Патриция Макконнелл - По ту сторону поводка [Как понять собаку и стать понятным ей]

В одной короткой главе не расскажешь всего, что могло бы гарантировать приход собаки на каждый ваш зов. Я обучала собственных собак подходить на зов в те моменты, когда ничто постороннее не отвлекало их внимания (хорошие учителя всегда помогают своим ученикам тем, что начинают с разумного уровня трудности). Я звала с помощью четкого, не меняющегося сигнала вроде «Тулип, ко мне» и в то же время хлопала в ладоши, немного нагибалась вперед, как бы приглашая к игре, поворачивалась в сторону и начинала удаляться. В то мгновение, когда моя пиренейская собака Тулип начинала двигаться ко мне, я принималась за похвалы: «Хорошая девочка, хорошая девочка», — и убегала еще быстрей. Это действие манило ее в мою сторону и в то же время служило наградой — одним из самых любимых занятий — игрой в догонялки. Собаки могут любить угощения и поглаживания, но они любят и хорошую пробежку. И такая возможность является, по всей видимости, чудесной наградой за выполнение команды «ко мне» (если ваша собака перевозбуждена и во время приближения начинает вас покусывать, остановитесь, прежде чем она нагонит вас, повернитесь к ней лицом, изобразите игровой наклон и дайте ей угощение).

Поэтому Тулип, которая любит побегать, научилась тому, что если я ее подзываю, и она оставляет все свои занятия, чтобы подойти ко мне, она получает в награду любимую игру. Часто, когда она подбегает, я бросаю мяч или лакомство позади себя, добавляя для большего удовольствия еще одну игру. Годы занятий в эту игру были вознаграждены недавно, когда взмыленная Тулип преследовала рыжую лисицу, выскочившую из амбара. Тулип мгновенно прекратила преследование, как только я крикнула: «Нет!» — и подбежала, когда услышала «ко мне». Меня до сих пор переполняет чувство гордости и благодарности. Тулип, по размеру напоминающая небольшую овцу и бегающая, словно олень, неслась во весь опор, находясь примерно в метре от лисицы; обе слаломом мчались через деревья к вершине холма. Ее работа состоит в том, чтобы охранять ферму от непрошеных койотов и лисиц, но в заборе была дырка, и я не хотела, чтобы собака оказалась за пределами фермы. Одно дело — заставить бордер-колли прекратить преследование, и совершенно другое — остановить в самый разгар погони пиренейскую горную собаку. Пиренейские собаки вроде Тулип не обязательно лучшие ученики по части послушания: они были выведены, чтобы жить среди овец, охраняя их от хищников, и они славятся своей независимостью. В определенном смысле они — антибордер-колли. Бордер-колли выведены для слаженной работы с человеком. Элементарную команду «сидеть» они превращают в навязчивое упражнение на точность («Сесть? Хорошо, я могу это сделать. Тебе хотелось бы, чтобы я сел так, подавшись немного вперед или, может, лучше назад на пару-тройку сантиметров? Я могу попробовать балансировать на хвосте, это подойдет?»), тогда как пиренейские горные собаки учтут вашу просьбу, но для них это всего лишь просьба.

Пока Тулип была подростком, я разучивала с ней команду «ко мне», должно быть, по пять раз на дню. Я звала «ко мне» радостным, но четким голосом, подкрепляя стимулы для ее прихода поворотом и движением от нее, вознаграждала за приход игрой в догонялки, а затем, когда она догоняла меня, бросала ей мяч или лакомство. Самым замечательным в опыте с Тулип было то, что мы могли извлечь пользу из того, что в нашем доме живет несколько собак. Пару раз в неделю я подзывала одновременно всех собак и давала лакомства первым трем показавшимся. Поскольку на первых порах Тулип всегда отставала, когда я подзывала собак, и реагировала медленнее всех, то продолжала приходить четвертой. «Жаль, Тулип, — говорила я, — у меня закончились лакомства. В следующий раз ты просто должна прибегать быстрее». И она стала прибегать быстрее. Не потому, что поняла, о чем я говорила, но потому, что усвоила: быстрая реакция вознаграждается.

