Фасо Буркина - Мотель Бейтсов

Чих-пых. Чих-пых. С третьего пинка станок заработал. Появились звуки. Стоны. Шевеление конечностей дошло до поглаживания моих волос на голове и сжатия пениса. Станок ещё больше оживился от контакта моей руки с чем-то, пока спрятанным под широким бюстгальтером.

Теперь все точки расставлены. Она хочет секса. Я тоже хочу. Хотя и не стремлюсь, как стремился к Зине.

Моя левая длань залезла под юбку. Чулки! А вот и подтяжки к ним. Чёрт! Ей нужно привстать, чтобы я мог, не разрывая юбку, долезть до промежности….

— Что здесь происходит? — мама рОдная! Да, мама роднАя прерывает моё стремление заполнить влагалище похотливой старушонки спермой. — Валентина Ивановна…! Простите меня, уважаемая. С этой работой, я забыла, что вы остались с моим НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИМ сыном наедине. Как мне СТЫДНО! Как СТЫДНО! А тебе ПОХОТЛИВАЯ свинья, — Зина больно отвешивает мне тумак, — тоже СТЫДНО? Марш с глаз моих долой! Ох! Горе мне с этим сыном. Валентина Ивановна, дайте сюда список с вашими замечаниями, я немедленно пойду устранять их.

— Да они в сущности легкоустранимые. Чтобы больше сюда не ездить, я подпишу разрешения на оказание услуг клиентам.

Из-за занавески я вижу, как Валентина поставила росписи в бланках, отметила в своём протоколе о визите, попросила маму также расписаться в нём.

Мы выходим на улицу, провожаем отъезжающую «Волгу» санэпидстанции.

— Зиночка! ТЫ УМНИЦА! — вскрикиваю я. Хватаю её за руку. Тащу в дом. Пока раздеваю, успеваю выслушать ответ на свой вопрос: — Когда ты додумалась до такого финала?

— Да, я у тебя умница! И задумала уже давно. Не хватало ещё, чтобы мой, сынок, мой страстный любовник, ломал свою психику ради подписи какой-то озабоченной старушки. Ах, Пашенька, любимый мой, ты мой самый нежный и страстный любовник! Долби…! Чаще! Ещё!

Я таранил влагалище своей любовницы с самой возможной частотой. Все органы издавали какой-нибудь звук. Из горла Зиночки исходили хриплые стоны, моя мошонка, на одной частоте с тазом, билась о прелестную попку, которая в унисон с влагалищем, пукала. Пружины дивана клацали металлом, обивка скрипела. «О-о-ох!», — издала Зинуля, окольцевав мою задницу ногами, в тот момент, когда мой лингам начал наполнять родную вагину спермой.

Мы ещё ощущали подёргивания наших гениталий, как на улице послышался скрип тормозных колодок.

— Норман! Я разрешаю начать отстрел! — Зине нужно как минимум полчаса, чтобы успокоить тело после коитуса.

— Я согласен с тобой, Норма! Крайне опрометчиво мешать нам отдыхать. Лежи пока, возможно они только спросят о пустяке. — чмокнув свою любимую, начал одеваться.

Мужчинам в этом вопросе легче. В смысле успокоить организм. Видимо природа так задумала, чтобы самец мог охранять самку с полным ЕГО семенем влагалищем от других самцов.

Путники уже покинули транспорт — длинномер с тягачом «Вольво», номера сибирского региона. Знак международных перевозок зачёркнут. Так теперь существа, высадившиеся на мой берег. Судя по длинным волосам это скорее всего самки. Да, самки. Вторичный половой признак — груди, особенно выражены у той, которая стоит у водительской двери. Но говорить начинает та, которую я сомневался отнести к какому-либо полу. Что ж. Два признака говорят, что со мной общается девушка. И с довольно симпатичной мордашкой.

— Здравствуйте! А где мотель? — ни дружественной улыбки, ни перламутровых бус в подарок.

