Торквато Тассо - Освобожденный Иерусалим

«О ты, что руководишь нами! – юный
Датчанин восклицает, – разреши
Мне здесь сойти, чтоб изучить поближе
И жителей, и веру их, и нравы;
С каким я удовольствием потом
Рассказывать об этих дивах буду
И слушателям жадным в подтвержденье
Рассказов повторять: «Сам, сам все видел!»»

«Желание, достойное тебя;
Но указанье свыше непреложный
Запрет твоим намерениям ставит;
Далек еще тот день от нас, когда
Откроются для мира эти страны;
Вам не дано для родичей своих
Те тайны обнаружить, что доныне
Скрывает океан от человека.

Счастливей вы обычных мореходов:
Проникнуть вам позволено в места,
Где благородный ваш Ринальд томится,
И отвезти его в свой стан обратно.
Желать иного значило бы против
Решения Небесного бороться».
И кажется, что первый остров тонет,
Второй же поднимается из волн.

Чрез промежутки равные за ними
Еще всплывает восемь островов;
И на семи из них приметны ясно
Постройки, обработанные нивы
И населенья мирного следы.
Три острова пустынны и безлюдны:
Леса и горы их пока что служат
Убежищем для дикого зверья.

Из этих трех последних на одном
К воде идет уклоном низкий берег;
Два мыса, закругляясь и как будто
Охватывая остров, образуют
Залив, где волны бьются о скалу.
На двух концах крутые два утеса
Издалека заманивают в эту
Самой природой созданную гавань.

Под их широкой сенью море тихо;
Залив венчают темные леса;
Чернеет в нем, завешанная плюшем
Глубокая и мрачная пещера.
Там люди никогда не приставали,
На якоре корабль там не стоял;
И в этой-то пещере проводница
Высаживает воинов обоих.

«Вы видите, – им говорит она, —
Огромное жилище на вершине:
Там в праздности и неге изнывает
Опора и защита христиан.
Едва забрезжит день, туда по этой
Тропинке вы взберетесь; с нетерпеньем
Бороться нужно вам, но лишь рассвет
Вам может принести успех желанный.

Вы засветло еще, коль поспешите,
Дойдете до подножия горы!»
Сказала. Оба воина немедля
На берег устремляются желанный
И быстрыми шагами достигают
Назначенного женщиною места:
Чтоб на ночь погрузиться в океан,
Путь солнцу предстоял еще немалый.

Среди развалин и обломков видят
Они тропинку, вьющуюся к замку:
Подножие горы покрыто снегом,
А дальше весь в цветах зеленый луг;
Над ними тень развесистой листвы,
А между льдин и лилии и розы.
Здесь, видимо, таинственные силы
Победу одержали над природой.

Охваченные мраком, ночь проводят
В пустынном месте воины; но с первым
Блеснувшим в небе солнечным лучом
«Вперед! Вперед!» – уж восклицают оба
И, рвением пылающие новым,
Пускаются в дорогу торопливо;
Но страшный вдруг дракон подъем дальнейший
Нежданно загораживает им.

Весь в желтой чешуе, высоко держит
Он голову; раздулась шея злобно;
В глазах сверкает пламя, а из зева
Выходят ядовитые пары.
То свертываясь в клуб, то выпрямляясь,
Хвост в кольцах за собой он всюду тащит;
Но воины бесстрашны, и ничто
Их на пути остановить не может.

Датчанин меч выхватывает быстро
И поразить чудовище уж хочет.
«Остановись, – кричит Убальд, – на что
Дерзаешь ты? Иль думаешь, что можешь
Победу одержать над гадом страшным?»
И так сказав, он взмахивает сильно
Жезлом, подарком старца; в тот же миг
Дракон от них в испуге убегает.

Идут они опять и вскоре слышат
Рыканье угрожающее льва;
Еще идут, и вот он перед ними:
Вздымая гриву, сам себя же хлещет
Концом хвоста для возбужденья гнева.
Раскрыта пасть кровавая, и сделать
Скачок уж лев готов; но вид один
Жезла его вдруг обращает в бегство.

Гурьба иных чудовищ их сменяет
Уродливей гораздо и ужасней:
С тех пор как Нил течет, он не видал
На берегах своих подобных тварей;
Гиркания в своих лесах дремучих
И Африка в своих пустынях знойных
С начала мирозданья не рождала
Такого безобразного исчадья.

И все, однако, с трепетом бежит,
Все очищает воинам дорогу,
Едва не только грозный свист заслышит
Волшебного жезла, но чуть на солнце
Блеснет он ярко золотом своим;
И путникам, стяжающим победы,
Преградами являются в подъеме
Лишь пропасти глубокие да льды.

Суровые, тяжелые тропинки
Минуют, наконец, и наверху
Горы под лучезарным небосклоном
Цветущую долину обретают;
Там воздух напоен благоуханьем
Цветов и освежен дыханьем нежным
Зефиров, что, не ведая времен,
Спокойно, ровно веют над землею.

Там лето стрел не мечет огневых,
Зима себя не защищает льдами:
Там вечно ясны небеса и вечно
Сменяются цветы в лугах зеленых,
Листва не увядает на деревьях.
И в этих-то местах чудесный замок
Воздвигнут очарованный, и мнится,
Что это – их властителя престол.

Дорогою, усеянной цветами,
Два воина идут, не торопясь
И часто останавливаясь даже,
Из камня вытекающий родник
Их жажду утоляет чистой влагой;
На сотни рукавов делясь, путями
Неведомыми он питает щедро
Роскошные деревья и цветы.

Но скоро вновь они в поток глубокий
Сливаются и с ласковым журчаньем
Струятся под пленительною тенью
Их густо осеняющей листвы.
Отчетливо, как в зеркале, в них все
Предметы оставляют отраженье;
По берегам зеленые лужайки
Зовут на отдых путников усталых.

«Вот, – говорят они себе, – ручей
Тот самый, что течет на гибель смертным.
Должны мы обуздать свои желанья,
Отнюдь обману чувств не поддаваясь.
Закроем же, закроем наши уши
Для песен соблазнительниц подводных».
Так говоря, они подходят к месту,
Где озером становится ручей.

На суше стол накрыт великолепный,
И горы яств прельщают алчный взор;
Две нимфы, возбуждая сладострастье,
В волнах веселых играм предаются,
Друг дружку подзадоривают плавать,
Ныряют с головою иногда
И, каждый раз всплывая, снова обе
Всё новые сокровища являют.

Тревожно бьются воинов сердца:
Они стоят и смотрят. Напоследок
Одна из нимф глазам их восхищенным
Являет алебастровую шею
И разные приманки потайные.
А в нижней части лишь наполовину
Прикрыто тело жидкой пеленою,
И с прядей русых падает вода.