгги протянула к нему руки и улыбнулась. Она не спросила, где он был. Она не попросила больше никогда ее не покидать. Она крепко обняла его, улыбнулась и спросила: «Почему ты так долго?» — словно он вышел из дома час назад, чтобы сходить в магазин.

— Я знала , что ты вернешься. И я так счастлива.

Она отвела Клода на кухню и закрыла дверь на маленькую задвижку, которую приделала несколько недель назад, чтобы отец или брат не могли нарушить их уединение. Клод принес домой мясо — половину свиной корейки.

— Свинина? — удивилась Милочка Мэгги.

— Это не свинина. Это символ. Он означает, что формально я кормилец семьи.

— Я отрежу немного на стейки и поджарю, потому что запекать свинину нужно целый день, и нужен яблочный соус, которого у меня нет.

Клод рассмеялся.

— Хорошо. Я практичная, и что? Смейся, если тебе так хочется.

Клод сгреб Милочку Мэгги в объятия и крепко сжал. Она почувствовала в его нагрудном кармане золотую монету. «Значит, она ему не понадобилась». Милочка Мэгги расстегнула на муже пиджак, сняла и повесила на спинку стула. Под пуловером у Клода оказался сверток. Она его вытащила.

— Что это?

— Открой.

Милочка Мэгги открыла. Это оказалось красивое кимоно из нефритово-зеленого матового шелка.

— Ах, какая прелесть… прелесть… Ах, Клод!

— Я подумал, что пора моей китаяночке завести кимоно. Примерь его, любимая.

Кимоно на Милочке Мэгги смотрелось прекрасно. Она вытянула руки, чтобы Клод увидел, насколько широки были рукава. Потом заглянула внутрь одного из рукавов. Там была этикетка: «Китайский базар». Она не смогла разобрать название улицы и номер дома, но город назывался Сан-Франциско.

«Вот, значит, где он был».

Милочка Мэгги без устали восхищалась кимоно, а Клод без устали восхищался ею, они ели свиные стейки и пили кофе, и он спросил ее, чем она занималась, и она стала рассказывать про кружок шитья, Лотти и Денни. Все было так, словно его не было всего один день.

На следующее утро, встав пораньше, Клод надел свой хороший костюм и туфли и отправился искать работу. Милочка Мэгги вынула из старого пиджака золотую монету, туго свернула весь старый костюм вместе с обувью и затолкала в шкаф Денни на верхнюю полку. Ей хотелось, чтобы весной Клод уехал в новом костюме, потому что старый вконец обветшал. Она уже начинала готовиться к весеннему отъезду мужа.

Клод нашел работу на третий день поисков. Он не сказал, где и что это была за работа, но, когда он вернулся домой после первого рабочего дня, Милочка Мэгги увидела, что к его плечам пристали клочки ваты. Она улыбнулась про себя, но ничего не сказала. Клод отдал жене деньги за первую неделю — тридцать долларов. День второй получки выпал на канун Рождества. Денег Клод домой не принес. Он купил на них рождественские подарки.

— Почтенный сэр, я заметил, что вы не курите трубку, которую я подарил вам в прошлом году, — сказал Клод. — Поэтому я купил вам еще одну. Счастливого Рождества.

Трубка была дешевая, в картонной коробке. Пэт нехотя пробормотал слова благодарности, добавив еле слышно: «Аспид!»

Денни Клод подарил авторучку фирмы «Уотерман» с зажимом на колпачке из четырнадцатикаратного золота. Пэт посмотрел на нее с завистью. Жене Клод подарил книгу. Книга была очень красивая, с переплетом из гладкой и мягкой кожи, с позолоченным срезом и голубой шелковой закладкой с кисточкой на конце. Она называлась «Сонеты с португальского» [53] Сборник любовной лирики английской поэтессы Элизабет Баррет Браунинг (1806–1861). . Внутри своим красивым почерком Клод подписал: «Сонеты для моей китаяночки» и «С любовью, Клод». Внизу форзаца он написал:

«Как я тебя люблю? Сейчас скажу…» [54] Перевод Е. Третьяковой.

Потом Денни с Клодом пошли покупать рождественскую елку, а Милочка Мэгги достала елочные игрушки. Денни было позволено не ложиться спать допоздна, поскольку он был уже слишком большим, чтобы верить в Санта-Клауса. Пэт сидел на кухне, держа трубку в коробке в руках. Он был очень зол, потому что трубка оказалась слишком дешевой и ее нельзя было отнести в ломбард. Коробка была словно волшебная, потому что всякий раз, как Пэт поднимал крышку, из его рта вылетало слово «аспид». Он поклялся себе, что найдет способ отомстить зятю.