— Здравствуйте, дамы. Позвольте проявить наглость и сказать, что вы уже на территории мотеля.

— А где номера? — водитель…ница всё-таки улыбнулась, за одно показав зубы. Голос грубее, и этим привлекательней — не люблю писклявые голоса.

— Вот это и есть номера. — я указующим жестом провёл из стороны в сторону. — Вам с каким количеством кроватей?

— Нас трое. Папа ещё в спальнике. Пап, ты сможешь сам вылезти? — писклявый крик ещё несколько секунд бился в моих ушах о стенки.

— Как он вылезет? Сама же видела, как он туда последний раз залезал. Па, я помогу. — определённо эта пухленькая сестра пискли мне нравится. Она скрылась в кабине. Через лобовое стекло я увидел оттопыренную задницу девушки. Что-то она мне напоминает. Ах, да! Зинулину попочку.

Я подошёл к двери. Помочь. Я же не извращенец, чтобы озирать фигуру дамы, когда она помогает больному отцу. Но информация, поступающая через органы зрения, всё равно обработалась процессором. Да! Груди у неё определённо на размерчик-другой больше Зининых. Её шею охватила мужская рука, девушка тянет его из спальника, помогает перекладывать ноги. Получилось логично — он сидит на водительском кресле. Ей нужно выбираться через пассажирскую дверь. Подходит ко мне. Вдвоём мы принимаем вес мужчины на себя.

Явное страдание искажает лицо мужчины, но он не стонет, лишь иногда кряхтит выдыхая из сжатых мышцами лёгких, воздух.

— Ему нужно опять прилечь. Куда?

— Вот в ближайший дом. Там тепло и кроватей три. Меня Павлом звать.

— Я Ника. Сестру зовут Вера. Папу Николаем… Фомичом. Верка! Тащи барахло сюда.

Мы доводим Фомича до дома, протискиваемся сквозь двери. Мужчина также покряхтывает, временами что-то говорит. Нас догоняет моя нимфа.

— Паша, пока его на эту кровать. Я накидку уберу. Вот так. Мужчина, лежите. — мама пытается руководить. Но мы уже сблизились с Никой, действуем синхронно. Снимаем обувь с ног Николая, кладём их на кровать. — Позвоночник? Простудил?

— И простуда и поднятие тяжести. — пискля заносит два баула со своим скарбом. — Меня звать Вера Николаевна. С кем я могу обсудить финансовые вопросы?

— Я, Зинаида Макаровна. Вы можете выслушать наши предложения от меня. Пройдёмте в наш дом, так называемую контору. Паша, покажи девушке где тут что.

— Деловая! Вера Николаевна. К тебе то можно по-простому? — Ника опять улыбнулась.

— Конечно, Ника. Вот тут душ, правда вода ещё не согрета. Часа через три будет готова. Печь подтапливать моя обязанность. Готовить можно на ней, и только на ней — нагревательные приборы запрещены. Необходимая для спартанской жизни посуда, вот в столе…. Туалет во дворе. Пользовалась биотуалетом…? Ну вот и отлично.

— А банька у вас есть? Папе нужно прогреть поясницу.

— Только в нашем дворе. Но ради такого случая я её немедленно растоплю. Ах, да! В доме не курить!

— Хорошо, Паш, не буду. И папе не разрешу.

— Николай Фомич, вам повезло с дочерью…, с Никой. Замечательная девушка.

— Спасибо, сынок. А Вера значит плохая?

— Если не можешь сказать о человеке приятное — нужно промолчать.

— Пап, ты поспи, пока. Я разберу вещи. Паша, пока….

Намёк мне понятен. Дрова уже в печи бани, только чиркнуть спичкой. Через час начнёт припекать.

— Правильно, Паш, я сама хотела предложить им попариться в бане. Они наши первые клиенты. Пусть помнят нашу доброту, и разносят о ней вести повсюду. Как тебе девушки?