Фасо Буркина - Мотель Бейтсов

А в школе кормили дополнительными вкусняшками. И можно было подсмотреть как учителя мужчины поглядывают на учителей женщин, старшеклассниц. Представить продолжение этих взоров.

Ведь так было однажды….

Во время урока у меня скрутило живот, я отпросилась в туалет. А так как я очень брезгливая, то пошла двумя этажами выше, туда где туалет для учительниц, с двумя нормальными фарфоровыми унитазами. На одном сиденье было в остатках то ли мочи, то ли ещё чего, а на второй вообще без стульчака. Забралась я на него верхом. Уже сделала свои дела, поправляла форму.

Тут в туалет вошла училка по биологии — её длинные рыжие волосы я успела заметить и присела — помнится ругали некоторых девочек, которые посещали этот туалет. Зашла значит рыжая, наклонила голову к низу, посмотрела на пол, не заметила ничьих ног. Позвала:

— Никого нет. Давай, о чём ты хотел поговорить.

— А то будто ты недогадливая. — голос принадлежал физруку. — Сколько ты ещё меня будешь изводить, кормить завтраками.

— Ты женатый мужчина. Я не хочу разрушать ваш брак. Ну, не надо…, прошу тебя…. Ой. Вить, ты юбку помнёшь…. Да что же ты такой… настырный…. Колючий какой…. Не натирай мне щёку…. Погоди… я сама расстегну.

Я даже не дышала в тот момент. Поняла, что они стоят у окна, поняла, что у них происходит. Привстаю, увидела их затылки. Ещё повыше привстала. Целуются. Я опять присела — она может открыть глаза и увидеть меня. Я наклонилась как могла, увидела, что спортивные штаны лежат комком на щиколотках тренера, а юбка у ног училки.

— Встань к подоконнику….

Вижу, что женские ноги отвернулись от меня. Поднялась. Её трусики на бёдрах, ниже опуститься им не даёт пояс для поддержки чулок. А мужчина уже пристраивается. Что и куда, я могу только догадываться — с этого ракурса не видно. Зато видна полу загорелая жопа тренера, начавшая трахать женщину.

Акт я просмотрела от начала до конца.

— Всё? Удовлетворён? — до этого была практически тишина, только временами шлепки телес озвучивали соитие.

— Зачем ты так? Тебе ведь понравилось! Я же знаю, когда женщинам нравится.

— Не понравилось! Сам думай почему.

— Я подумаю.

Гамадрил, что с него возьмёшь. Я и то догадалась, что не понравилось биологичке — ей охота другой романтики, а не стойка раком в школьном туалете. Нет! Решила я тогда про себя. Я никогда не буду трахаться в подобных местах. Это в тот момент, а потом на уроке подумала, что училка сама того хотела. Сама зашла в туалет, осмотрела помещение, позволила оголить себя. Капризная шлюха, вот кто она. А через полгода я на такое нарвалась….

Вероника, корова такая, разозлила меня окончательно. Я и рассказала папе, что она курит. Это не так разъярило его, как моё продолжение: «Она ворует твои сигареты!».

Он сразу зашёл в нашу с Никой спальную, начал бить её. Даже сквозь закрытую дверь я услышала шлепки по её телу. По жирному телу. Потом звуки прекратились. Я думала, что он наставляет корову на путь истинный. Жду, когда они выйдут и мы будем ужинать. Хорошо хоть Вероника тогда пожарила картошки с грибами и наварила суп. Полчаса тишины обеспокоили меня. Уже думаю об убийстве. Он ведь мог задушить свою корову. Заглядываю в спальную.

«Да что ж ты её так душишь?», — хотелось вскричать мне. Ноги сестры, как рога у троллейбуса задраны к потолку, а между ними папина жопа быстро таранит коровину манду. И этой сучке такое наказание в кайф. Стонет как порноактриса.

Потом папа поставил корову на четыре точки и продолжил… сношать раком. Вымя коровы колебалось в такт толчкам. Она заметила меня, но ничего не сказала папе, который также как физрук замер. Они опять легли на постель. Ника потянула одеяло, укрыла его и себя. Всё это под восторженные взоры на меня. Сука! Как же я хотела изрубить говядину топором.

И после этого началось. Она думает, что я уже уснула, идёт к отцу, там они опять… совокупляются. А я извожу свои нервы. Страдаю. Ведь у меня сисек нет, жопа тощая. Ну и что, что лицо красивое? Через месяц таких страданий лицо стало безобразным. И голос всё никак не ломается, не становится женским. Хорошо хоть месячные пошли.

А эти уже не скрываются от меня — просыпаются в одной постели. Ты, взрослый мужик, как ты не мог знать, что она забеременеет? Пузатой в школу ходить стыдно. Отец сходил в школу оформил документы об окончании восьмилетки.

Одно хорошо — в доме появилась хозяйка, всегда убрано, кушать готово, одежда поглажена. Я только матерью её не называю, в отличии от отца, который чмокает её по приходу домой, назвав матерью, спрашивает о делах, состоянии плода.

И вот я взрослая, а всё равно прусь с ними в какой-то Замухрыньск. Хотя вот этого своего статуса я заслужила сама, однажды оказав помощь отцу в подсчёте затрат на рейс. Тогда помнится мне, он сидел, подсчитывал сколько получилось дохода за ходку. И так как с математикой я дружу, то быстро нашла ошибки в его расчётах, которые на порядок уменьшили его прибыль. В следующую ездку они пригласили меня. В качестве счетовода. И после этого я езжу с ними, потому как они опять лохонутся, их обсчитают на заправках. Пришлось также вызубрить правила дорожного движения, новые указы и постановления для регулирования отношений водителей и инспекторов.

Вот такой, блин, семейный подряд. Два водителя и счетовод. Я бы не ворчала, но сутками трястись в прокуренной кабине, без возможности расправить тело хоть во сне, три раза в день жрать ту же самую лапшу или засушенное пюре.

Скорее бы доехать до плато. По моим знаниям карты этой области, там была деревня, напроситься в ней к кому-нибудь на постой, хоть на ночку. Даже на матрасе на полу расправить тело. А если бы они угостили нас отварной картошечкой, то вообще бы прелестно было бы.

Ника ворон шугает, этим разбудила папашу, дура жирная. Вот почему так природа устроила — я много ем, не поправляюсь, эта корова, подножного силоса перекусит, и толстеет? Гормоны видимо. Правда, когда Ника была беременна, тоже жрала дай Бог. Мы трое знаем от кого ребёнок, который умер через неделю после рождения, а соседям и знакомым говорим, что Вероника залетела от одноклассника.

Чуть позже.

Спит мой родной муж-отец. Хоть выбоин стало меньше, не так трясёт. Как же я люблю тебя, муж мой. Жаль только, чо малыш наш умер. А мы уже имя придумали ему — Сашенька. Верка потом вычитала в тырнете, чо ин… инсес…. Тьфу ты, чёрт! Инцест виноват в смерти. Объяснила причину и сказала, чо мы не должны трахаться. Особенно должны предохраняться, если продолжим. Грамотно объяснила. Она единственная видела и не раз, как папа ебал меня. Уже не называл Люськой, нежно целовал. Как начал во вторую ночь, когда я сама легла к нему в постель, называть Никой, так и продолжает до сих пор.