Роберт Фалкон Скотт - Дневники полярного капитана

Люди так же хороши. Эдгар Эванс оказался полезным членом нашей компании. Он смотрит за санями и всей санной экипировкой с поистине изумительной заботливостью. В походе он не менее вынослив и терпелив и обладает неистощимым запасом анекдотов.

Крин – счастливая натура; всегда готов на что угодно и куда угодно, и чем работа труднее, тем для него лучше. С Эвансом они большие друзья. Лэшли такой же, каким был прежде, – работящий донельзя, спокойный, трезвый, решительный…

Изучение отдельных характеров в таком смешанном обществе, безусловно, прекрасных людей доставляет мне приятное развлечение, и нет ничего увлекательнее изучения взаимных отношений и взаимодействия среди людей, которые, будучи самого различного воспитания и обладая самым разнообразным личным опытом, остаются в полном смысле товарищами; и такие темы разговоров, которые были бы щекотливыми между простыми знакомыми, здесь являются как раз любимейшими предметами шуток. Так, например, Оутс вечно подтрунивает над Австралией, ее народом и учреждениями, а австралийцы в отместку ему нападают на закоснелые предрассудки британской армии. И я ни разу не видал, чтобы в этих спорах у ко-го-нибудь сорвалось сердитое или обидное слово. Так вот, сижу я тут и не нара-дуюсь.

Трудно было бы, кажется мне, чем-нибудь еще улучшить нашу организацию: у каждого своя работа, к которой он специально подготовлен и приспособлен; нет ни пробела, ни излишка – все именно так, как должно быть…

Воскресенье, 22 октября.

Подшипник оси мотора был починен к четвергу, и, насколько можно судить, работа сделана прекрасно. С тех пор моторная команда неустанно готовилась к уходу. Сегодня все готово. Грузы расставлены на морском льду, моторные сани испытываются, и если погода продержится, они уйдут завтра.

Мирз и Дмитрий пришли в четверг в хвосте метели. Одно время им не видно было передних собак; острова Палатки они совсем не видели; но в миле от станции очутились под солнцем и ясным небом, а кругом – сравнительно тихо.

Еще одна из лучших собак, Цыган, заболела тем же загадочным недугом. Дали слабительное, и ему как будто легче, но мы все еще боимся. Если болезнь та же самая, облегчение, вероятно, будет лишь временное, а конец наступит быстро.

Собаки с санями ушли в пятницу после полудня, в том числе и Цыган. Сегодня Мирз по телефону извещает, что он опять отправляется в Угловой лагерь, но Цыгана не берет. Погода продолжается прескверная; лошадей нельзя было выводить ни в четверг, ни в пятницу, вследствие чего они опять зашалили. Когда они стоят, приходится уменьшать им порцию овса. Это досадно, потому что именно теперь они должны бы правильно работать и получать полные рационы.

Температура стоит около нуля [–18 °С]; это, вероятно, значит –20° [–29 °С] на Барьере. Любопытно, как внезапный упадок температуры подействует на моторы. Дэй и Лэшли на них надеятся; да и следовало бы им вознаградить нас сколько-нибудь за все беспокойство и положенный на них труд.

Отвратительная погода помешала перевозке дополнительных припасов на мыс Хижины для возвращающихся со складов вспомогательных партий и на случай, если бы не вернулось судно «Терра Нова». Главные припасы сегодня свезены лошадьми на Ледниковый язык.

Относительно перевозки я убеждаюсь, что, несмотря на всю заботливость, с которой я старался возможно яснее изложить подробности моего плана, я на одного только Боуэрса могу положиться, что он все исполнит без ошибки, не путаясь в бесчисленных цифрах. Что касается практической работы, систематического обучения лошадей, Оутс – самый подходящий, он всей душой предан этому делу.

Понедельник, 23 октября.

Сегодня день обещал быть хорошим, но ветер уже поднялся, и снова собираются тучи.

Еще несчастный случай! В час пополудни прибегает Снэтчер (одна из трех лошадей, которые возят припасы для склада), один, с порванной постромкой, болтающимися санями, весь в мыле. Сорок минут спустя является его погонщик, Э. Эванс, почти такой же разгоряченный; одновременно с ним прибывает Уилсон со своей лошадью, Нобби, но из их слов нельзя понять, что именно случилось. Он сказал, что после того как сани были разгружены, Боуэрс держал всех лошадей, по-видимому, спокойных; вдруг одна вскинула голову, и все удрали – Снэтчер по прямой линии домой, Нобби по направлению к Западным горам, Виктор, со все еще цепляющимся за него Боуэрсом, неизвестно в какую сторону. Пробежав две мили, Уилсон обогнал Нобби и загнал его домой.

Через полчаса после возвращения Уилсона пришел и Боуэрс с Виктором, измученным, с окровавленным носом, кусок которого повис, почти оторванный. Сам Боуэрс был весь в крови, и от него мы узнали разгадку – причину всей суматохи. Лошади стояли довольно спокойно, как вдруг Виктор, тряхнув головой, зацепил ноздрей за крючок для прикрепления возжи на хомуте Снэтчера и оборвал себе об него кожу и мясо, и, конечно, отбился от рук. Боуэрс его не выпустил, но никак не мог удержать других двух.

Виктор потерял много крови, которая, обмерзая на оторванной коже, не только придавала ране ужасный вид, но значительно увеличивала ее раздражительность. Не понимаю, как Боуэрс ухитрился не выпускать из рук испуганное животное; не думаю, чтобы кто-либо другой был на это способен. Тяжесть, повисшая у бедняжки на носу, раскачивалась на ходу и еще более приводила его в исступление; пришлось несколько раз останавливать его. Теперь, когда кусок кожи отрезан, оказывается, что рана не такая серьезная, как на вид казалось. Лошадь еще дрожит, но ест; это добрый знак. Не знаю, почему подобные волнения приключаются непременно по воскресеньям.

Из этого случая выводим два урока: во-первых, как бы смирно ни вело себя животное, его погонщик никогда не должен от него отходить – все-таки риск; во-вторых, надо изменить форму крючков на хомутах.

Подобных случаев, положим, следовало ожидать; нельзя, чтобы лошади содержались в цветущей силе и здоровье и в то же время вели себя как овечки; но я буду рад, когда мы, наконец, отправимся и можно будет определеннее знать, на что можно рассчитывать.

Случилась еще одна неприятность. Мы весь этот сезон избегали играть в футбол, именно ввиду возможности несчастных случайностей; но в прошлую пятницу мы устроили игру для кинематографа, и у Дэбенхэма разболелось колено; что оно у него прежде уже было ушиблено, я теперь только узнал, иначе я не позволил бы ему играть. Уилсон полагает, что раньше недели ему нельзя будет идти, и сколько драгоценного времени опять даром пропадет у нас! Одно утешение, что эта отсрочка дает руке Форда возможность основательнее поправиться. Клиссольд сегодня в первый раз вышел из дому; ему лучше, но спина все еще болит.