Юрий Винничук - Кнайпы Львова

Из богемы заходил сюда только художник Марьян Ольшевский и постоянно что-то царапал на мраморных столешницах столиков. Заходили и оригиналы Чаудерна, печатник Гольдман, нефтяной магнат Поллер, впоследствии венский миллионер.

Приходили солдаты, даже заседал целый подпольный штаб польского войска, чертил карты, планы и составлял заговоры. Конечно же, сохраняя конспирацию и не допуская никого к своей группе. Кроме того, военные играли в шахматы и выпивали много черного кофе.

Забегал сюда поэт Казё Барановский, который ненавидел собственные вещи и всегда одевался в одолженное. У одного брал без разрешения штаны, у второго воротничок, у третьего галстук. Этот талантливый журналист и поэт, который еще много мог сказать, погиб от итальянской гранаты, после того, как его забрали в австрийский ляндштурм. По иронии судьбы, мать его была итальянка.

В углу стояла белая перегородка, исписанная вдоль и поперек афоризмами, стишками, карикатурами, диалогами, философскими сентенциями. Но после Первой мировой войны все это пропало, потому что владелец, опасаясь русских, велел все смыть.

Находилась в том же доме, что и гостиница «Центральная» на ул. Легионов, 11, только на втором этаже. В настоящее время этот дом объединен с соседним «Гранд-отелем», что под № 13. Здесь собирались сионисты, пела женская капелла.

Поэт Степан Чарнецкий увековечил эту ресторацию в своих произведениях: «Я остановился у Гетманских Валов… Из окон кофейни «Сити» плыла мелодия сумасшедшего вальса».

10 апреля 1920 г. В кофейне «Сити» пропал из кухни серебряный чайник стоимостью 500 крон.

17 жовтня 1920 г. В гостинице «Сити», номер 3, комендант бригады казаков есаул Яковлев вербует докторов, ветеринаров и фельдшеров. Также призывает офицеров и добровольцев пополнить Волчанский конный полк.

12 января 1922 г. В «Сити» претерпел апоплексический удар Юзеф Целлерман, купец из Черновцов, узнав неутешительную новость с биржи.

31 января 1922 г. Во время рейда полиции в «Сити» задержан Макс Эмбль, у которого конфискован карточный банк в 18 700 марок.

1 марта 1923 г. Вчерашняя облава в кофейне «Сити» обнаружила сборный пункт неконцессионных торговцев. Обнаружены товары и боны на миллионные суммы. Зато нелегальные российские эмигранты, неплательщики налогов и азартники — постоянные гости кофейни — не обнаружены.

Владельцем этой кофейни на площади Галицкой, 7, был В. Бехтльоф. Теперь здесь междугородная телефонная станция. В XIX в. здесь стояло несколько домов, а среди них так называемый «бойковский дом» и кофейня «Центральная». Бойковским называли этот дом потому, что там синевидские бойки имели составы своих товаров. В 1895 г. здесь побывала английская писательница Э. Л. Войнич. Одно время здесь жили Иван Франко и Михайло Павлик. Современное здание построено было в 1902 г. и тогда же в партере открылась новая кофейня. Стенные росписи для забегаловки в 1903 г. выполнил М. Гетьманчук.

«Центральная» считалась второй из старейших кофеен после «Венской», и развлечься здесь можно было до трех ночи. В кофейне была также библиотека и большое количество журналов на разных языках, бильярд новейшей системы и великолепный салон для дам.

Принимала у себя преимущественно офицерскую касту и чиновников высшего ранга.

