Фредрик Олссон - Конец цепи

А что-то требовалось делать.

«Мы просто поедем, – думали они. – Просто поедем туда и посмотрим, где нам искать». И заехали так далеко, как только могли, но, когда сам ничего не знаешь, от подобного мало толка.

Лихтенштейн.

Вот и все, что им было известно.

Но потом?

Вильям Сандберг дважды пытался позвонить Кристине со своего собственного телефона, один раз она прервала разговор, а во второй он общался с ее автоответчиком. И потом его мобильник оставался включенным еще где-то час, прежде чем его отключили, и с тех пор он пребывал в том же состоянии.

А за это время находился в зоне действия трех мачт.

Все они стояли в Лихтенштейне на расстоянии нескольких километров друг от друга.

И сейчас, когда они оказались на месте, это дало им площадь, которую было невозможно обыскать. Они искали обломок иголки в стране, изобилующей стогами сена, и никто из них не осмелился сказать это вслух, но оба перестали надеяться.

Указатель увидел Лео.

И естественно, они действовали на авось, но это в любом случае было хоть что-то.

Они свернули с автострады рано на рассвете, а потом ехали по давно требующей ремонта извилистой дороге, и в конце ее находилось несколько деревянных домов с остроконечными крышами.

Название им подсказала табличка.

И Лео сразу узнал его.

Одна из мачт, обслуживавших телефон Вильяма, имела такое же наименование.

И в переводе с немецкого оно означало «холм».

Сначала они услышали крик.

И он напугал их, но не настолько сильно, как женщина, внезапно появившаяся в свете фар и размахивавшая в воздухе руками.

И их первой мыслью стало, что она молит о спасении. Заражена, и ей требовалась помощь. Альберт затормозил, огляделся, переключившись на заднюю скорость. Если она была больна, они не могли ничего для нее сделать, им требовалось избежать контакта. И он искал пространство для разворота и смотрел, нет ли еще людей, смертельно боялся, что их окружат раньше, чем они успеют закончить маневр, и тогда им уже не удалось бы уехать отсюда.

Именно тогда он услышал, что она выкрикивает его имя.

И посмотрел вперед снова.

И увидел.

Альберт ван Дийк даже не выключил мотор.

Он открыл дверь.

Поднялся и шагнул наружу.

И сколь бы невозможным это ни казалось, но они нашли то, что искали.

Им требовалось разобраться всего лишь с двумя проблемами, и все равно было трудно решить, в каком порядке.

Во-первых, передать бумаги.

А во-вторых, компенсировать семь месяцев, украденных у любви.

И они держали друг друга в объятиях, Жанин и Альберт. Она выжила, чувствовала себя хорошо, и он нашел ее, получил письмо от нее и правильно его понял, и только об этом они хотели думать, и никто не требовал от них ничего иного.

И они стояли в утреннем свете перед автомобилем.

А улица была пустынной, никого кроме них. Они плакали, не зная почему.

И это было красиво и искренне, и им следовало дать время.

И не смотреть на них.

И потом, это причиняло боль.

Тому, с кем сейчас не происходило то же самое.

А именно Вильяму, ведь в автомобиле мог находиться еще один человек, даже должен был, но ее не оказалось там, и это рвало душу.

И Лео тоже. Он смотрел на человека на крыльце, того самого, который появился в телефоне перед ним всего пару дней назад. Но сейчас он выглядел старше, чем на фотографии. Был изможденным и грустным. И он видел его, стоявшего там и смотревшего на встречу, которая могла быть его.

И Лео знал, что должен прервать их.

– Альберт? – сказал он.

И Альберт знал. Прижал Жанин к себе, вдохнул аромат ее волос, словно их запах мог дать ему силы говорить о чем-то другом. А потом кивнул Лео. Я знаю.

– Извини, – сказал Лео.

Хотя пока ведь не за что было извиняться.

Все правильно.

И Альберт откашлялся.

– У нас есть конверт, – сказал он.

Произнес это тихо, мягко, словно объясняясь в любви женщине, которую обнимал, но обращался одновременно и к Вильяму, и к Жанин, а они слышали, что он сказал, но не поняли.

– И что там такое? – спросила она.

– Мы не знаем, – ответил он. – Однако они были готовы убить нас, лишь бы заполучить его.

После этих слов покою пришел конец.

Волшебство разрушилось. Любовь могла подождать, существовало нечто иное, с чем следовало разобраться сначала, и Вильям спустился с крыльца, подошел к остальным, и сейчас объяснения полились непрерывным потоком, и все перебивали друг друга.

Лео прибыл в Амстердам с Кристиной. Находился там, когда она исчезла. Жанин и Вильям видели то же самое, но на экранах в замке. Их туда привезла некая Организация, и от них требовалось перевести тексты, остановить заразу и спасти мир, но сейчас было слишком поздно.

Альберт и Лео сказали одно и то же одновременно:

– Возможно, нет.

Так они сказали.

И поведали о грустном мужчине в Берлине и о других, следивших за ним, поскольку он, пожалуй, сидел на решении. И когда это слово прозвучало, пульс еще подскочил, и Вильям перебил их и стал задавать вопросы, на которые он все равно получил бы ответы, стоило ему немного подождать, но он хотел иметь их сразу же.

Какое решение? Почему они так считали? И почему кто-то верил, что оно может находиться у них?

Лео покачал головой.

И сказанное им сейчас значило больше, чем все другое, что он смог бы сделать.

– Единственное, что нам известно, – оно пришло от Дженифер Уоткинс.

Сердце Вильяма так бешено стучало, что он всерьез испугался получить инфаркт еще до того, как таинственное послание окажется в его руках.

Жадно хватая ртом воздух, он очистил обеденный стол в лишенной окон прихожей перед гостиной, сдвинув скатерть, лампу и всякие безделушки на один его конец, и положил желтый конверт прямо перед собой.

Жанин расположилась рядом с ним. Лео и Альберт на шаг позади.

Решение. Это могло означать только одно.

Дженифер Уоткинс прошла весь путь до конца и преуспела там, где Вильям потерпел неудачу, и почему-то отправила результат своего труда всему миру. Пожалуй, поскольку она не доверяла Организации или по какой-то иной причине, но это уже невозможно было узнать, да, собственно, и не играло никакой роли.

Она послала его, чтобы мир узнал.

Но посыльный умер, а ее муж слишком боялся, и сейчас весь материал описал круг и попал в руки Вильяма, которые дрожали, когда он вскрывал пакет. И естественно, было бы лучше, окажись решение в средствах массовой информации или в Интернете, но теперь оно в любом случае находилось здесь, и, пожалуй, это был не такой уж и плохой вариант.

Он высыпал бумаги на стол перед собой.

Разложил их на потертой поверхности, где в течение многих лет ели и пили вино, и, наклонившись над ними, принялся за изучение.