Мара Олтман - Тело дрянь. Донесения с фронта (и из тыла)

Чтобы понять, соответствует ли мой оптимистичный настрой физическому состоянию, я снова обратилась к Даниэлле Майер — медсестре ректальной клиники Университета Северной Каролины. «Если вы периодически страдаете от геморроя, — спросила я, — стоит ли заниматься анальным сексом?»

Она посоветовала подождать, пока пройдет обострение, но в целом анальный секс — если он происходит по согласию, с применением лубриканта и вы действительно расслабили сфинктер — не станет проблемой.

«Главное — расслабиться», — повторяла я про себя.

Потом Майер сказала кое-что, что я смогла усвоить только через пару дней (и пару визитов к психотерапевту) и буду помнить до своего последнего вздоха: «Человеческие испражнения больше практически любого пениса, который я видела».

И снова врачи за свое: решили испортить мужской член.

Я постаралась сохранять невозмутимость. Прежде чем перейти к действиям, я решила, что будет весело и познавательно посоветоваться с кем-то, кто поднаторел в анальном сексе. Я связалась с Наташей Старр — 28-летней порнозвездой из Польши, которая зарабатывает анальным порно.

На ее сайте в разделе «Обо мне» говорится, что она высокая стройная блондинка, Весы по гороскопу. За анальные сцены ее несколько раз номинировали на AVN — аналог «Оскара» в порноиндустрии. Перед разговором я посмотрела несколько ее фильмов («Все об анале», «Анальные воины», «Попробуем анал», «Хочу трахнуть твою дочь в задницу — 16») и была впечатлена — ни одно отверстие во время съемок не пострадало.

У Старр обнаружились низкий хриплый голос и тяжелый восточноевропейский акцент. Теперь я вижу, что обратиться к ней было как съехать с самого крутого склона, хотя мне место на детской горке. Тогда я этого еще не понимала. «Впервые я занялась аналом в 15 лет, — сказала Старр, представившись. — Мой парень не мог кончить. Я ему говорю: „Если сунешь в задницу, может, кончишь быстрее“. Так оно и произошло».

Наташа Старр, очевидно, была таким же вундеркиндом, как Вольфганг Амадей Моцарт.

Я начала с вопроса о первых шагах. Говорят, когда дело доходит до задницы, лучше не торопиться. Я предполагала, что она посоветует предварительный фингеринг или какую-нибудь анальную пробку.

«Люблю, чтобы вставили поглубже, — сказала она, сразу перейдя к членам, — если засунули неглубоко, ощущения такие, будто какаешь».

«Могу себе представить», — сказала я в надежде произвести впечатление человека, который тоже в теме, хотя с темой не была знакома даже близко.

«В фильмах любят показывать пенетрацию, — сказала Старр. — Долгие такие движения, понимаешь? Странные от них ощущения».

«Кажется, будто какаешь снова и снова», — сказала я с сочувствием.

«Да, они его полностью вытаскивают и опять вставляют, — сказала она. — Поэтому я и люблю, чтобы сразу засадили и трахали. Вот это по мне».

Об этом аспекте анального секса я даже не задумывалась.

Мы еще полчаса обсуждали волновавшие Старр темы, в том числе наиболее сочетающуюся с анальным сексом еду. Большой стейк. Да! Лазанья. Нет! Не то чтобы это был повседневный разговор любителей анала. Старр могла бы с тем же успехом объяснять принципы квантовой механики дремлющему эвоку. Что произвело раскрепощающий эффект, так это окончание разговора. Я спросила напоследок: «А у тебя бывают проблемы с анусом?»

«Вообще-то у меня геморрой», — ответила она.

Я была в шоке: «Серьезно?» Я видела ее дырку на экране компьютера — идеальную, гладкую и розовую, как нимб ангела.

«Да, геморрой, — подтвердила она. — Может, я слишком тужусь? Не знаю».

Она говорила так, будто это вообще не проблема, а тысячи зрителей не нуждаются в ее сексуальности каждый божий день.

«Может, это просто анальная бахромка?» О них я узнала неделю назад. Когда внешний геморрой проходит, он часто оставляет сувенир на память — небольшую складку на коже. Можно сказать, геморрой тоже обладает душой и не хочет быть забытым. Сами по себе бахромки не беда — просто небольшие граффити, которые после себя оставляет геморрой: «Здесь был я».

«Не знаю, — сказала она, — мне кажется, это геморрой».

Меня успокоило, что геморроем мучаюсь не только я и у такой красотки те же проблемы. Я поблагодарила ее за время и честность.

«А что такого? — сказала она. — Подумаешь, проблема. Мне даже никто не жаловался на это прежде».

Может, я и не узнала правильной техники анального секса (уверена, все необходимые факты о содомии перечислены на сайте Cosmo), но Наташа продемонстрировала мне кое-что еще более важное. Ее открытость впечатляла. Когда я разговаривала с Порретт, та сказала, что многие так стыдятся проблем с задницей — не только геморроя и недержания, но и более серьезных, — что излечимые болячки часто становятся фатальными из-за нежелания идти к врачу. «Люди буквально умирают от стыда», — сказала она мне.

Пока мы все не соберемся и не вложим больше денег в развитие бионических анусов — вот счастье-то будет! — мы вынуждены жить с теми сфинктерами, которые даны нам от рождения.

Тем временем, надеюсь, дедушка смотрит на меня сейчас, широко улыбаясь. «Наконец-то ты все поняла, малая, — сказал бы он, — как и кухонная столешница у нас дома в Палм-Спрингсе, твой анус заслуживает уважительного отношения».

Мне всегда хотелось, чтобы мое родимое пятно что-то означало — например, что я истребительница вампиров. Подходит ко мне старик и говорит: «Боже мой, у вас отметина убийцы вампиров на пояснице!» А я ему: «Что вы несете?» И тут он отвечает: «Клянусь! Я вас разыскиваю с прошлого тысячелетия». Мы обнялись бы, как старые друзья, после чего шел бы клевый монтаж, как я изучаю боевые искусства, потею в правильные моменты и спасаю мир.

Пока этого не случилось.

Вместо этого я могу надеяться разве что на вопрос: «Что за странная красная отметина у тебя над задницей? Будто кто-то накурился и пытался нарисовать Австралию».

Если я не следующая истребительница вампиров (что еще предстоит доказать), зачем мне тогда это пятно? Неужели родимые пятна — просто случайные кляксы, которые ничего не значат? Откуда они возникают на коже? Нужны ли они для чего-нибудь? И самое главное: в каком возрасте человек становится слишком старым, чтобы учиться на охотника за вампирами?

Если они не обозначают ничего сверхъестественного, родинки кажутся довольно бессмысленными и случайными, поэтому я не думала, что хоть кто-нибудь в медицинском сообществе одержим ими так же, как я. До тех пор, пока не связалась с Анной Ясмин Киркорян, педиатром-дерматологом из Детского национального медицинского центра в Вашингтоне, округ Колумбия. Она специализируется на родимых пятнах и даже читает лекции о них по всей стране.