Юрий Винничук - Кнайпы Львова

Вскоре трактиров открылось столько, что в 1509 г. король, побывав во Львове, решил как-то урегулировать процесс и запретил корчмы на краковском предместье.

2

Сначала корчмы отличались демократичностью, так как за столом встречались и бедные и богатые, но постепенно начали разделяться на более дорогие и дешевые. Учитывая предписание, которое запрещало шляхте заниматься торговлей под угрозой потери титула, корчмы отдавали в аренду жидам. Уже в средневековье начал действовать принудительный пропинационный закон, предписывающий подданным пользоваться только корчмой своего пана под страхом наказания кнута или гривны. Закон этот соблюдался со всей строгостью. При этом двенадцать плетей получал не только мужик, но и хозяин, если он посмел торговать чужой водкой. Открывая свой локаль, каждый хозяин должен был принять присягу, что другой водки, кроме панской или церковной, не смеет брать на продажу, при этом приговаривал: «Так мне помоги, пан Бог и невинная мука нашего Иисуса Христа».

Причина такой строгости была существенная, потому что чужая водка была часто и дешевле, и лучше, но случались корчмари, которые старались держать в доме свой алембик (утварь для самогона), гнать сивуху и украдкой торговать.

Корчма всегда принадлежала помещику вместе со связанным с ней правом выторга. Однако сам он этим правом никогда не пользовался, а сдавал в аренду обычно еврею, так называемому арендатору, который, хозяйничая в корчме на протяжении нескольких поколений, превращался в очень важную персону в деревне. Постепенно он овладевал всей мелкой сельской торговлей, скупал яйца, кур, масло, а взамен торговал водкой, пивом и табаком, предоставляя мелкие, но опасные, безумно растущие кредиты. Арендатор был лицом, презираемым крестьянами, но по сути дела царил над ними и безжалостно эксплуатировал, концентрируя в корчме всю жизнь села или окрестности.

Корчмы не часто могли предоставить ночлег, ибо были слишком тесные, но летом путники могли расположиться и на телегах под открытым небом. Придорожные корчмы, особенно при подвижных трактах, с XVIII в., когда распространился обычай путешествовать и стали в Галичину прибывать иностранцы и расцвела торговля, строились уже просторнее, служа своеобразными гостиницами. Теперь уже кроме собственно корчмы, кладовой и маленькой комнаты для корчмаря и его семьи, появлялись там покои для гостей и конюшня с помещением для возов. Вокруг Львова и каждого галицкого городка вскоре от таких трактиров аж роилось.

Чужакам эти наши «гостинички» не приходились по душе, так как они были примитивные и неудобные. В них не только не отдохнешь, но еще после них должен требовать отдыха. Английский путешественник Тенд сетовал в XVII в., что в целой Речи Посполитой невозможно найти порядочного дома, и путник просто обречен на корчму, содержащуюся в деревянном помещении вместе с лошадьми, коровами и курами. Бочка с квашеной капустой немилосердно воняет, а окна здесь не открывают даже летом, и царит внутри ужасная духота, и постоянно атакуют рои мух. Англичанин советовал своим землякам брать с собой постель.

Ситуация улучшилась только в середине следующего века, хотя и тогда хватало жалоб чужеземных путников.

Поскольку завсегдатаями корчмы было местное население, в корчме только пили, а ели дома, и хозяин даже не пытался делать какие-то пищевые запасы, потому что неизвестно было, будут ли гости, а главное — заплатят ли. Тот самый англичанин писал, что шляхта, как правило, не платит, поэтому хозяин по требованию перекусить преимущественно отвечает: нету. Практический англичанин дает советы и в таких случаях — брать с собой запас вина или пива, корзину с хлебом, копченостями и свечами, наконец овес для лошадей и жир для смазки колес, и запасы эти обновлять в каждом городе.

Но не только иностранцы, но и магнаты и состоятельная шляхта путешествовали обычно с собственной кухонной утварью, постелью и едой, особенно тогда, когда отправлялись в путь всей семьей. Ибо они не доверяли чистоте еврейских учреждений, а все же должны были в них останавливаться, потому что выбора не было.

3

«Ни один человеческий дом на свете не имеет на своей совести столько жертв нужды, как корчма, — провозглашал священник села Бобьятина Перемышльской епархии Эмилиян Криницкий в начале XX в. — Это пиявка, которая питается человеческой кровью, это кузница несчастий для тех, кто пьет водку, это бездонный колодец, где люди затапливают все свое благосостояние, всю свою судьбу. Тот, кто идет в корчму, входит в нее с умом в голове, с деньгами в кармане и с Богом в сердце. Разум топит в водке, деньги забирает трактирщик, а Бога из сердца прогоняет грех пьянства… Имеем в Галичине двадцать две тысячи трактиров, платит за них наш народ сто миллионов крон. О, бедный народ! Когда пробудишься и отряхнешься от своей беды? Твои дети из-за водки идут в криминал, а дети корчмарей — в школы».

Корчмы строились из дерева, но часто стены выплетались наспех из тычек, облепливались глиной, а на зиму обкладывались снопами. Крышей служила соломенная стриха, которая со временем сырела и обрастала мхом. Тусклый свет в корчму едва проникал сквозь маленькие задымленные окошки. Рядом обязательно должна была быть конюшня, а еще ива.

Корчмы имели свои характерные названия, которые происходили или по их виду, или от имени владельца, но чаще корчму крестили каким-то остроумным именем: Перерыв, Смена, Прислуга, Утеха, Жди, Выгода, Выпас, Гулянка или Погулянка, Веселая, Забава, Потеря, Лапайгриш. Зачастую от названия корчмы происходило затем и название поселения.

Вечный жид — усталый, худой, с длинной бородой и грустью на лице, в длинном черном сарафане с ермолкой на голове, сновал туда и сюда с мелом в руке. Мелом он черкал на доске черточки, которые должны были означать, кто сколько выпил. Часто при этом и мухлевали: буравили в мелу ложбинку, и на доске появлялось вместо одной две черточки. Но кто бы им это ставил в вину? Им пришлось так делать из-за большого оброка, который платили пану.

Что было неизменным в корчме — водка и соль. Это то, чего всегда и везде не хватало в любое время дня и ночи. В трактирах, особенно пригородных, путник редко мог получить это к еде, но напитки были значительно дешевле, чем в городе, так как не облагались налогами. Лишь в некоторых можно было заказать сметану, масло, хлеб, бульон из телятины и ту же телятину со свеклой, ленивые пироги и селедку.

Разные авторы описывали корчмы по-разному. «Зайди внутрь и увидишь кучи грязи и разгильдяйства, выбитые стекла, завешенные тряпками, на которые противно взглянуть, вместо пола глина, — сетовал один. — Полная мусора и нечистот, из поцарапанной печи торчат кучи пепла, несколько грязных кастрюль, атмосфера влажная, пропиталась запахом гнили, несколько лавок и никогда не мытый стол-стойка, на котором стоят несколько ржавеющих жестяных кубков и банка с водкой».