В 1890-х годах сюда заходил Франко. «Если бы я жил во Львове, — писал Богдан Лепкий, — и заходил в «Централку», то, вероятно, нашел бы возможность поговорить с Франко…»

В начале XX в. в четыре часа здесь собиралась редакционная коллегия журнала «Мир» — Яцкив, Чернецкий, Карманский, Пачовский, Бирчак, Луцкий, Твердохлиб. «Это же были только поэты, умеющие жить только образами собственного воображения, — вспоминал Михайло Рудницкий. — Они чувствовали себя лучше в «Централке» за кофе, когда думу думали, как издать очередную книгу без издателей (которых не было) и без денег (которых было еще меньше). С горя шли иногда на «каменярку» за 3 крейцера; случался большой праздник, когда кто-то платил всем тогдашнюю амброзию: «черную индию» — смоляную полыновку».

Сюда приходила в 20-е годы украинская богема, которая сформировалась в одноименное общество. Здесь любил утром писать свои песни и оперетты Лев Лепкий. В частности, создал одноактную «Первый председатель ревкома» и «После равта».

«Богема» была добровольным обществом, в состав которого входили писатели, поэты, журналисты, художники, — вспоминал оперный певец Михайло Голинский. — Вокруг них собиралось много сторонников, приверженцев, желающих культурно развлечься, посетив очень интересные вечера «Богемы». Она уже имела свою славу и отборную публику. Бывать на вечерах «Богемы» считалось честью, и было престижным, приятным и полезным. Там велись дискуссии на различные темы и обильно цвели тонкие новые остроты — «вицы», которых в других обществах нельзя было услышать. Был там небольшой, но очень хороший оркестр, который мастерски играл наши народные и стрелецкие песни. Официанты в «Централке» были изысканно вежливы и хорошие психологи. Они знали каждого посетителя, его желания и капризы.

Не раз я был свидетелем такой сцены: как всегда, «богемисты» и сторонники сидели за столами, вели жаркие разговоры-дискуссии, смеялись, шутили. В это время оркестр мастерски исполнял наши народные песни. А в углу, у стены, всегда сидел наш любимый Сясь Людкевич и упорно что-то сочинял, не обращая на весь мир никакого внимания. Тогда кто-то из «богемистов», чтобы Сяся оторвать от компоновки и привлечь к своему столу, подходил незаметно к дирижеру-пианисту и просил его играть фальшиво какую-нибудь нашу песню. Чрезвычайно чувствительное ухо Сяся сразу замечало фальшивую ноту. Он вдруг вскакивал, подходил к музыкантам, стыдил их за фальшивую игру, и тогда Сяся приглашали к своему столу, и он уже оставался с нами.

Припоминаю таких членов и сторонников, которых я часто встречал в «Богеме»: Ромко Купчинский, Лёнё Лепкий, Мыхась Гайворонский, Федь Федорцив, Сясь Людкевич, Михайло Рудницкий, Ковжун, Зенко Пеленский, его жена Ластовецкая, три сестры Дудрыкивны, Мелё (Николай) Голубец, Степан Чарнецкий, отец прелат Куницкий, Петро Холодный, Кирилл Вальницкий с женой, Быць Вихняник, Сименович и многие другие, которые уже призабылись».

Юрий Тыс: «В «Централку» заходили Дмитро Донцов, Кедрин, Палиив и тогдашние «советофилы» Антин Крушельницкий и Кирилл Вальницкий, Мирон Левицкий. Еще сегодня в Канаде мало кто знает его адрес и телефон. В Львове, где якобы предстояло жить, прибил кусок бумаги с надписью: «Звонок не звонит, прошу не стучать!».

Во «Центральной» бывали изредка молодые тогда художники и литераторы, Святослав Гординский, Богдан Кравцив (если не сидел в тюрьме за подпольную работу), Богдан (Дуфта) Ныжанкивский, Зенон Тарнавский. Особняком — старшее поколение политиков из УНДО, из ФНЕ, радикалы и социалисты, те, что писали, и те, что написанное читали, те, которые горячо дискутировали, и те, которые их успокаивали, картежники и шахматисты вперемешку. Из обмена мнениями рождались газетные и журнальные статьи, новые стихи и рассказы; то, что написал Иван Кедрин, Михайло Стахив или Дмитрий Палиив, можно было услышать за день-два раньше в кофейне».