Лиам Воган - Flash Crash. Остросюжетная история о трейдере-одиночке, обвалившем финансовый рынок на 1 трлн долларов

Однако хоть Сарао и был неотесанным и странным, в нем чувствовался потенциал. Его интерес к играм указывал на хорошую концентрацию и зрительно-моторную координацию. А его уверенность в себе была почти комичной. Когда комиссия спросила, чего он надеется достичь в карьере, он не моргнув глазом ответил, что хочет разбогатеть как Уоррен Баффетт и открыть собственный благотворительный фонд. В конце концов Нав получил место во втором по счету наборе в IDT.

Корни IDT, как и большинства британских фьючерсных компаний, уходят к 1982 году, когда открылась Лондонская международная биржа финансовых фьючерсов и опционов, или LIFFE (произносится как «лайф» – «жизнь»). Фьючерсы – это финансовые контракты, в которых одна сторона соглашается продать актив (скажем, сто бушелей пшеницы) другой стороне с поставкой в какой-то момент в будущем. Изначально они служили для того, чтобы предприятия получили возможность хеджирования, то есть, защиты от потенциальных рисков. Например, свиновод, который знает, что ему придется кормить скот и через шесть месяцев, может согласиться купить пшеницу за определенную сумму сегодня и устранить риск того, что за это время цена возрастет. Конечно, цена может и упасть, и тогда он упустит потенциальную возможность сэкономить, но стабильность и предсказуемость покупки по текущей стоимости делают сделку выгодной. Уже вскоре на биржах начал появляться второй класс инвесторов – спекулянты. Они на собственные средства покупают фьючерсы и продают их исключительно ради прибыли. Если, например, спекулянт считает, что цена на пшеницу упадет, потому что слышал, что ожидается небывалый урожай, он продаст часть фьючерсов на пшеницу сейчас в надежде выкупить их позже по более низкой цене. Он не заинтересован в том, чтобы когда-либо фактически получить пшеницу. Для него это просто тип актива, на который можно сделать ставку, точно такой же, как золото или акции General Motors.

Больше столетия фьючерсы в основном торговались в Чикагской торговой палате и на Чикагской товарной бирже. Но в 1979 году Маргарет Тэтчер была избрана премьер-министром Великобритании, что положило начало эпохе пиратского капитализма и дерегулирования, снятия законодательных ограничений. Три года спустя начал развиваться европейский рынок, ориентированный исключительно на финансовые фьючерсы – инструменты, привязанные к будущей стоимости облигаций, акций, иностранной валюты и процентных ставок, а не реальных товаров, таких как пшеница или медь. LIFFE начала работать в здании Королевской биржи – огромном атмосферном колизее прямо напротив Банка Англии. Когда в 1571 году здание построили для собраний коммерсантов, финансовых посредников туда не допускали из-за их «грубых манер». Четыреста лет спустя они захватили власть.

Первым участникам торгов, прошедшим через двери LIFFE, дали почетное звание «Трейдеров первого дня». Среди них был Дэвид Морган, предприниматель, который владел бутиком на Карнаби-стрит и, по легенде, сколотил состояние на продаже сушеной рыбы Нигерии в 1970-х годах. Морган был невысоким строгим мужчиной, державшимся учтиво и обладающим коротко подстриженными усами, за которые его прозвали Полковником. Трейдеры приветствовали его, проходя мимо. Сам Морган не был великим трейдером, но он умел распознавать потенциал в других и начал предоставлять капитал новичкам, многие из которых были выходцами из рабочего класса, выпускниками средних школ. Они обожали его и охотно жертвовали долю своей прибыли ради возможности разбогатеть.

Среди них был и Паоло. Они с братом выросли на юге Лондона в семье домохозяйки и полицейского детектива. Паоло легко учился в школе и рано сдал экзамен по математике. Но он был неугомонен, и, когда его друзья поступили в университеты, он устроился на небольшую должность в Банке Англии. Он провел пару унылых лет за столом, изучая процентные ставки и кривые доходности, а потом получил место в коммерческом банке, где работал в отделе, который занимался хеджированием портфелей с использованием фьючерсов. Однажды брокер пригласил его на экскурсию по LIFFE. Они встретились у высоких каменных колонн Королевской биржи в 13:25, за пять минут до важного экономического решения.

«Даже сейчас я вспоминаю об этом, и волосы у меня на затылке встают дыбом, – вспоминает Росси. – Заходишь туда, и первое, что тебя поражает – это электричество, пронизывающее воздух. А потом шум. Все орут друг на друга. Все машут руками, люди пытаются привлечь внимание, девчонки верещат в кабинках. Ты как будто заходишь из полной тишины прямо на стадион «Уэмбли» в финале Кубка Англии. Я сразу же понял, что хочу быть там».

Внутри все дела были организованы вокруг десятка тесных, душных залов с наклонным полом – «ям», где происходили покупки и продажи. По восемь лихорадочных часов в день трейдеры исполняли непрекращающийся поток заявок, передаваемых им в виде ручных сигналов из кабинок, расположенных по периметру помещения. А потом, когда рынок закрывался, здание пустело, а окрестные пабы заполнялись. Экосистему LIFFE составляли три основных вида «живности». Брокеры из фирм вроде JPMorgan и Goldman Sachs носили разноцветные куртки и служили посредниками, выполняя приказы, поступавшие по телефону от клиентов, в числе которых были глобальные корпорации и пенсионные фонды. Посыльные в желтом передавали сообщения, уворачиваясь от летящих предметов и ударов. А на вершине пищевой цепочки находились «местные» в красных куртках – спекулянты, которые получали прибыль, продавая и покупая на собственные средства. У них была репутация безжалостных ребят, но, благодаря постоянной готовности к сделке, в качестве продавцов или покупателей, они обеспечивали необходимое любому рынку качество – ликвидность.

Росси уволился с работы и пошел на потерю в заработке, чтобы стать посыльным в David Morgan Futures. Через два года он начал торговать, а к двадцати шести годам стал «местным», продавая и покупая фьючерсы на государственные облигации Германии в зале «Бунд» (от немецкого « Bundesanleihe » – федеральные облигации) – самом крупном и агрессивном из всех. Вскоре он основал собственную фирму и начал финансировать уже новое поколение трейдеров. Отыскивать будущих звезд было нелегко. Атмосфера бывала жесткой – по легенде, один чикагский трейдер повалился на пол биржи с сердечным приступом, а вокруг него продолжали заключаться сделки. «Местные» часто нанимали крепких парней или бывших спортсменов, которые могли противостоять толпе. Но некоторые из самых успешных торговцев, вроде Росси, обладали тихим голосом и скромным телосложением. Знание экономической теории было не так важно, как острота ума, решительность, выносливость, толстая кожа и умение влиять на других. Нелишним также было здоровое пренебрежение к деньгам.