Дмитрий Мелехов - Клинические основы прогноза трудоспособности при шизофрении

Приведем пример.

Больной С, 18 лет [28] Совместное наблюдение с И. Н. Дукельской и А. А. Ватажиной. , ученик слесарной группы на комбинате для профессионального обучения инвалидов. Заболел в возрасте 15 лет, когда учился в 8-м классе. Появились навязчивые мысли, идеи отношения, слуховые и обонятельные галлюцинации. После двукратного лечения в психиатрической больнице наступила ремиссия с дефектом. Районным отделом социального обеспечения был направлен в комбинат. При наблюдении в процессе производственного обучения обнаруживается излишняя торопливость, прерывистость рабочего процесса, неспособность к длительному выполнению однообразной работы и тенденция не только часто менять операции, но и работать одновременно в двух планах. Больной, не закончив обработку одной детали, берется за другую, затем снова возвращается к предыдущей, одним словом, ведет работу как бы одновременно в двух направлениях и разнообразит методы выполнения. Эта тенденция настолько выражена и такая двойственная установка настолько соответствует потребности больного, что он даже идет на конфликт с инструктором, лишь бы обеспечить себе такую возможность. Он прямо заявляет; «У меня нет терпения доводить обработку одной детали до конца, а потом переходить к другой. Я хочу делать то одно, то другое, так как это для меня гораздо легче».

В психологической лаборатории больной очень спешил, обнаруживая непостоянство темпа работы; начинал задание, не осмыслив его полностью, часто путался.

Конечно, такая степень неустойчивости целенаправленной активности и дезорганизованности больного, терпимая в учебном процессе при щадящем индивидуальном отношении инструктора, на производстве является большой помехой. Не удивительно, что больной после окончания курса обучения в течение 3 месяцев сменил несколько производств, нигде длительно не задерживаясь, и должен был вернуться в диспансер для работы в лечебно-трудовых мастерских. Таким образом, обучение в данном случае фактически играло роль трудовой терапии и не могло быть полностью эффективным.

Таких больных было немало на специально организованных для больных шизофренией курсах художественного оформления, где была обеспечена возможность последующего трудоустройства в специально организованном цехе по производству художественной игрушки. Условием компенсации дефектов целенаправленной активности было обеспечение для больных деятельности, отвечающей их интересам, и организующее, стимулирующее влияние педагогов и инструкторов. Вызывающее интерес, хотя и более сложное задание, допускающее внесение своих новых приемов работы, содержит, видимо, в себе дополнительные стимулы, мобилизует недостаточную активность, на какой-то срок организует деятельность больного, помогает преодолеть лабильность и неадекватность волевых усилий даже при выраженном дефекте. Но тяжесть дефекта и общее снижение критики не позволяют довести эту компенсацию до возможности систематической производственной деятельности.

Итак, при наличии дефектных состояний типа неустойчивости волевого усилия и дезорганизации целенаправленной активности в стадии субкомпенсации профессиональный труд в обычных условиях производства оказывается недоступным (II группа инвалидности).

Можно рекомендовать работу лишь в лечебно-трудовых мастерских, а затем по мере улучшения возможно устройство в условиях индивидуального трудового режима, на дому или в специальных цехах. Рекомендуются виды труда, допускающие переключение внимания и смену операций (см. в приложении список № 1), отвечающие интересам и установкам больного при условии постоянного контроля. При достижении стойкого трудоустройства в специальном цехе возможно определение III группы инвалидности.

У больных в стадии декомпенсации дефекта обнаруживается полная несостоятельность даже в элементарных рабочих операциях и они оказываются объектами длительного призрения в колониях, домах инвалидов для психически больных, а оставаясь в общежитии, не работают и нередко нуждаются в надзоре или опеке. Для них характерны наиболее выраженные проявления шизофренического расщепления, «интрапсихическая атаксия», полная «дезинтеграция» (А. О. Эдельштейн, 1937) личности, невозможность целевого поведения, расторможенность аффектов и влечений при отсутствии сознания болезни и критического отношения к своему поведению (картины, приближающиеся к ажитированному слабоумию старых авторов). Здесь также имеет место стремление к изобретению новых приемов и чередованию действий, но оно превращается в самоцель, в своеобразное игровое поведение. В других случаях наблюдается беспорядочность, парадоксальность поведения при своеобразной тонкости и меткости отдельных суждений или при наличии заумных парадоксальных высказываний и, наконец, сюда относятся больные с речевой бессвязностью, разорванностью, иногда бессмысленностью речевой продукции. Только у небольшой части больных сохраняется возможность работы в лечебно-трудовых мастерских на элементарных видах подсобного труда (см. в приложении список № 2).

Приведем пример длительной социально-трудовой декомпенсации этого типа дефекта.

Больная Я., 1900 г. рождения. Заболела параноидной формой шизофрении, будучи студенткой художественного института, в возрасте 25 лет. Двенадцать лет непрерывно находилась в психиатрических больницах и в доме инвалидов для психически больных — хроников по поводу затяжного галлюцинаторно-бредового состояния. В 1935 г. сама добилась выписки из дома инвалидов, получила комнату и в 1938 г. была направлена отделом социального обеспечения на курсы по художественному оформлению.

Лишенная сознания болезни и критического отношения к дефекту, считающая шизофрению не болезнью, а «признаком гениальности», лишенная чувства времени, целенаправленности в работе и способности к длительному и последовательному усилию, странная по своему внешнему облику и дезорганизованному поведению, она смогла окончить курсы по художественному оформлению и проработать 2 года в специальном цехе художественной игрушки. Этот единственный за все 35 лет болезни период относительной компенсации у больной обусловлен двумя факторами: 1) выбором профессии в соответствии с индивидуальными склонностями больной (юношеские мечты стать художником и годичное обучение в Строгановском училище), 2) специальной организацией режима труда в специальном цехе под медицинским наблюдением.

Это состояние временной компенсации было нарушено во время Великой Отечественной войны в связи с изменением профиля и режима работы. Больная перестала работать, нищенствовала, жила за счет окружающих, т. е. перешла, в нашем понимании, в стадию социально-трудовой декомпенсации. Следовательно, характер дефекта и степень его выраженности в данном случае таковы, что компенсация (пусть даже относительная, неполная) достигается только при условии особой организации труда и обучения.