Макс Фрай - Вся эта кухня

Попробовали бы мои родители сесть лепить пельмени, не позвав меня! Обида была бы на всю жизнь (или вообще аж до послезавтра). И горе горькое, что такое событие прошло без меня. Ради пельменей можно было даже поход в кино отменить.

А меня не звали лепить пельмени. Считалось, что я все испорчу, представляешь? Так до сих пор и не научилась – ни пельменям, ни вареникам. Помогать могу, а сама делать – нет.

Тебе повезло. Это именно то немногое, чему я могу тебя научить.

• Найдите того, кто сделает тесто.

• Найдите того, кто сделает фарш.

• Найдите желающих лепить пельмени, чем больше, тем лучше.

• Сядьте во главе стола и травите байки. Иногда умолкайте. Все остальные участники мероприятия наверняка тоже хотят что-нибудь рассказать.

Кстати, я умею делать фарш. Отлично умею я его делать! А вот те-е-е-есто-о-о-о…

А тесто на самом деле совсем просто. Насыпаешь на доску гору муки, разбиваешь туда яйцо, сперва рубишь ножом (перемешиваешь), понемногу доливая воду из стакана. В какой-то момент это становится более-менее похоже на тесто. На этом этапе нам понадобится здоровенный мужик. Впрочем, подойдет и тетенька, если она чемпион по армрестлингу хотя бы на уровне соседнего паба. Просто человек с сильными руками лучше вымешает тесто.

В общем, зовем кого-нибудь здоровенного и отдаем ему комок, пусть месит.

Я слышала, что, если дать тесту вылежаться полчаса, замешать его будет легче легкого.

Так оно потом, уже вымешанное, лежит 20–30 минут. Думает о жизни. Накрытое, чтобы не заветрилось от тяжких дум. После чего его снова еще немного мешают, чтобы уже ВАЩЕ. На этом тесте потом жениться можно, такое оно получается классное! Тактильно приятное, я имею в виду. Шелковое совершенно.

Ты так рассказываешь, что мне прямо захотелось его потрогать.

Оно еще и вкусное, зараза. У меня слабость к сырому тесту. Я его ворую и ем.

Все дети это любят. И большинство взрослых.

Но, положа руку на сердце, это необязательное излишество – я имею в виду, вымешивать тесто до состояния сияющего идеала. Без комков-кусков – и ладно. Так что справимся как-нибудь.

Договорились. Устроим пельменную вечеринку.

Отлично. Для меня совместная деятельность – это какой-то совершенно прекрасный тип коммуникации. Добровольная совместная деятельность, конечно. То есть грести всем вместе на галере – не фан. А, скажем, субботник в большом дворе – чистое счастье. Ну или лепка пельменей, тоже подойдет.

Даже лучше субботника, на мой взгляд. Потому что результат можно сожрать.

О, после субботников у нас во дворе непременно были костры: взрослые жгли листья и мусор. И мы вокруг крутились с кусками хлеба на палках, чтобы поджарить. На каком-то этапе откуда-то непременно возникали сосиски. И дым над всей улицей, такой сладкий дым.

Этих субботников мне до сих пор немного не хватает. Не обязательных школьных, где стоишь, уныло опираясь на грабли, и ждешь, когда отпустят по домам, а добровольных дворовых, где поди еще эти грабли выпроси под честное слово работать не хуже взрослых.

У нас в Варне теперь каждый понедельник чистят общественный теплый серный бассейн. Вот именно так: «Дай мне почистить! Нет, сейчас моя очередь!»

А вообще, прибирать свой двор – это такое же счастье, как прибирать свой дом. То есть натурально – что считаешь своим, то и держишь в порядке. Что держишь в порядке – то и твое. А придумаешь вокруг всего этого игру, в которую захотят другие включиться, – вообще будешь муза-вдохновитель.

Это, конечно же, ко всем областям жизни применимо: кто сумел придумать классную игру, поиграть в которую куча желающих, тот и на коне. Это гораздо лучше работает, чем принуждение. Принуждение все-таки палка о двух концах, и второй конец лупит по принуждающему, да так, что впору о нем поплакать (хотя сам дурак).

А драйв всяко лучше (и эффективней) принуждения. Ну сколько ты будешь делать то, к чему тебя принуждают? Да свинтишь при первой же возможности.

Ну да, и в итоге работа по принуждению других работать становится более тяжелой, чем сам по себе труд.

Именно. Проще сделать все самому, чем своих семерых с лавок силой сковыривать.

Вот когда эти семеро, которые у нас по лавкам, самостоятельно вскакивают с лавок и выстраиваются в очередь на чистку картошки, лепку пельменей и мытье посуды, можно признать, что мы грамотно организовали свою семейную жизнь.

Ага, можно усесться, вытянуть лапки и смотреть, как отлично все движется. Посмотреть пять минут, и пойти писать книжку.

…про то, как отлично у нас все движется.

Точно.

Это такая еда, которую детям предлагать бессмысленно – не оценят. Но может быть, оценят когда-нибудь потом, в глубокой старости. После восемнадцати, я имею в виду.

Ну вот оливки-маслины, например, сто пудов 18+. Если и есть такие дети, которые их любят, мне о них даже легенд не рассказывали. И в любом случае они – счастливое исключение из правила. Или несчастное (для родителей, которым меньше достанется) это как посмотреть. Лично мне с грехом пополам удалось полюбить маслины не просто с возрастом, а только благодаря нарушению заповеди «не укради».

Ты крадешь маслины?!

Ага. Но, справедливости ради, не с полок в супермаркете, а из соседней тарелки. Потому что из своей мне и сейчас не очень вкусно. А из чужой тарелки – цап! – и отлично идет.

А что еще тебе можно предложить стащить и съесть?

Вот даже не знаю. Почему-то именно с маслинами такая история. Ну и с оливками. Один черт. Особенно смешно, когда они попадаются в салате. Я их из своего салата выковыриваю и складываю на краю тарелки, как обычно делают дети. И одновременно из соседской тарелки вытаскиваю и ем.

А сосед из твоего – цоп!

И так бывает.

Вообще тырить друг у друга из тарелок – это про любовь.

Ну да. И, кстати, про пресловутое нарушение границ – к обоюдному удовольствию.

Да, только с самыми любимыми можно так.

Такая тайная (и одновременно явная, потому что у всех на виду реализуется) власть над близкими. По крайней мере, я отчетливо понимаю, что для меня это так. Типа – вот чего я с тобой сделать могу, и ты только обрадуешься. Темная сторона любви. Но нежности в этом воровстве из чужой тарелки, конечно, тоже много. Ну и хулиганство бессмысленное, куда мы все без него.

Оливки и маслины я не понимала до тридцати пяти лет, пока однажды подруга не приготовила при мне греческий салат из маслин, помидоров, рукколы, феты и специальной оливково-масляно-лимонной заправки – так целый ряд продуктов открылся мне (до того момента съедобными из этого списка я считала помидоры и лимонный сок; все остальное, конечно, пробовала, я любопытна, но мне казалось, это уже не еда, а испытание на прочность. А сочетание оказалось – сказка).