Майкл Гаррисон - Нова Свинг

Чью историю он рассказывал, когда ударялся в подобные воспоминания?

Ирэн полагала, что знает ответ.

– Антуан, – вынужденно напомнила она ему, – я красавица, а ты достаточно умный мужик, чтобы пробиться ко мне через всю свою жизнь-жестянку.

– В любом случае, – ответил Антуан, – походим по базару, еще посмотрим.

Ходить долго не пришлось. Вскоре появилась Лив Хюла и протолкалась к ним по запруженному народом полю. Она рассматривала корабли, но казалась погруженной в собственные мысли. На миг они подумали, что она пройдет мимо, и когда Антуан позвал ее по имени, это обращение Лив словно бы удивило. Хозяйка бара неизменно терялась, покидая свою берлогу. По мнению Моны, Лив Хюла всегда держалась чуть заносчиво, отстаивая свою позицию; но, оглядывая этот корабль – очертаниями сходный с раздувшимся от спелости авокадо, опаленный с хвоста жесткими посадочками повсюду от Мотеля Сплендидо и до самого Ядра, – Лив была сама деловитость.

– Хороший песик, – сказала она.

Антуан фыркнул.

– Пройдем внутрь, – предложил он, – расскажешь мне что-нибудь, чего я не знаю.

В корабле пахло едой от давних трапез, по́том и ромом «Блэк Харт». Пахло беженцами, контрабандой, цирковыми животными. Место это казалось только что покинутым хозяевами. Лив Хюла сомневалась, что рискнет остаться тут в одиночестве. Шаги ее эхом отдавались в тускло освещенных пространствах корабля, но затем эхо, минуя их, словно бы вырвалось в какие-то другие места. Теневые операторы сгрудились у иллюминаторов, словно туристы, шепча и толкая друг друга при виде Лив. Тут оказалось прохладнее, чем снаружи. Лив отыскала покрытое пылью пилотское кресло и устроилась в нем. На звук ее голоса включилась бортовая аппаратура. Выползла нановолоконная масса, предназначенная для прямого подключения к кораблю.

– Принимаю управление, – сказала Лив.

Откинувшись в кресле, она разинула рот. Система ловко сочленилась с ее мозгом через мягкие ткани нёба.

Некогда это и было ее профессией. Аппарат для солнечного дайвинга вроде «Нахалки Сэл» – объект скорее математический, чем материальный. Он, в сущности, не знает, чем ему быть, а без активного пилотского интерфейса тут же превратится обратно в груду нанотехшлака и умного углерода, перехваченную коллапсирующими магнитными полями. Он принадлежит к эмергентным артефактам, самодвижущимся неврозам. На гипердипе не столько летаешь, сколько умасливаешь его колыбельной программой постоянного динамического самообновления. Ему приходится все время рассказывать сказку о нем самом. Задолго до погружения во Франс-Шанс – в определенном смысле покончившего с ее карьерой, ведь ей не суждено было совершить ничего сопоставимого с этим достижением, и в дальнейшем она просто гоняла на спортивных ракетах, как и все остальные, – Лив покупала себе лучшие твики, какие только могла найти для этой работы. Теперь ее одолела мгновенная разупорядоченность (в этот момент она даже Лив Хюлой не была, а скорее аналогом нью-венуспортской программерской обезьянки), но затем она устроилась в математичке грузовика, словно в удобной кушетке утонула.

– Ита-ак. Что можешь о себе рассказать?

Навигационные голограммы; уныло. Звездные карты и судовые журналы; уныло. Карго-декларации за пятьдесят лет, счета за покупку топлива и штампы с парковочных орбит; уныло, уныло, уныло. Сведения о конечном владельце (отсутствуют); инфраструктурные схемы, чертежи кабины и командного отсека, трюмов (пусто), топливных баков (пусто, пусто, пусто). Математичка продемонстрировала ей Карвер-Филд, а на нем – крохотные фигурки из архитектурной модели Ирэн и Антуана. И даже показала в реальном времени, через прокси и старенький сверхсветовой коммуникатор, определенные парковочные орбиты на расстоянии от трех до тысячи световых по Пляжу; зачем – осталось неясным.

Лив без особой симпатии наблюдала за всем этим.

– Понятия не имею, почему ты так людей дичишься, – сказала она. – Ты мне не показала ничего, что мне не было бы уже известно.

Выждав наносекунду, она добавила:

– Но даже за такое краткое время я успела уяснить, что твои способности феноменальны, просто ты не позволяешь людям о них узнать. Ты уж меня прости, но ты каким-то образом напрочь позабыла, что ты все это умеешь. И заодно – как надо людям себя представлять.

Спустя двадцать минут, испытывая легкое головокружение и слабую ностальгию, она выбралась на солнце и поморгала.

– Мне нужно позавтракать, – заявила она и увела друзей обратно на Стрэйнт-стрит, где приготовила себе ром без льда, просто расслабухи ради, а Ирэн и Антуану подала их любимый коктейль. Затем села за столик напротив парочки и выложила Антуану оплаченную им информацию, а заодно поделилась соображениями, вытекавшими из ее обширного опыта.

– У тебя там куча гуано пятидесятилетней выдержки, – сказала она ему, – ну и что в ней может быть нового? Кроме того, там код, с которыми мои твики не справляются, для какой-то чужацкой заклепки. Черт его знает, что это была за фиговина. Может, какой-то выносной движок? – Предположение на миг озадачило ее, но она тут же махнула рукой – дескать, почем мне судить? – Чем бы она ни была, ее там сейчас нет, так что беспокоиться нет повода. В остальном корабль чист. Навигационных протечек нет. Он в отличной форме для своего возраста. А сам код? Ну, мне в нем разобраться – как на два пальца нассать, но не факт, что и остальным тоже. Антуан, пора его обновить, а не то в одну прекрасную ночь проснешься оттого, что он тебе в ноздри лезет.

Тут Антуан открыл рот, словно желая в чем-то признаться. Позволь Лив ему заговорить, ее мнение насчет целесообразности всей сделки, не исключено, изменилось бы, но она не позволила, а продолжила:

– Кстати сказать, я там покопалась в выдаче аппаратной диагностики. Там, блин, черт ногу сломит. Чего они туда, блин, насовали? Эти вот энергокабели и огромные карусельные колеса? Что это за физика, мать ее растак? Антуан, да не смотри ты на меня так, я ж прикалываюсь. Антуан, я тебе говорю, этого корыта на два, ну, может, три полета хватит. – Допив ром, она обратилась к Ирэн: – Проверь, чтобы он не забыл свинцовые подштанники натянуть; корпус сточился до толщины вафли.

Мона, все это время глазевшая в окно с мыслями о несчастном Джо Леони, повторила:

– Свинцовые подштанники?

И рассмеялась.

– Я там все починю, – заявил Антуан.

– Угу, лучше уж ты за это берись, чем я.

Если разбираешься в кораблях вроде того, на какой Антуан нацелился, сметать вытянутые нитки несложно. Зайдешь в бар на Мотеле Сплендидо или в Нью-Венуспорте, а там нет-нет да и увидишь знакомую физиономию. Они тебе должны. Они тебе выставят выпивку. Они тебе все объяснят. И по правде говоря, за тобой перед ними тоже водятся долги; собственно, зачем бы еще тебе заниматься этим бизнесом? Лив, надо полагать, обо всем этом подумала, перед тем как рассудительно кивнуть и посоветовать: