Мара Олтман - Тело дрянь. Донесения с фронта (и из тыла)

Наши вульвы каким-то образом должны идти против законов физики. Со всеми своими складками и обилием плоти они должны равняться на пластиковых бесшовных кукол. Это как приготовить английский маффин без воздушных пузырьков. Ведь именно они и делают маффин маффином.

Поговорив с хирургами, которые зарабатывают операциями на жизнь, я поняла, что ознакомилась лишь с предвзятым мнением. Все равно что осведомляться у нефтяной компании о вреде дноуглубительных работ для окружающей среды: «Все животные в полном порядке! Нет поводов для беспокойства!» Продолжая метафору, мне требовался эколог. Точно ли животные в порядке?

Прошерстив книги и исследования на предмет вменяемых генитальных консервационистов [45] Политическое и экологическое течение, выступающее за «консервацию» дикой природы в первозданном виде и рациональное природопользование. , я вышла на Джейн Капути, исследовательницу женских проблем с более чем 20-летним стажем и автора книги «Богини и монстры: женщины, мифы, власть и популярная культура». Я позвонила ей, чтобы обсудить верблюжьи лапки и то, не ведет ли нас лабиопластика по скользкой дорожке.

Она тотчас пустилась в небольшой исторический экскурс. «Одно из названий вульвы — pudenda. Знаете, от какого латинского слова оно происходит?»

Это слово я слышала и даже пользовалась им пару раз, но насчет его этимологии сомневалась. «Не знаю», — ответила я.

«Стыд», — сказала Капути.

Верилось с трудом (уж слишком на поверхности лежал ответ), поэтому, пока мы беседовали, я проверила ее слова в интернете. Сюрприз-сюрприз: женщина, написавшая четыре книги по феминизму, оказалась права.

«Оно происходит от слова „стыд“, — повторила Капути, — предполагалось, что женщины должны стыдиться вульвы». По ее словам, в далеком прошлом многие культуры верили в богинь и считали вульву сакральным символом власти. «Не чистым или скверным сакральным [46] Одна из классических оппозиций сакрального в антропологии, которую разрабатывал, в частности, социолог Эмиль Дюркгейм. , а типа Силы», — разъяснила она. Однако патриархальные культуры опорочили образ сакральной вульвы, выставив ее постыдной и отвратительной. «Легко ведь представить культуру, где демонстрация контура вульвы считалась бы такой эротичной и привлекательной, что даже одежду шили бы так, чтобы она подчеркивала это, не правда ли?» — сказала она.

Я легко это представила. Почему бы и нет? Именно это меня с самого начала и смущало. Почему ложбинка между грудей — это сексуально, а между половых губ — уже нет?

«Как видите, вульва воплощала собой женскую власть, которая для патриархального строя представляет угрозу», — сказала Капути.

Одним словом, она утверждала, что мое собственное отвращение к лапке простиралось далеко за пределы табу мира моды и уходило корнями — корявыми и жуткими — в нашу культуру. Хихикая над очертанием чьей-то вульвы, в действительности мы парадоксальным, извращенным образом порицаем и ущемляем наш собственный гендер.

«Женщин учат ассоциировать вульву с уязвимостью, молчанием и бессилием», — сказала она.

«Так что же делать?» — спросила я.

«Тактика такая же, как и всегда: взять то, что они стыдят, осознать, что стыдят источник власти и красоты (будь то цвет кожи, волосы или вульва), и вдохнуть в него заново жизнь во всей мощи и красоте».

«То есть все мы должны ходить с верблюжьими лапками?»

«Во-первых, я ненавижу это название, — ответила она. — Давайте взамен показывать „обольстительные губки“ или „лабиальную мощь“». Появление на людях в таком виде она считает поступком смелым и прекрасным, но для начала поменять термин было бы уже неплохо.

Я представила себе, как встречаю на улице женщину с лапкой и пытаюсь завести с ней беседу, пользуясь лексиконом Капути: «Простите, у вас обольстительные губки из штанов торчат».

Что-то мне подсказывало, что я на правильном пути, даже если иду по нему не совсем правильно.

Еще одна крестная фея женских гениталий — Ребекка Чокер, ярый критик вагинальной хирургии. Найти ее было несложно: я просто погуглила «антилабиопластика» и провалилась в черную дыру. Чокер написала работу «Истина клитора: тайный мир на кончиках ваших пальцев» о том, что клитор должен взять «Золотой глобус» как лучшая часть человеческого тела. К моменту нашей беседы хирургия по-прежнему вызывала у меня противоречивые чувства: чересчур радикальная и избыточная, она все же помогает многим женщинам. Разрываясь на части, я задала Чокер вопрос, будто списанный из записной книжки Алинсода.

«Как вы можете считать операцию злом, если она дает женщинам выбор?»

Оказалось, Чокер не видит здесь подлинного выбора. Она убеждена, что есть лишь иллюзия выбора. «Допустим, я предлагаю вам выбор: яблоки или апельсины, — сказала она. — Зайду в соседнюю комнату и скажу: „Берите что выбрали“. Но там на столе только ваза с яблоками. Что скажете?»

«Где мои апельсины?»

«Это и есть изъян, — сказала она. — Изъян всего этого довода про выбор. Его нет! Женщинам не дали ничего выбрать. Весь выбор в том, что их гениталии признали уродливыми». По мнению Чокер, главная проблема в том, что женщины не догадываются о всем разнообразии, которое царит в их промежностях. «Мы растем с Барби! — воскликнула она. — А вариации видим только в порно и журналах».

Она припомнила опубликованное в журнале An International Journal of Obstetrics & Gynaecology исследование диапазона размеров женских гениталий. Вышедшая в 2005 году, это чуть ли не первая публикация о вариациях женских гениталий. Первая схожая статья о мужчинах появилась в XIX веке, когда домашние телефоны были еще в новинку.

Исследование показало широчайшие границы нормы. В выборке из пятидесяти вульв длина малых половых губ достигала 10 сантиметров. Другими словами, абсолютно нормальные внутренние губы могут быть длиннее листка туалетной бумаги.

«Увы, никто не чествует разнообразие женских гениталий», — с сожалением сказала Чокер.

И она, и Капути одинаково подчеркнули, что нельзя винить или осуждать женщин, идущих на операцию. Винить следует культуру, не дающую нам пространства, чтобы быть самими собой.

Капути выразила это наиболее ярко: «Я бы никогда не выступила против чьего-то выбора в пользу того, что придает сил и позволяет себя чувствовать лучше. Однако я предпочла бы такой мир, где женщины не испытывают постоянного стыда за свои тела, где нет страха и ненависти к женской сексуальности, а также крупным половым губам с фимиамом женской силы».

Вообще я не из тех, кто обвиняет во всем патриархат, поэтому удивилась вдвойне, осознав, что слушаю телефонную собеседницу с воздетой к небу рукой, будто она проповедь читает.