Мария Корелли - Вендетта, или История одного отверженного

«Да, ваше сиятельство».

«Что бы ни было сказано или сделано, – говорил я спокойно, – вы не выкажете никаких признаков тревоги или удивления. С самого начала ужина и до того, как я вас отпущу, запомните, что ваше место – позади меня».

Верный слуга выглядел слегка озадаченным, однако ответил, как и прежде:

«Да, ваше сиятельство».

Я улыбнулся, подходя к нему, и положил руку ему на плечо.

«Что насчет пистолетов, Винченцо?»

«Они начищены и готовы к использованию, ваше сиятельство, – был ответ. – Я отнес их в ваш кабинет».

«Это хорошо! – сказал я с довольным кивком. – Вы можете идти и приготовьте гостиную к приему моих друзей».

Он исчез, а я занялся своим туалетом, которому в этот раз уделил необычно много внимания. Традиционный фрак идет далеко не всем мужчинам, редко встречается среди них тот, кто выглядит в нем великолепно, а не походит на официанта. Большинство мужчин в повседневной одежде смотрятся еще более-менее сносно, однако достигают высшей степени вульгарности, надев на себя этот вечерний наряд. К счастью, я принадлежал к тому типу людей, на ком строгий черный цвет и широкий белый вырез накрахмаленной манишки с опрятным галстуком смотрелись отлично. В моих интересах нынче было казаться еще старше и серьезнее обычного. Едва я закончил одеваться, как стук приближающихся колес во дворе заставил кровь броситься к моему лицу, а сердце забиться с горящим волнением. Тем не менее я вышел из своей комнаты спокойным шагом с холодным самообладанием и переступил порог гостиной, лишь когда ее двери широко распахнулись и мне возвестили о приезде синьора Феррари. Он вошел с широкой улыбкой на губах, лицо его светилось отличным настроением и добрыми предчувствиями, он даже выглядел еще красивее обычного.

«И вот, я здесь! – воскликнул он, горячо пожимая мои руки. – Мой дорогой граф, я так счастлив вас видеть! Что за прекрасный вы человек! Словно добрый джин из „Арабской Ночи“, который живет лишь для того, чтобы дарить людям счастье. Как ваши дела? Вы выглядите просто отлично!»

«Могу возвратить вам этот комплимент, – сказал я весело. – Вы сегодня еще больший Антиной, чем когда-либо».

Он рассмеялся, довольный, и уселся, снимая свои перчатки и дорожное пальто.

«Что ж, я полагаю, что большая сумма наличных всегда располагает человека к хорошему настроению и к такому же внешнему виду, – ответил он. – Но, мой дорогой друг, вы одеты для ужина, словно первый Рыцарь короля! Я положительно не достоин вашей компании! Вы настаивали на том, чтобы я приехал к вам прямо с вокзала, но мне поистине необходимо переодеться. Ваш слуга забрал мой чемодан, а в нем находится вся одежда, так что не более чем через десять минут я буду готов».

«Сперва выпейте бокал вина, – сказал я, наливая его любимое „Монтепульчано“. – Еще масса времени впереди, ведь сейчас даже нет и семи, а ужин начнется в восемь». Он взял вино из моих рук и улыбнулся. Я возвратил ему улыбку, добавив: «Для меня большая честь вас принимать, Феррари! Я с нетерпением ждал вашего возвращения, почти с таким же нетерпением, как…» Он замер на середине глотка, и его глаза блеснули довольством.

«Как она? Моя малышка! Мне так не терпится увидеть ее вновь! Клянусь вам, друг, я бы рванул прямиком на Виллу Романи, если бы следовал своим собственным желаниям, но я пообещал вам приехать сюда, и в целом ужин здесь пройдет не хуже, – тут он рассмеялся скрытому за этими словами смыслу, – возможно, даже лучше!»

Мои кулаки сжались, но я выдавил веселое выражение:

«Естественно! Вечер будет намного лучше! Не Байрон ли сказал, что женщины, как звезды, выглядят прекраснее ночью? Вы найдете ее такой же, как и всегда: изумительно красивой и очаровательной. Должно быть, ее честная душа делает ее личико столь нежным! Для вас станет облегчением узнать, что я – единственный мужчина, которому дозволялось видеть ее в течение вашего отсутствия!»

«Слава Богу за это! – воскликнул Феррари искренне, спешно допивая вино. – А сейчас скажите, мой дорогой граф, какие гуляки приезжают сегодня ночью? Бог мой, после всего этого я более расположен к веселой вечеринке, чем к амурным делам!»

Я резко рассмеялся: «Ну конечно же! Любой разумный мужчина предпочтет отличную еду прекрасной женщине! Кем будут мои гости, спрашиваете вы? Я думаю, вы со всеми знакомы. Первый – герцог Филиппо Марина».

«Боже мой! – прервал меня Гуидо. – Истинный джентльмен, который своим поведением показывает, что бросил бы вызов всей вселенной, дабы защитить свою честь! Может ли он снизойти до того, чтобы вкушать пищу на людях? Мой дорогой граф, вам следовало задать ему этот вопрос!»

«Затем, – продолжал я, игнорируя это замечание, – синьор Фрачетти и маркиз Гуилано».

«Гуилано пьет, как вол, – рассмеялся Феррари, – и если он начнет смешивать вина, то может запросто поколотить всех официантов уже на середине вечера».

«В смешении вин, – возразил я прохладным тоном, – он не сможет вас превзойти, дорогой мой».

«Ах, но я прекрасно это переношу! – сказал он. – А вот он – нет! Немногие неаполитанцы таковы, как я!»

Я пристально на него посмотрел и продолжил перечислять список приглашенных:

«За ними следует капитан Луиджи Фречча».

«Что! Этот неистовый пожиратель огня? – вскричал Феррари. – Тот, кто на каждом слове кричит о своей преданности язычеству или Христианству и кто в жизни не вспомнит разницы между ними!»

«И прославленные джентльмены Криспьяно Дульчи и Антонио Бискарди – художники, как и вы», – продолжал я.

Он слегка нахмурился, а затем улыбнулся.

«Желаю им приятного аппетита! Было время, когда я завидовал их таланту, а теперь могу себе позволить быть благородным. Их приветствуют на любом поприще искусства, насколько я знаю. А я навсегда распрощался с кистью и мольбертом – никогда больше не буду рисовать».

Чистая правда! Подумал я, глядя на его белую красивую руку, которой он только что подергивал свои темные усы, – на ту же руку, где звездою сверкал мой фамильный бриллиант. Вдруг он поднял глаза:

«Продолжайте, граф. Я весь внимание. Кто там следующий?»

«Еще пожиратели огня, как, я полагаю, вы их назовете, – ответил я. – А также французский пожиратель огня. Монсиньор маркиз де Авенкорт и прекрасный капитан Юджин де Амаль».

Феррари выглядел удивленным. «Во имя бога Бахуса! – воскликнул он. – Два известных парижских дуэлянта! Зачем, что за нужда у вас была в столь доблестных ребятах? Признаюсь, ваш выбор меня удивляет».

«Я считал их вашими друзьями, – сказал я озадаченно. – Если помните, именно вы меня им представили. Я ничего не знаю об этих джентльменах, кроме того, что они кажутся приятными людьми и отличными собеседниками. Что же касается их доброй славы, то я склонен считать ее следствием обычных сплетен, в любом случае, мой обеденный стол едва ли представит собой область для демонстрации их искусства фехтования».