Джен Лоу - Коты, вернувшие мне улыбку. История о счастье, книгах и всеобщих любимцах Бейкере и Тейлоре

Не знаю, есть ли этому научное доказательство, но я давно догадывалась (и должна признать, что годы, проведенные рядом с Бейкером и Тейлором, подтвердили мою догадку), что коты отслеживают движение глаз человека, определяют значимое для него место, то, на которое он обратил внимание, и обязательно ложатся именно туда, чтобы привлечь к себе внимание и заставить хотя бы пару раз себя погладить.

Поэтому, когда мне уже вполне хватало «помощи» Тейлора, улегшегося на клавиатуре, я похлопывала по платку и говорила: «Тебе пора спать, Тейлор». И тогда он вставал с клавиатуры и забирался на свою постель.

Я проверяла «теорию взгляда» бесчисленное количество раз, особенно с Бейкером. Если он сидел на бумагах или книге, которые были мне нужны в тот момент, я ждала, когда он посмотрит мне в глаза, после чего задерживала свой взгляд на другой стопке бумаг на несколько секунд. И, конечно же, он шел туда. Следуя до конца логике этой игры, я тяжело вздыхала и стонала и бросала достаточно убедительным тоном реплики типа: «О, Бейкер», пока он не устраивался на новом месте. И тогда я забирала предмет, который мне действительно был нужен. А кот к тому моменту уже крепко спал, уверенный в том, что в очередной раз перехитрил еще одного человека. Конечно, можно предположить, что коты просто хотели помочь мне в работе. В конце концов, они знали, что нагрузка у меня увеличилась, так как я стала меньше возиться с ними.

Надо сказать, что у Бейкера был один любимый трюк, помимо поедания дыни, в котором ему не было равных. Правда, мы не могли понять, что ему это давало и почему он начал это делать.

Под абонементным столом мы держали коробку для забытых читателями вещей, и коты любили порыться в ней. Вы не поверите, что именно оставляли наши посетители в библиотеке. Помимо блокнотов и ручек они забывали рубашки, брюки, носки, обувь и даже нижнее белье. Иногда коты прятались или спали в коробке, а также использовали лежавшие в ней вещи в качестве игрушек. Тейлор обычно нырял в нее и копался там какое-то время, выуживая ботинок или варежку, и, счастливый, проводил остаток дня, уничтожая этот предмет.

Однажды Бейкер вытащил из коробки красный шнурок от ботинка. Вместо того, чтобы порвать его, как сделал бы Тейлор, он начал таскать его по библиотеке: один конец шнурка во рту, другой волочился сзади. Складывалось ощущение, что он его выгуливал. Я немного понаблюдала за этой картиной, а потом взяла в руки второй конец шнурка. Когда я встала и пошла, Бейкер тут же последовал за мной, словно я вывела его на прогулку. Потом мы вернулись к столу, я взяла шнурок и положила его обратно в коробку.

– Это не твоя вещь, Бейкер. Кто-то, возможно, вернется за ней, – сказала я коту, хотя знала, что шансы на это так же малы, как вероятность того, что я верну брошюры, отрицающие Холокост, в раздел книг о Второй мировой войне.

На следующий день Бейкер зарылся в коробку, вытащил шнурок и посмотрел на меня выжидающе.

– Хочешь пойти погулять?

Он не кивнул, но я клянусь, что, когда я взялась за один конец шнурка и мы направились к стеллажам прогуляться, он улыбался широкой улыбкой от уха до уха. Бейкер ступал медленно, но деловито. После того как мы полностью обошли все здание, предварительно заглянув в зал для совещаний, чтобы проверить, не оставил ли там кто-то еды, он повел меня обратно к абонементному столу, бросил шнурок в коробку забытых вещей и запрыгнул к себе на коврик, чтобы поспать… третий раз за день.

С тех пор мы всегда держали шнурок в коробке. Бейкер знал, что он там, и каждый раз, когда ему хотелось «погулять», он просто доставал его. Обычно он тащил шнурок за собой несколько метров, и, если никто из людей, находившихся поблизости, не вскакивал, чтобы схватиться за другой конец, кот останавливался, потом садился и бросал испепеляющий взгляд в нашу сторону, словно говоря: « Черт возьми, что за дела? Неужели никто не хочет пойти со мной погулять? » Если желающие так и не появлялись, он гулял со шнурком один. Но по тому, как он горбился и волочил лапы, было ясно, что он хочет дать понять всем и каждому, что совсем не рад гулять в гордом одиночестве.

Бейкер, как правило, прибегал к трюку со шнурком, когда в библиотеке было совсем пусто. Он никогда не проделывал его, если у нас собиралось заметное количество людей, и всегда приставал исключительно к персоналу. Он не стыдился, но по какой-то причине всегда приберегал трюк «погуляй со шнурком» для нас. Наверно, он действовал так же, как и все мы, когда хотим поделиться чем-то особенно личным только со своими близкими.

Коты никогда не переставали удивлять меня. Мы не учили Бейкера гулять со шнурком, он делал это сам, но только тогда, когда был к этому расположен. И хотя Тейлор научился пить воду и ложиться спать по команде с нашей помощью, поза лотоса была его собственным изобретением, он просто делал это, и все.

Мы не хотели, чтобы посетители знали о том,

что коты могут проделывать подобные трюки,

иначе они завалили бы нас просьбами их продемонстрировать.

И это продолжалось бы бесконечно.

Библиотека все-таки была домом для котов, а не цирком.

Последнее, к сожалению, понимали не все клиенты. Некоторые поступки со стороны посетителей по-настоящему выводили меня из себя. Например, то, что люди использовали в качестве закладок самые разные предметы. Я не имела ничего против писем и поздравительных открыток, хоть и надеялась при этом, что их забыли по рассеянности. Иногда мы даже находили мелочевку в кармашке книги, оставленную в качестве штрафа за просрочку. Но если люди использовали в качестве «закладок» предметы, которые явно портили книгу, я приходила в бешенство. Лично я считаю, что даже загибание страниц следует считать преступлением, поэтому, когда я находила карандаш или губную помаду, воткнутую в корешок, я чувствовала, как закипаю. Как-то раз я проверяла возвращенную книгу и обнаружила в ней приклеенную к страницам палочку от леденца.

В двух конкретных случаях, когда посетители оставили между страниц книги кожуру от банана и половинку булочки от ход-дога, я еле сдержала себя, чтобы не заявиться к ним домой с заплесневевшей булочкой или склизкой коричневой банановой кожурой и с самым невинным выражением лица спросить: «Вы ничего не забыли?»

Но я всегда держала себя в руках. То ли дело мистер Фиджини: он всегда возвращал книги в еще лучшем состоянии, чем брал.

На самом деле, мне так все это надоело, что я бы с радостью приветствовала появление какой-нибудь электронной закладки, которая бы волшебным образом запоминала то место, где вы остановились. Хотя сегодня, на мой взгляд, это уже почти не волшебство.

Наряду с непрекращающимся процессом разработки земель и наплывом населения в долину Карсон, наша библиотека испытывала на себе все уже внедренные технологические новшества. Каждый раз, когда у нас появлялась новая компьютерная система, персоналу требовались недели и даже месяцы на ее изучение. Не успевали мы к ней приспособиться – бам! – опять что-то новое, и, естественно, все это рекламировалось как самое передовое и новаторское.