Коллектив авторов - Сцены частной и общественной жизни животных

Мачеха совершенно поработила бедняжек

Я уже вижу, как Вы улыбаетесь над тем, что именуете моим сумасбродством. Все дело в том, что Вы так же не можете себе представить счастье, о котором я мечтаю, как я не могу принять жизнь, которая по нраву Вам. Но ведь несмотря на эти несогласия, узы дружбы связали нас и не порвутся, надеюсь, до тех пор пока одной из нас не станет; это главное, не так ли? Ведь Вы с Вашей прелестной кротостью прощаете мне мою чрезвычайную живость, а мне приятно думать, что моя нежная привязанность помогла сделать Ваше уединенное существование менее печальным и менее однообразным.

Я только что рассталась с прелестным певцом, и рассталась без сожаления. С тех пор как я начала видеть и познавать, любопытство мое и желание учиться лишь возрастают. Грач, с которым я познакомилась по дороге, полетел вперед и обещал дать мне лестные рекомендации. Вообще обо всех, с кем свели меня странствия, я самого высокого мнения; повсюду я встречала преданные сердца и братский прием.

Поверь я Вашим пугливым предупреждениям, я бы остереглась верить этим изъявлениям симпатии, но какой, скажите, был бы мне от этого прок? Знаете, я думаю, – и с учетом Вашего образа жизни это ничуть не удивительно, – что мир обернулся к Вам своей дурной стороной и Вы не всегда судите о вещах здраво, поскольку видели их издалека и смутно. Тот, кто никогда не покидал своего уединенного уголка и жил лишь ради пяти-шести любимых существ, заменяющих ему целый мир, тот с трудом может составить представление о вещах, ему неизвестных, в точности оценить вещи, им невиданные.

Правда, юность Ваша протекла в просторном вольере, где Вы почтительно выслушивали уроки и советы нескольких старцев, славных своей мудростью, но ведь сами эти старцы никогда не дышали воздухом свободы, а та опытность, какой они так гордились, была следствием их преклонного возраста, а вовсе не ученых разысканий и открытий. Надеюсь, что мне достанет первого же путешествия, чтобы приобрести ту опытность, которой, не в обиду им будь сказано, вряд ли обладают друзья Вашей молодости. Для того чтобы внести свой вклад в подготовку той реформы, о какой все здравомыслящие существа пекутся вместе со мной, я должна прежде всего многое изучить, многое узнать. Главным предметом моих забот и моего участия станет невыносимое положение, в котором пребывает женский пол во множестве так называемых цивилизованных стран. Но столь грандиозную задачу мне одной разрешить не под силу. Итак, я стремлюсь разбудить рвение в нескольких страдающих существах, раскрыв им причины их страданий, а для этого у меня больше возможностей здесь, чем в Париже, где общее безразличие таково, что Животные изнывают от дурного обращения, но даже не пытаются что-либо переменить.

Словом, планы у меня обширнейшие, и я сознаю, что простилась с Вами, возможно, очень надолго. Эта мучительная разлука тяготит меня больше всего, а почти полная невозможность получать от Вас ответы обостряет мои сожаления. Но как быть? я повинуюсь властному голосу, который заставляет умолкнуть все чувства.

Затем очень робкая и очень длинноносая юная особа спела арию на мелодию собственного сочинения

Простите на сегодня; время идет, пора в путь. На юг, только на юг; Вам это известно.

Дойдет ли до Вас когда-нибудь это письмо, дитя мое? не знаю. Поскольку мне неизвестно, куда именно Вы направляетесь, я питаю очень мало надежды на то, что Вы прочтете эти слова, продиктованные материнской нежностью. Если, однако, удача мне улыбнется и Вы получите мое письмо, Вы найдете в нем то, что оставили здесь, – глубокую привязанность, о которой Вы знаете уже давно, и ласковые попреки, которые порой досаждают Вашей отважной душе.

При известии о том, в какое опасное странствие Вы пускаетесь, я испытала немалую печаль и не стала скрывать от Вас ни моих страхов, ни моей тревоги. К несчастью, союз наших сердец не сблизил наши умы, и я не смогла Вас отговорить. Я далека от того, чтобы считать себя непогрешимой, но согласитесь, что если я даже ошиблась, моя ошибка не так страшна, как Ваша, потому что я ищу лишь доступного, Вы же ищете того, что Вам недоступно.

Вы почерпнули из книг, полных ложной экзальтации, экзальтацию подлинную, и от чистого сердца избираете гибельный путь, но те, кто Вас на него толкнул, поверьте, и не подумают за Вами последовать.

Однако чем полнее иллюзия, тем ужаснее будет разочарование, и именно этого неизбежного результата страшится мое сердце почти так же сильно, как страстно его желает разум.

Чувствую, что я становлюсь чересчур болтливой и Вы вправе попенять мне на то, что я наскучила Вам своими проповедями; что ж, пеняйте, если хотите, но позвольте мне проповедовать.

Меня уверяют, что многие особы нашего пола используют свои перья для сочинительства, и я замечаю, что Вы поддались всеобщему поветрию. Что ни говорите, я очень любознательна, и мне бы хотелось узнать, зачем марать белую поверхность, которая так прекрасна, черными каракулями, которые так уродливы, хотелось бы понять, что в этом приятного и полезного? Об этом и поговорим.

Можно иметь большой талант, можно иметь маленький, можно не иметь вовсе никакого. Мне кажется, кроме этих трех вариантов ничего другого не дано.

Если, по роковой случайности, Вы одарены большим талантом, то, поскольку последнее слово всегда остается за мужским полом и именно самцы создают репутации, они не позволят общественному мнению поставить вас выше себя; однако Вы окажетесь на ступеньку выше остальных представительниц вашего собственного пола, в безымянном кругу, где никто не одобрит чувств, занятий и развлечений, к которым предрасполагает Ваша натура, никто не признает за Вами права на вкусы, труды, интересы и удовольствия натур высших, на принадлежность к которым Вы станете претендовать; впрочем, может случиться и так, что Вы смешаете все это в одну кучу, отчего произойдет ужасная неразбериха.

Вы будете жить на людях, под неустанным призором молвы, и однажды, возможно, возмечтаете о другой жизни, чуть более прикровенной, чуть более покойной, позволяющей порой отдохнуть от триумфов. Но где же найдете Вы существо достаточно тщеславное или достаточно смиренное, чтобы разделить с Вами ту жизнь, какую Вы для себя избрали? чтобы щеголять в смешной ливрее Вашего спутника и безропотно сносить Ваши успехи, Вашу репутацию, Ваших гонителей, Ваших поклонников и самое страшное – необходимость пребывать под защитой существа, которое ему на роду написано защищать, и плестись в хвосте, вместо того чтобы прокладывать дорогу? Надеюсь, нигде, ибо, будь у Вас даже самая добрая воля и самое чистое сердце в мире, Вы сделаете того, кто станет предметом Вашей опасной привязанности, бесконечно несчастным. В таком случае Вы останетесь могучей, одинокой ? [600]Это прекрасно, но печально, и, будь великий ум, о котором шла речь выше, дарован мне, я приискала бы ему другое употребление: я предпочла бы упрочить собственное счастье и одарить счастьем своих близких, а не лишать себя всех радостей мира. Не говорю уже о таких мелочах, как ненависть, зависть, клевета! В гнезде всего этого можно не опасаться; но на вершине колонны, у всех на виду – дело другое.