Омар Суфи - Власть и страсть

Прочтя письмо, Роджер был теперь твердо уверен, что он должен помочь Гертруде — так много людей вовлечены в дело о Конго, в том числе его близкие друзья и родственники. Но первым он решил разузнать о полицейском запросе в рамках расследования убийства русского инженера Максима Королева. Через несколько дней по дипломатической почте пришла подробная информация о проводимом расследовании и с просьбой к французским властям предоставить сведения о Жорже Лемере. Это дело было поручено второму секретарю британского посольства Джону Пококу, весьма эрудированному и обладающему изящным чувством юмора человеку, — это был один из немногих дипломатов, с которым у Роджера были крайне доверительные отношения.

— Русские в Лондоне, убийство, Кюри, радиация! — воскликнул Джон Покок. — Все это очень серьезно… — и, перейдя на свой веселый тон, добавил: — Я этого не просил, мне бы задачки полегче. Кстати, меня пригласили на ужин в русское посольство. Надеюсь, что там будут подавать чай… без полония.

— Полоний… — повторил задумчиво Роджер.

— Да, его открыла в 1898 году чета Кюри, которую ты упомянул. Назвала же ее Мария Кюри в честь своей родины — Польши, с надеждой, что та когда-нибудь получит независимость от России. Кто знает, как повернет колесо истории?..

— Международная ситуация диктует нам необходимость союза с Россией. Тем не менее, нам надо быть бдительными…

— Расслабься, мой друг. Я тебе дам полную информацию о том, как там обстоят дела по поводу расследования убийства этого русского инженера.

После того, как Роджер уладил вопросы на работе, можно было заняться делами сердечными. На второе свидание с Гертрудой Роджер купил букет цветов и духи «L’Effleurt» компании «Coty» — несомненно, это был сигнал, что он собирался обсуждать не только права африканцев Конго. Со своей стороны, Гертруда была одета в этот раз в вечернее платье — видно, решила немного пококетничать, подумал Роджер. Он подобрал для свидания дорогой французский ресторан «Фукес», на что Гертруда заметила:

— Первый раз в таком роскошном заведении. Я могу себе позволить только буйоны.

«Буйоны» — были большие рестораны-столовые, где предлагалось строго определенное меню традиционной французской кухни за умеренную цену, и где обслуживание было достаточно быстрым, что позволяло увеличить пропускную способность и, соответственно, снизить цену на блюда.

— Париж — не дешевый город, — отметил Роджер. — Но здесь есть выбор для всех категорий населения.

— Жизнь студентов в этом городе становится не простой. При этом, конечно, учиться и жить в Париже интересно…

— Я, кстати, забыл спросить — что ты здесь изучаешь? И второе — можно мы перейдем на «ты»?

— Можно. А еще — можно перейти на английский, — сказала Гертруда уже на английском. — Тогда не будет ни «ты», ни «вы»… — улыбнулась она. — А изучаю я физику, и мне особенно интересны работы Пьера и Марии Кюри по радиации…

При этих словах Роджер вздрогнул и тут же вспомнил про письмо Реймонда. Он весь превратился в слух и продолжал внимательно слушать Гертруду.

— Жаль, что Пьер Кюри трагически погиб. Какая нелепая смерть под копытами лошади… Пора серьезно в Париже и других городах заняться вопросом урегулирования транспорта. Возвращаясь к вопросу моего образования — я восхищена достижениями Кюри, особенно Марии. Она воодушевила меня на изучение физики, хотя я знаю, что для женщины в науке путь тернист. Да и в целом, денег на науку не выделяют достаточно. Кюри всегда не хватало средств на свои исследования. Она жаловалась у нас на лекции, что наше общество, где царствует жажда роскоши и богатства, не понимает ценности науки. Оно не представляет себе, что наука — часть его самого драгоценного морального достояния; оно не отдает себе отчета, что наука — основание всякого прогресса, облегчающего человеческую жизнь и уменьшающего страдания. Кюри считает, что ни общественные власти, ни великодушие частных лиц не дают в настоящее время науке и ученым той поддержки и субсидий, которые необходимы для работы. Хотя теперь, после того, как Кюри получили Нобелевскую премию, французское правительство, наконец-то, выделило хоть какие-то средства на продолжение исследований в области радиации. Кстати, Мария Кюри преподает в Сорбонне, и я сейчас работаю в ее лаборатории.

— Значит, ты ее знаешь?

— Очень хорошо…

— И можешь меня познакомить?

— Боюсь, что нет… Мария Кюри не любит принимать гостей, и даже с мужем они вели уединенный образ жизни, посвященный всецело науке.

— А могу я спросить, как человек далекий от физики, какую пользу может принести радиация?

— Потенциал — огромный! Ты, надеюсь, про рентгеновские лучи слышал?

— Да, конечно, я все же человек образованный, — улыбнулся Роджер. — Когда я сказал, что я далек от физики, это не значит, что я далек от новостей…

— Если говорить простым языком, радиация тоже в себе таит множество возможностей, не исключая негативных…

— Да? Какие же негативные?

Гертруда подумала несколько секунд, прежде чем ответить:

— Разрушение… Пьер Кюри говорил, что в этом отношении очень характерен пример с открытиями Нобеля: мощные взрывчатые вещества дали возможность производить удивительные и полезные работы. Но они же оказываются страшным орудием разрушения в руках преступных властителей, которые вовлекают народы в войны. На что Мария Кюри сказала: «Я лично принадлежу к людям, мыслящим, как Нобель, а именно, что человечество извлечет из новых открытий больше блага, чем зла». Ну ладно, хватит об этом на сегодня…

— Мне очень интересна эта тема… как дипломату…

— Ты хочешь говорить весь вечер про это? Ты за этим меня позвал в ресторан?

— Нет… А какие темы тебя интересуют?

Гертруда пожала плечами:

— Ты первый раз зовешь на свидание девушку?

— А ты не первый раз приходишь?

— Интересная у тебя манера отвечать вопросом на вопрос…

Роджер почувствовал, что он пошел по неправильному пути и попытался исправить ситуацию, усилив почему-то свой британский акцент:

— Извини… я надеюсь, что не обидел своими вопросами. Мне на самом деле очень интересна тема новейших исследований, особенно если это касается военного дела. К тому же, мне очень интересно говорить с девушкой, так активно вовлеченной в политическую деятельность. Кстати, почему ты решила заняться Конго?

— Потому что там происходят ужасные вещи. Мне не нравится, что мы здесь, в Европе, думаем, что можем распоряжаться судьбами других народов. Я как-то посетила открытую общественную лекцию профессора Шульца, который стал председателем общества «Защиты Африки»…

— Того самого, которого я видел в тот вечер… когда с тобой познакомился, — тут Роджер улыбнулся.