Владимир Скулачёв - Жизнь без старости

Красота, не правда ли? Дожить бы.

И правда, было бы довольно глупо умереть от старости за 3 года до появления митовитанов — лекарств от старости. Надеемся, что многим из читателей сейчас лет по 30–40 и у них есть неплохие шансы дождаться. Кстати, а каковы эти шансы? Давайте разберемся, а потом прикинем, нельзя ли повысить эти шансы для них, да и для других читателей, которым за 70?

У геронтологов есть такое понятие — возрастной коэффициент смертности. Это количество умерших в данный год на 1000 людей определенного возраста. Этот коэффициент немного уменьшается для всех возрастов с прогрессом медицины, но в ближайшие 10–12 лет особо измениться не должен (ну, если конечно 3-я планета Альфа- Центравры не объявит нам войну или не случится какого-нибудь другого глобального катаклизма).

Посмотрите на данные по этому коэффициенту в нашей стране в 2010 году (рис. I.10.1):

Рис. I.10.1.Возрастные коэффициенты смертности населения России в 2010 г. Данные взяты с официального сайта Федеральной службы государственной статистики ( http://www.gks.ru/).

То есть из каждой тысячи людей в возрасте 80–84 лет более ста умерли в течение 2010 года. Получается, что для людей в этом возрасте вероятность НЕ ДОЖИТЬ до своего следующего дня рождения составляет около 10 %.

Обратите внимание, как резко (по экспоненте) растет смертность с возрастом. Для 60 летних она менее 2,5 %, а за следующие 25 лет раскручивается примерно в 10 раз. Но что происходит в более раннем возрасте, когда люди еще не считаются пожилыми? На рис. I.10.2. ниже можно более детально рассмотреть, как меняется смертность в период от рождения до 40 лет.

Рис. I.10.2.Возрастные коэффициенты смертности населения России в возрасте до 40 лет (2010 г.). Данные взяты с официального сайта Федеральной службы государственной статистики ( http://www.gks.ru/).

В общем-то, та же картина. Отбросив младенческую смертность (неизбежная вещь, связанная со стрессом перехода из материнской утробы к самостоятельной жизни), наша вероятность умереть минимальна лет до десяти-четырнадцати. А потом она начинает неуклонно расти по той же экспоненте! Двум более молодым авторам этой книги всего по 40 лет, но получается, что наша вероятность не дожить до следующего дня рождения уже в 10 (!) раз больше, чем в те чудесные годы, когда они заканчивали школу. Почему? Согласно нашей гипотезе — из-за работы генетической программы старения, которая, по-видимому, уже в пятнадцать лет начинает сокращать нам жизнь.

Кстати, известен один из первых объектов ее атаки — иммунная система, которая стареет с 10–12 лет.

С точки зрения старения как средства ускорения эволюции (см. выше «басню о лисе и зайцах»), к 40 годам мы должны весьма существенно состариться (что и видно по росту смертности). Иначе говоря, к этому времени программа старения уже должна быть как следует «раскочегарена». И вот тут вступает в силу одно соображение, которое, на наш взгляд, дает нам возможность притормозить ее работу в именно среднем и старшем возрасте. То есть повысить шансы добраться до «аптеки будущего» для тех, кому сейчас больше 40 лет [5] Забавные результаты мы получили, проведя среди российских старшеклассников и студентов конкурс творческих работ «Земля без старости». Мы предложили им представить, как изменится наш мир, если ученые сумеют-таки победить старость. К нашему удивлению, в подавляющем большинстве случаев молодые люди не увидели в этом ничего привлекательного. В работах превалировала мысль, что коль скоро старение — это естественный процесс, то лишить человека старения это значит отобрать у него что-то принадлежащее ему по праву. При этом многие авторы признавали, что средство от старения будет пользоваться популярностью за счет эксплуатации природного страха человека перед смертью. Однако, по их мнению, ничего хорошего из этой затеи получиться не должно. В чем-то такое отношение отражает представление молодого человека о том, что у него еще уйма времени впереди и где-то там, очень не скоро, когда ему самому уже надоест жить, его ждет старость и смерть. Если бы мы были голыми землекопами, так оно и было бы. Но мы несем в себе, как говорил Вейсман, «семена смерти», и даже у тех 16–21 летних ребят, которые прислали нам свои работы, программа медленного феноптоза уже запущена. Они не почувствуют этого, будем надеяться, лет до 5060 (если конечно они не выберут карьеру профессиональных спортсменов, которые уже к 30 годам страдают от саркопении — возрастного уменьшения толщины мышечных волокон). Мы видим свою задачу в том, чтобы ребята-участники нашего конкурса лет до 80–90 не знали, что такое старение. .

Зачем может понадобиться программа старения после завершения репродуктивного периода, когда уже никакой эволюции быть не может (как бы хорошо мы не приспосабливались, мы уже не способны передать в следующее поколение наши гены)? На эту тему мы рассуждали в конце 5-й главы части I нашей книги и сформулировали принцип «полезных бабушек и дедушек». Все-таки мы уже довольно давно умеем передавать информацию в следующее поколение не только через гены, но и при помощи речи (последние несколько тысяч лет к ней добавилась письменность, а недавно — еще фото и видео). То есть, с точки зрения интересов вида первобытных людей Homo sapiens, а не отдельного человека, тем более современного, было бы важно побыстрее очищать популяцию от «вредных бабушек» и подольше оставлять «полезных». Запомним этот вывод.

Программа старения на то и программа, чтобы она могла регулироваться. Так уж все устроено в биологии — для каждого процесса придумана целая система регуляторов, и именно это отличает биологию от физики. Несколько способов регуляции (разумеется, замедления — ускорять старение нам не особо интересно) скорости старения уже упоминалось выше — это ограничение питания (особенно сахара), мышечная нагрузка, холодовой шок (см. также раздел II.7.6.). Они должны хорошо работать также и в молодом возрасте. К практическим рекомендациям по этим способам мы вернемся чуть позже.

Раз регуляция, в принципе, возможна, то скорость старения «полезных дедушек» должна быть существенно меньшей, чем «вредных». Пока мы не знаем, как устроена такая регуляция. Она явно завязана на психологические и социальные аспекты поведения людей, которые вполне могут распознаваться мозгом и, в зависимости от получаемых им сигналов, ускорять или замедлять работу программы старения. Но для управления этим процессом нам необязательно знать в деталях, как он устроен. Можно попробовать «обмануть» свою природу именно при помощи тех самых социально-психологических сигналов. Другими словами, надо заставить наш организм думать, что он «полезный дедушка», а не «вредный». И тогда скорость старения должна автоматически замедлиться.