Омар Суфи - Власть и страсть

Реймонд отложил доклад. Мало что субстантивного, но вовлеченность российского посольства настораживает, хотя, конечно, русское правительство могло иметь множество причин разобраться с этим русским инженером-революционером. Революция в России в 1907 году была подавлена за счет значительных усилий.

* * *

Артур Барроуз всегда испытывал гордость, когда входил в здание парламента. И хоть его удручал тот факт, что его партия уже не является правящей, но работать во имя страны было для него делом чести. Хотя каждый в парламенте понимал по-своему, что и как он приносит пользу британскому обществу и империи. В тот зимний день 1907 года Артур на кебе ехал на открытие зимней сессии парламента и застрял рядом с Гайд-парком. Дорогу перегородила большая толпа женщин с плакатами с надписью «MeToo». Это были суфражистки, требующие предоставления женщинам права голоса. Несмотря на проливной дождь, собралось несколько тысяч женщин, многие из которых стояли в перепачканных грязью платьях.

С опозданием добравшийся до парламента Артур Барроуз встретил своего однопартийца, бывшего премьер-министра, а теперь лидера оппозиции Артура Бальфура.

— Эти женщины нас доведут до ручки, — бросил раздраженный Артур своему тезке, но встретил довольно холодный ответ.

— Консерватизм — это не сохранение прошлого, а укрепление устоев общества со всех точек зрения, в том числе, и морального. Наступило то время, когда мораль требует освободить женщину так же, как мы в прошлом освободили рабов и искоренили рабство.

Артур Барроуз забыл, что супруга старшего брата Бальфура возглавляла Национальное общество за право голоса для женщин.

— Я бы не стал бы сравнивать рабство — позорное явление, с теми вековыми устоями, сформировавшимися у человечества. Притом хочу заметить, что положение женщины, как опоры семьи, налагает на неё куда более ответственную роль, чем решение политических проблем. Схожие традиции существуют у большинства народов мира вне зависимости от религии. У каждого — мужчины и женщины — свои задачи, и на этом держится человеческое общество.

— Человеческое общество держалось многие века на натуральном обмене, а теперь у нас рыночные отношения. Времена меняются…

Барроуз не совсем был склонен вести диспут на данную тему в то время, как он был поглощен идеями безопасности Британии. Он переключился на свою любимую тему — «Германия». Барроуз имел очень хорошие отношения с «кнутом» Консервативной партии Александром Фуллер-Акланд-Худом, и сразу после короткой беседы с Бальфуром он сказал «кнуту»: «Ради бога, сделай так, чтобы первым вопросом на кокусе мы обсуждали Германию, а не… женщин. Оставим это на какой-нибудь приятный день». Задача «кнута» была следить за дисциплиной среди членов партии, и во многом он также имел влияние на составление повестки дня для обсуждения на заседаниях однопартийцев в парламенте, так называемом «кокусе». «Кнут» успокоил Артура:

— Либералы, как только выиграли выборы, отложили вопрос права голоса для женщин в долгий ящик. Так что эта проблема теперь еще долго будет ждать своей очереди. Но хочу предупредить тебя — суфражистки составляют список тех, кто их поддерживает на индивидуальной основе, без партийной принадлежности, так как, ты знаешь, к этому вопросу благосклонно относятся люди как справа, так и слева. Но вот кто против них — им надо быть осторожнее. Среди женщин произошел раскол между сторонниками мирных и… решительных действий. То, что сегодня происходит в Гайдпарке, — это собрание Национального общества за права голоса для женщин. А те, кто ратует за более радикальные меры, сформировали Женский социально-политический союз. И вот с ними надо быть поосторожнее…

— Куда смотрит полиция?! Вот времена настали! Английский джентльмен должен бояться нападения английской леди… тьфу… какая это «леди»… М-да, я совсем увлекся вопросами внешней безопасности и про внутреннюю забыл.

Уже далее на заседание кокуса Артур Барроуз нашел единомышленников, таких, как депутат Чарльз Хобхаус, которому он сказал:

— Я был во Франции и скажу прямо, что вопрос рождаемости, судя по словам нашего коллеги Андре Дешампа, — один из самых волнующих.

— Боюсь, что нам тоже скоро придется разделить эту участь. Наша статистика показывает, что число браков уменьшается и, соответственно, падает рождаемость. Если мы дадим женщинам право голоса, то тогда ситуация только усугубится.

Другой депутат Джон Риз отметил: — Женщины — существа впечатлительные, и они легко попадают под чужое влияние. В наше тяжелое время нельзя допустить, чтобы они принимали судьбоносные решения. К тому же они подвержены физиологическим перепадам настроения…

На очередном заседании парламента Артур Барроуз, вместе со своими единомышленниками по суфражизму, успешно заблокировали этот вопрос, и он был отложен для рассмотрения на заседаниях парламента следующего созыва. Однако возмездие наступило достаточно быстро. Через несколько дней Артур Барроуз и ряд других депутатов, шедшие на очередное заседание парламента, были атакованы группой женщин: Артура несколько раз укололи достаточно сильно зонтиком.

— Ну что, сноб проклятый! — кричала одна из них. — Хорошо позавтракал, выпил свой чай с молоком и пришел сюда вести пустые разговоры! Я, как проклятая, работала по двенадцать часов на хлопковой фабрике с десяти лет!

Она вытянула свою руку без одного пальца — Артур позже узнал, что ей оторвало палец на фабрике. Он был в шоке как от ударов зонта, так и от слов этой несчастной женщины. Он упал на землю, но это не остановило ярости суфражисток. Другая женщина начала бить его зонтом по спине, но тут подоспели полицейские.

Артуру Барроузу оказали помощь и доставили в кабинет, где его секретарь Джон Берримор уложил его на жесткий диван, предназначенный для официальных встреч. После того, как ему дали горячего чаю, Барроузу стало легче. Он поднялся и хотел просмотреть документы, но, очевидно, психологический шок от происшедшего был сильнее физической боли, и Барроуз отказался от идеи продолжить день в рабочем режиме. Через некоторое время подоспел сын Реймонд. Они сидели на диване, когда зашел секретарь Барроуза-старшего и сообщил:

— Женщины арестованы.

Артур покачал головой:

— Все это нехорошо… Кто были эти леди… их так называть нельзя… женщины, которые на меня напали? Мне интересна та, которая была без пальца.

— Ее зовут Анн Киней. Она достаточно известна в кругу суфражисток. У нее было очень тяжелое детство…

— Да, это видно… Ну, злость не может ей помочь… Это не путь к свободе.

Секретарь пожал плечами:

— Если могу позволить, сэр, замечание… Люди очень злы… Экономическая ситуация ухудшается, люди хотят перемен, а они все никак не настают.