Приведет ли ваш отворот от собаки вместо поворота лицом к ней к тому, что она подойдет к вам в момент, когда гонится за белкой? Не рассчитывайте на это, но если вы не будете забывать поворачиваться к собаке спиной, когда зовете ее, и вознаграждать «догонялками», мячом или лакомством, она будет подходить чаще, чем раньше, гарантированно (считаю, что с учетом данных обстоятельств, весьма полезно сначала научить собаку останавливаться по команде «нет!»).

Недавно я думала обо всем этом, ведя своих бордер-колли в местный собачий парк. Мы гуляли в течение часа, собаки бежали в 5–10 метрах от меня своей фирменной расслабленной рысью, припав к земле. Соблюдая этикет парка, я подзывала своих собак каждый раз, когда видела приближающуюся группу людей или других собак. В тот день было людно, и я подзывала своих собак, должно быть, раз тридцать. Они слушались и всякий раз отзывались, но я задавалась вопросом: что они могли думать о моих повторяющихся просьбах подойти, после которых могли тут же вернуться на прежнее место, туда, где только что были. Бедные собаки, они, вероятно, думали, что люди сошли с ума.

Овцы и собаки, помогающие их пасти, научили меня тому, что каждый человек может контролировать поведение собаки, просто контролируя пространство вокруг нее. Бордер-колли делают то же самое все время: они отслеживают и «строят» других животных, к какому бы виду те не принадлежали, контролируя пространство вокруг них с помощью простых перемещений. Охранные собаки не могут надеть на овец или коров поводки и ошейники, поэтому должны контролировать их каким-либо иным способом. Они делают это, блокируя, по их мнению, нежелательный путь перемещения охраняемых животных, и оставляют им легкий доступ к желательному, с точки зрения собак, путь. Это похоже на работу футбольного вратаря: он должен охранять определенное пространство, а не контролировать поведение мяча. Если вы можете это перенять и научитесь управлять пространством вокруг собаки, то сможете прекратить полагаться на поводок и ошейник, чтобы заставить свою собаку делать то, что вам нужно. Не менее важно то, что в этом случае вы сможете перестать наклоняться к собаке для того, чтобы схватить ее за ошейник. Я встречаю слишком много собак, которые прикусывают или кусаются, когда владельцы протягивают руки к их ошейникам. Часто подобное происходит потому, что собака научилась ассоциировать это с резким рывком за поводок, удушьем или с тем, что ее отрывают от чего-то интересного.

Теперь я использую визуальные сигналы для управления пространством всегда, когда нахожусь со своими собаками. К примеру, я скомандовала Тулип «сидеть» и «место», а она приподнимается и обследует крошки кукурузного хлеба, которые я обронила на пол. Если она подается вперед по направлению ко мне и слева от меня, я противодействую ей своим движением вперед, делая один шаг вперед и в сторону — в точности на то место, которое собака вот-вот должна была занять. Я называю это «блокировкой телом». Всего лишь одного перемещения с моей стороны достаточно, чтобы остановить Тулип, чье туловище возвращается назад в изначальную сидячую позицию. Я отвечаю тем, что подаюсь назад, снимая прессинг с Тулип, но при этом готова двинуться вправо или влево вновь, если Тулип предпримет новую попытку. Конечно, чем быстрее вы среагируете, тем лучше. Когда вы станете в этом профи, вы сможете просто подаваться вперед на несколько сантиметров, как только ваша собака начнет первый перенос центра тяжести, чтобы сдвинуться с места. Я получаю отличные результаты, сочетая этологию с основами теории обучения, поэтому, помимо использования подходящих визуальных сигналов, даю собакам лакомство, пока они занимают нужное положение. Я помогаю им оставаться на месте, приближаясь с угощением в правой руке, в то время как левая рука вытянута вперед, словно рука регулировщика движения. Когда я подхожу к собаке, то незаметно подношу угощение прямо к ее рту и затем отступаю назад, продолжая держать вытянутую левую руку в качестве сигнала «место». Собаки усваивают, что «все хорошие вещи достаются тем, кто сидит или лежит на месте» и обретают способность ожидать на месте, которую трудно позабыть.