Стивен Баррер - Осторожно, спорт! О вреде бега, фитнеса и других физических нагрузок

Будучи нейрохирургом, я постоянно сталкиваюсь с черепно-мозговыми травмами. За всю мою практику у меня было больше тысячи таких пациентов. Я видел самые разные травмы, незначительные и смертельные, нанесенные всеми возможными способами как случайно, так и намеренно. Я видел открытые и закрытые черепно-мозговые травмы; травмы от удара тупым предметом и проникающие травмы; обычные шишки, вызванные падением с высоты роста, и травмы с размозжением в результате автомобильных аварий. Я видел такие травмы, которые не может нарисовать в своем воображении даже лучший голливудский режиссер!

Что я, нейрохирург, могу думать о спорте, цель которого — нанести противнику настолько тяжелую травму головы, чтобы он потерял сознание и не мог продолжать бой?

Закончить бой нокаутом — заветная мечта каждого боксера, по крайней мере в профессиональном боксе. Жестокость этого вида спорта напоминает нам о том, что он уходит корнями в гладиаторские бои в Древнем Риме.

Разумеется, бокс не обходится без кровопролития. Рваные раны лица, подкожные кровоизлияния, гематомы глаз здесь обычное дело. Существует даже такая процедура, как вскрытие гематомы, когда набухшее веко специально надрезают, чтобы дать стечь крови. В результате давление уменьшается и можно приоткрыть глаз.

Удары в голову наносятся с огромной силой. Вместе с развитием методик тренировок и появлением стимулирующих препаратов, таких как стероиды, сила и быстрота ударов профессиональных боксеров выросла. Все мы видели замедленные съемки боксерских поединков, где крупным планом демонстрируется, как кулак бьет прямо в лицо, нос и губы гротескно деформируются, голова резко откидывается в сторону и вокруг разлетаются капли пота и крови. Иногда можно увидеть, как боксер падает навзничь, ударяется головой о пол ринга и теряет сознание. Это не спорт. Это пережиток темного, жестокого прошлого, когда люди были вынуждены биться до смерти друг с другом или с каким-нибудь диким животным, в то время как жадные до крови зрители наслаждались зрелищем в безопасности амфитеатра.

Это безобразие необходимо запретить. Я не первый, кто это предлагает. В 1983 году Journal of the American Medical Association уже выступил с подобной рекомендацией.

Выше я затрагивал тему сотрясений головного мозга. В последние годы они привлекли к себе повышенное внимание, и многочисленные исследования показали, что травмы этого вида гораздо более серьезны, чем принято было считать. Классическое сотрясение мозга определяется как легкая форма черепно-мозговой травмы с кратковременной потерей сознания (обычно от нескольких секунд до нескольких минут). После возвращения сознания пострадавший обычно дезориентирован в пространстве и во времени и не помнит о травме, но в течение нескольких часов или дней его состояние восстанавливается. Как правило, при такого рода травмах тренер советует спортсмену «походить, чтобы прийти в себя», как будто хождение взад-вперед вдоль кромки игрового поля устранит последствия травмы. Понятно, что тренер хочет как можно быстрее вернуть спортсмена в игру, особенно если это звездный игрок. Но с такими вещами шутить опасно.

Сегодня нам известно, что сотрясение головного мозга не всегда сопровождается потерей сознания. В то же время какое-либо изменение психического состояния, сопровождающее любую травму головы, свидетельствует о сотрясении мозга. Если после столкновения или удара спортсмен оглушен, шатается как пьяный, смотрит пустым взглядом, говорит заплетающимся языком или у него двоится в глазах, значит, он получил сотрясение мозга. Специальный термин для этой группы травм — легкие черепно-мозговые травмы (ЧМТ).

Черепно-мозговые травмы варьируются от очень легких, таких как легкие сотрясения мозга, до очень тяжелых и смертельных. Один из разделов медицины, патофизиология, изучает нарушение функционирования отдельных органов и организма в целом под влиянием повреждений и болезней. Патология может проявляться на макроуровне (например, видимое анатомическое изменение сломанной ноги), на микроскопическом уровне (например, нарушение клеточных структур под влиянием бактериальной инфекции) и на биохимическом уровне — то есть на уровне белков, ДНК и химических взаимодействий, управляющих всеми жизненными процессами. Практически при всех заболеваниях затрагиваются все три указанных уровня.

Повреждением головного мозга, по сути, является любой процесс, нарушающий нормальное функционирование нейронной сети. Мозг представляет собой сложную систему, состоящую из миллиардов нервных клеток, называемых нейронами. Каждый нейрон содержит ядро и два вида отростков.

Дендриты — это разветвленные короткие отростки, которых у нейрона может быть несколько. Дендриты близлежащих нейронов соединяются между собой и обеспечивают взаимодействие между клетками. Аксон — это длинный одиночный отросток. Клеточные тела нейронов располагаются на поверхности мозга и образуют его кору, изрезанную большим количеством борозд и извилин, придающих мозгу его характерный складчатый вид. Из-за серого цвета коры ее называют «серым веществом».

Аксон сверху покрыт защитной миелиновой оболочкой, которая способствует быстрой передаче нервных импульсов между нейронами. Миелин имеет белый цвет и придает его внутренним структурам мозга, которые называются белым веществом. Аксоны могут проникать далеко вглубь мозга и передавать нервные импульсы к его глубинным структурам, таким как базальные ганглии, таламус, ствол мозга и спинной мозг, где они соединяются с другими нервными клетками.

Такие цепочки из соединенных между собой нервных клеток доходят до каждого органа нашего тела — до каждой мышцы, вызывающей движение, до каждой железы, вырабатывающей гормоны, и до каждого органа, выполняющего свою строго определенную функцию. По пути каждый нейрон посредством дендритов соединяется с миллионами других нейронов, что создает внутри нашего тела настоящий «нейронный Интернет» с примерно 100 триллионами синапсов (нейронных связей). Внутри этой невероятно сложной сети ежесекундно передаются триллионы сигналов и совершаются триллионы операций, в результате чего производятся столь простые рефлекторные действия, как моргание глазами, или порождаются столь таинственно непостижимые явления, как человеческая мысль.

Такая анатомия мозга объясняет его высокую подверженность травмам. Когда я читаю лекции по черепно-мозговым травмам студентам и интернам, я всегда заставляю их вспомнить кое-какой материал из школьной программы физики. Поскольку изучение в школе хотя бы одного курса физики является обязательным требованием для поступления в медицинский вуз, все мои студенты были вынуждены продираться сквозь дебри этой сложнейшей науки. И, хотя некоторым это даже нравилось, применимость физических знаний в повседневной медицинской практике весьма незначительна.