Данте Алигьери - Божественная комедия. Чистилище

10. A мы все были на брегу морском,
Как тот, кто, путь утратя в мире этом,
Душой парит, a сам все в месте том, [53]

13. И вдруг, как Марс, пред самым дня рассветом,
На западе, на лоне синих вод,
Сквозь пар густой сверкает красным цветом, [54] —

16. Так мне блеснул (о, да блеснет с высот
Он мне опять!) над морем свет столь скорый;
Что с ним сравнить нельзя и птиц полет. [55]

19. Чтоб вопросить о нем, на миг я взоры
Отвел к вождю; потом взглянул и – се! —
Уж он возрос и стал светлей Авроры.

22. Со всех сторон над ним во всей красе
Белело нечто; с белого ж покрова
Вниз падал блеск, подобный полосе; [56]

25. Еще мне вождь не отвечал ни слова,
Как верхний блеск уж принял образ крыл.
Тогда поэт, познав пловца святого, —

28. – Склони, склони колена! – возопил:
Здесь ангел Божий! К сердцу длань! Отселе [57]
Ты будешь зреть лишь слуг небесных сил.

31. Без ваших средств, смотри, как мчится к цели!
Наперекор всем веслам, парусам,
Парит на крыльях в дальнем сем пределе. [58]

34. Смотри, как он вознес их к небесам!
Как режет воздух махом крыл нетленных!
Им не седеть, как вашим волосам!

37. Приблизясь к нам от граней отдаленных.
Пернатый Божий лучезарней стал,
Так что я глаз, сияньем ослепленных,

40. Не мог поднять. И к брегу он пристал
С ладьей столь быстрой, легкой, что нимало
Кристалл волны ее не поглощал. [59]

43. Стоял небесный кормчий у причала;
В лице читалась благодать сама,
В ладье ж сто душ и боле восседало.

46. In exitù Israel от ярма [60]
Египтян злых! все пели стройным хором.
И все, что писано в стихах псалма.

49. Их осенил крестом он с светлым взором; [61]
Затем все вышли на берег, a он,
Как прилетел, так скрылся в беге скором.

52. Сонм пришлецов был местностью смущен;
Очами вкруг искал он, где дорога,
Как тот, кто чем-то новым удивлен.

55. Со всех сторон из Солнцева чертога
Струился день и тучей метких стрел
Со средины неба гнал уж Козерога. [62]

58. И новый сонм, как скоро нас узрел,
Поднявши взор, сказал нам: Укажите:
Коль можете, путь в горний тот предел. [63]

61. На что Виргилий: – Может быть, вы мните,
Что край знаком нам? Уверяю вас, —
В нас путников себе подобных зрите. [64]

64. Сюда привел пред вами лишь за час
Нас путь иной, столь пагубный и лютый, [65]
Что в гору лезть – теперь игра для нас.

67. По моему дыханью в те минуты [66]
Заметивши, что я еще живой,
Весь сонм теней вдруг побледнел от смуты.

70. И как к гонцу с оливой вестовой
Народ теснится, чтоб услышать вести,
Топча один другого в давке той: [67]

73. Блаженные так духи те все вместе
Уставили свой взор мне прямо в лик,
Почти забыв о времени и месте.

76. Один из них ко мне всех больше ник.
Обнять меня так пламенно желая,
Что сделать то ж он и меня подвиг.

79. О, видная лишь взором тень пустая!
Три раза к ней я руки простирал,
К себе на грудь их трижды возвращая.

82. От дива лик мой? видно, бледен стал,
Затем что тень с улыбкой отступила,
A я, гонясь, за нею поспешал; [68]

85. Спокойней будь! – мне кротко возразила,
Тогда, узнав ее, я стал молить,
Чтоб не спеша со мной поговорила.

88. И дух в ответ: – Как я привык любить
Тебя, быв в теле, так люблю без тела.
И я стою. Тебе ж зачем здесь быть?

91. – Казелла мой! чтоб вновь достичь предела, [69]
Где я живу, – иду на эту круть;
Где ж ты, – сказал я, – медлил так, Казелла? [70]

94. А он на то: – Его в том воля будь!
Тот, кто берет, кого и как рассудит, [71]
Пусть возбранял не раз сюда мне путь, —

97. Все ж воля в нем по Вечной Правде судит. [72]
И подлинно, три месяца, как всех [73]
Приемлет он, кто с миром в челн прибудет. [74]

100. Так вот и я, став у поморий тех.
Где воды Тибра стали солью полны. [75]
Был благостно им принят в челн утех, —

103. На устье том, где он парит чрез волны. [76]
Затем что там сбирается все то,
Чт о не падет за Ахерон безмолвный.

106. – О! если у тебя не отнято
Искусство петь любовь с ее тревогой,
В которой слез мной столько пролито, —

109. Утеш, – сказал я, – дух мой хоть немного,
Затем что он, одетый в плоть и кровь,
Так утомлен им пройденной дорогой. [77]

112. – В душе со мной беседуя, любовь… [78]
Так сладостно он начал петь в то время,
Что сладость звуков будто слышу вновь.

115. Мой вождь, и я, и все святое племя,
Здесь бывшее, так были пленены,
Что всех забот, казалось, спало бремя.

118. Не двигаясь, внимания полны,
Мы слушали, как вдруг наш старец честный [79]
Вскричал: – Что это, праздности сыны? [80]

121. Что стали там вы в лени неуместной?
К горе бегите – сбить с себя гранит, [81]
Вам не дающий видеть Лик небесный.

124. Как голубки, которых корм манит,
Сбираются в полях без опасенья,
Сложив с себя обычный гордый вид, —

127. Но, чем-нибудь испуганы, в мгновенье
Бросают корм, затем что всех забот
Сильней теперь забота о спасенье: [82]

130. Так, видел я, недавний здесь народ,
Покинув песнь, бежать пустился в горы,
Как без оглядки мчится трус вперед.

131. За ним и мы пошли, не меньше скоры.

1. Лишь только бег внезапный по долине
Рассыпал сонм, велев ему бежать
К горе, куда сам разум звал их ныне, [83] —

4. Я к верному вождю примкнул опять.
Да и куда-б я без него помчался? [84]
Кто мог бы путь мне в гору указать?

7. Он за себя, казалось мне, терзался: [85]
О, совесть чистая! Как малый грех
Тебе велик и горек показался! [86]

10. Когда ж поэт шагов умерил спех, [87]
Мешающий величию движений, —
Мой дух, сначала скованный во всех [88]

13. Мечтах своих, расширил круг стремлений,
И обратил я взоры к высотам,
Взносившим к небу грозные ступени. [89]

16. Свет красный солнца, в тыл сиявший нам,
Был раздроблен моим изображеньем,
Найдя во мне отпор своим лучам. [90]

19. И в бок взглянул я, мучим опасеньем.
Что я покинут, видя в стороне,
Что тень лишь я бросаю по каменьям. [91]

22. И спутник мой, весь обратясь ко мне;
Сказал: – Опять сомненья? Следуй смело!
Не веришь ли, что я с тобой везде? [92]