Михаил Серлин - Вторая молодость_Будем здоровы

Прошли годы, и в часовом кармане моих брюк появился новый футлярчик — алюминиевый с таблетками валидола. Острый холодок растворяющейся под языком таблетки стал привычным.

Теперь я понимаю, что в сущности оказался на грани разгрома. Только прямая боль — боль в сердце пугала. Остальное все больше и больше ставилось безразличным: движение, свежий воздух, запах цветов, музыка и танцы, общение с друзьями. Все нужней — искусственные "стимуляторы": сигареты и спиртное. Пачки сигарет на день не хватало. Без коньяка разговор не разговор.

Один мой товарищ, после того как мы похоронили нашего сверстника, сказал мне:

— Мины рвутся в наших рядах.

Мне понравилось это выражение, я пожалел себя и свое поколение, но не подумал, что из-под минного обстрела можно уйти.

С войны еще известно было: нужно вовремя подхватиться и перебежать на другое место. Лучше всего броситься вперед. Но не было теперь сил на то, чтобы быстро встать и стремительно пробежать десяток-другой метров.

Значит — все?.. Значит — все?.. Значит — все?..

В одну из бессонных ночей, этот страшный вопрос буквально измучил меня. Я гнал его, а он возвращался, жег сознание. Во мне, как в любом из нас была воля к жизни. Запущенная, частью подавленная, но была. И она заставляла искать выход. Я перебирал свою жизнь, год за годом. Я взвешивал то, что приносило успех, и то, что привело к плачевному состоянию, неуклонно отдавало меня в руки Дряхлости. И все чаще в мозгу вставало короткое, резкое, энергичное, свежее и светлое слово: СПОРТ.

Бессонными ночами я играл в футбол, прыгал в речку с моста, упражнялся на брусьях, выходил на ринг. Бессонными ночами я вбегал на пятый этаж, и одышка не мучила меня. Я быстро шел по улице, и ноги не болели, и не жгло в том месте, куда давным-давно попала фашистская пуля… Но наступал рассвет, и я уныло говорил себе: от одышки тебе не избавиться, на брусья лучше не лезть — под твоими девяносто восемью килограммами жерди подломятся; чтобы быстро и много ходить, надо похудеть, чтобы похудеть, надо быстро и много ходить. Заколдованный круг. Призвать на помощь спорт? Так ведь я изранен, так ведь мне мучительно ходить! Сделать операцию? Как я ее перенесу, а не станет ли мне хуже? Годы ведь не те, и здоровье не то! Жалко себя. Боязно.

Долго я спорил сам с собой, долго уговаривал себя, очень долго. Бросил курение. Перемучился, перетерпел и с той поры не сделал ни одной затяжки.

Пошел к хирургу…

Напуганный и полный надежды, я лежал на операционном столе. В головах у меня стояла юная и стройная девушка-анастезиолог. Запрокинув голову, я видел над марлевой маской хорошо очерченные брови и красивые темные глаза и стыдился своего большого и грузного тела, над которым колдовал профессор В. И. Русаков.

— Вот поправлюсь после операции, займусь спортом — не узнаете меня, — говорил я девушке.

— Конечно, конечно, — соглашалась она.

"Небось, думает, что все мы так говорим, пока на столе", — мелькнуло в мозгу.

— Я вам серьезно говорю: займусь спортом, как только можно будет, — убеждал я девушку.

— Верю, верю! — улыбалась она своими красивыми глазами.

"Не верит, не верит", — чувствовал я.

Не верит! Ведь от благих намерений до дела — огромнейшее расстояние.

В палате я расспрашивал врачей: когда я смогу свободно ходить, когда можно будет заняться спортом, какие движения допустимы вначале, каких надо опасаться на первых порах.

Медики терпеливо отвечали на мои вопросы, а сами, небось, смеялись в душе: "Все вы так наводите справки, намечаете планы, решаете заняться собой и забываете обо всем, как только покидаете клинику!"

Еще там, в палате, я стал делать зарядку. Лежа. Превозмогая боль. Отбиваясь от шуточек соседей.

Следуя советам врачей, осторожно и упорно делал зарядку дома, ходил по комнате.

Ровно через месяц после операции, день в день, я вышел на улицу, готовый к первой "плановой" прогулке. Я вычитал в "Неделе", что двухчасовая прогулка помогает сбросить до семисот граммов веса. Я решил, что стану ежедневно, при любой погоде, проходить за два часа от восьми до десяти километров. И терять по семьсот граммов…

Это был солнечный зимний день. Земля белела в снегу. Я спустился к Дону, ступил на зеленоватый лед, местами закрытый сугробами, и пошел вверх, туда, где виднелись голые деревья Зеленого острова. Туда и обратно — два часа потратил я. Последние метры обратного пути я проделал едва не на четвереньках. Но ни разу не остановился для отдыха. Шагал и шагал. Плелся, но на своих двоих.

Домой вернулся вконец усталый и счастливый, зная, что завтра снова выйду на прогулку, предвкушая ее…

Между первой моей прогулкой по замерзшему Дону и первой неудачной попыткой пробежать пятидесятиметровый отрезок пролегли полгода труда и поиска. Не надо думать, что я их наметил заранее, эти экспериментальные полгода. Так получилось. Я тогда пробовал то одно, то другое.

Передо мной стояла двуединая задача: сбросить лишний вес и укрепить здоровье, вернуть из потерянного хоть то, что возможно еще вернуть. Дело сложное, нелегкое, неясное.

Конечно, не могло не помочь мне то, что я в юности занимался спортом. Но помощь эта была все-таки мизерной. Ведь мне к тому времени сорок пять стукнуло! Никаких следов от спортивных навыков и осанки не оставалось. То, что я знал смолоду, скорей навредило бы мне, чем пригодилось. Комплексы и нагрузки, которые помнились, подходили восемнадцатилетнему тренированному парню. А что от них немолодому, отяжелевшему мужчине? Все надо было начинать сначала.

Как водится, стал я искать литературу. Ее немного, она противоречивая, кое в чем рассчитана на сенсацию. Я читал все подряд, осмысливал, примеривал к себе, испытывал не практике. Мне очень хотелось справиться с тем, за что я взялся, однако не любой ценой. Я готов был к риску, но не бездумному. Не навредить себе — это я помнил всегда, помню и сейчас, советую помнить тому, кто пожелает последовать моим рекомендациям, использовать мой опыт.

Осмотрительность — тот инструмент, с которым я ни на минуту не расставался и не расстаюсь.

Итак, начинал я с ходьбы, с длительных и по возможности быстрых прогулок. Кажется, пустяковое дело — ходьба! Не о спортивной ходьбе говорю, а о нашей, если можно так выразиться, бытовой, повседневной. Мы не следим за собой, за тем, как ходим. Кто плетется, кто вышагивает, (как солдат, кто свесит голову, кто опустит плечи, кто раскачивается из стороны в сторону, кто пританцовывает, кто семенит на полусогнутых. Нам все равно, как мы идем, лишь бы добраться до цели. Но моей целью было — сбросить лишний вес и укрепить здоровье.

Начиная прогулку и заканчивая ее, я неустанно следил за тем, чтобы корпус был выпрямлен, плечи развернуты, живот по возможности подтянут. Я старался идти широко и свободно, до конца разгибая ноги в коленях. Если попадались на пути ступеньки, не обходил их, а использовал для усиления нагрузки — одолевал вприпрыжку. Не избегал подъемов и спусков.