Мара Олтман - Тело дрянь. Донесения с фронта (и из тыла)

И все же я слишком любопытна, чтобы пренебречь такой возможностью.

Я стояла перед зеркалом, оглядывая себя напоследок: джинсовые шорты, гольфы, теннисные туфли, ярко-розовая поясная сумка и груди объемом меньше, чем бутылочка текилы из мини-бара. Интересно, будет ли мероприятие похоже на рубрику «Кто носит это лучше» в женском журнале? Все мы явимся в одном и том же… по крайней мере на первый взгляд. Голосуйте: кто носит грудь лучше, Мара Олтман или Селена Гомес?

Все мы хотим быть сестрами-миссионерками, но склонны осуждать — не только себя, но и ближних.

А может, наоборот, возникнет чувство локтя, будто мы пехота в одинаковой униформе, отправляющаяся на бой с врагом?

После этой революционной, воодушевляющей мысли я надела кофту. И лифчик. Как бы абсурдно это ни звучало, я не хотела, чтобы кто-то видел неприличный контур моих сосков по дороге на топлесс-велопробег.

За двадцать минут я дошла до места встречи — велопрокат к северу от Вильямсбургского моста в Бруклине под названием «Самый громкий крикун». Он находился в ярко освещенном подвале кирпичного многоквартирного дома. Там уже собралась небольшая стайка участниц (пока что в верхней одежде), практически все младше сорока. Неужели у сорокалетних есть дела поважнее? Или желание обнажаться во имя равноправия угасает, раздавленное сорока годами воздействия силы тяготения?

Еще человек восемьдесят, должно быть, потерялись по пути. Мероприятие должно было вот-вот начаться, а нас было всего десять. Мне быстро объяснили, что всего десять человек и записались. Я-то рассчитывала, что мои сиськи будут прикрыты массой других — как крошечная рыбка в огромном косяке, — а мы оказались свежим уловом на рыбном рынке. «Давайте приготовимся, — сказал Адам, кудрявый блондин — владелец проката, который согласился руководить нашим велопробегом. — Выбирайте шлемы». Он указал на стену, увешанную черными и синими шлемами.

Женщины стали стягивать с себя одежду. Никогда нельзя понять по виду человека, как он будет раздеваться — скрестит руки, возьмется за нижний шов и стащит через голову? Или более изощренно, вынув руки из рукавов и стянув блузку, висящую на шее? Я придерживалась первого метода и уже готова была сорвать с себя кофту, но едва подняв ее до ребер, застыла, словно муха на клейкой ленте. Кто-то нажал на кнопку паузы, и мои руки замерли. Я не могла раздеться.

Задолго до того, как у меня выросла грудь или даже железы Монтгомери (маленькие белые точечки, из-за которых соски напоминают фразу, написанную шрифтом Брайля), я знала, что эту часть тела следует скрывать под одеждой. Когда мне было двенадцать, мама повела меня в универмаг Nordstrom выбрать лифчик, хотя я была плоская, как степи Канзаса. Я часами стояла боком перед зеркалом, пытаясь разглядеть хоть какие-то возвышенности на своем абсолютно ровном ландшафте. Я была равниной, пустыней, ни следа рельефа. Ни деревьев, ни холмов, ничего. Правда, у меня были соски, но они, вот незадача, совсем не отличались от сосков моих братьев. Мне не нужен был лифчик. Хоть мне и хотелось испытывать потребность в лифчике, я знала, что еще не заслужила его. Тем не менее мама потащила меня в отдел нижнего белья, пребывая в уверенности, что нам необходима консультация продавщицы.

Я не сомневалась, что продавщица засмеется, глядя на меня. Она уставится на меня, оттянет мой воротник и взглянет вниз: «Я бы посоветовала подростковый подготовительный бюстгальтер, но тут и подготавливать нечего!» Она хлопнула бы себя по коленке и взвыла от смеха.

Пока мама искала демоническую продавщицу, я спряталась в центре круглой стойки с одеждой. Через несколько минут розовые шелковые пижамы передо мной раздвинулись, и продавщица сунула мне в руки восемь разных крошечных лифчиков. Почему-то она решила, что мой пустынный пейзаж в норме вещей. Другими словами, подготовительный бюстгальтер нужен не для того, чтобы приподнимать или поддерживать грудь: он нужен, чтобы приучить нас ее прикрывать.

Тем временем Адам подбирал женщинам велосипеды подходящего размера. Мне следовало взять себя в руки и разоблачиться наконец-таки, поэтому я повернулась лицом к стене. Скрестив руки, я вопреки всем своим принципам сняла кофту, что прежде делала только в темной комнате, как минимум после второго серьезного свидания и двух бокалов вина.

Я повернулась. Никто не смотрел на мои сиськи, но я уставилась будто бы на всех вокруг разом. Наверное, и они тоже, потому что, сами понимаете, это же сиськи! Кто не пялится на них? Но поскольку никто, казалось, на меня не пялился, я надеялась, что мой сверлящий взгляд окружающие тоже не замечают.

Я ожидала увидеть на велопробеге сплошь идеальные груди, на фоне которых выглядела бы единственной плоской и асимметричной отщепенкой. Но дамы оказались всех размеров и форм: полненькая пара грудей слева, слегка обвисшие, но очаровательные справа. Были соски размером с бейсбольный мяч и меньше квотера [16] Четверть американского доллара. . Груди, напоминавшие торпеды и сумочки с песком. У одной девушки сиськи были так высоко, что могли придушить ее, если она подпрыгнет на кочке. Бюстгальтеры с куполообразными чашечками делают все груди такими одинаковыми. Как подарочная бумага, они таят в себе неожиданные сюрпризы.

Я пробыла топлесс уже примерно три минуты, и вот что удивительно: мне по-прежнему казалось, что все вокруг смотрят мне прямо в глаза.

Вместо того чтобы переживать из-за наготы, женщины беспокоились по гораздо более серьезному поводу: как не свалиться с велика, пока едешь по одному из самых перегруженных пробками городов в мире.

«Я даже держаться на велосипеде не умею», — сказала одна из женщин.

Адам подозвал меня и надел мне на голову синий шлем. «Не жмет?» — спросил он.

«Нормально», — сказала я.

Он подтолкнул ко мне велик с желтой рамой и отправил на улицу для тестовой поездки.

От блестящих тротуаров и бетонных зданий поднимались влага и жар, как в сауне. Скромность, поняла я тут, была не единственной причиной носить одежду. Во-первых, она защищает от солнца, во-вторых, впитывает пот.

Хотя я была в более естественном виде, чем привыкла, приходилось прикладывать больше усилий, чтобы вести себя естественно. Вытянув руки по швам, я чувствовала, что чересчур сильно прикидываюсь, будто все в порядке. Скрестив руки на груди, я выглядела так, будто прячусь. Руки на поясе — слишком ожидаемо. Я решила эту проблему, взобравшись на велосипед.

И вот наша десятка уже наворачивает круги туда-сюда по пустому тротуару и проверяет тормоза. И у всех до сих пор сиськи на месте. Я специально проверила.