Катарина Бовино - Умник и Хулиган. Закрыться в аудитории

– Именно это я и делаю! – вдруг отмер Шестаков. – Поверьте, девушкам такое нравится!

Парни засмеялись, девчонки начали возмущаться, а препод сказал, чтобы мы все успокоились, а затем и вовсе начал объяснять новую тему. Мне пришлось пару раз прокрутить в голове реплики мои и Марка, чтобы понять, как это все звучало для окружающих. Вполне себе невинно.

– Так и быть, – прошептал я, – давай свой вариант.

Пока шло занятие, я решал для Марка примеры. В оставшиеся минут десять он судорожно их переписывал. По большому счету я не знал, зачем решил ему помочь. Я испытывал совершенно иррациональную благодарность за то, что он превратил неловкий момент в шутку. Просто когда он сделал это… я почувствовал себя защищено. И будто бы куда спокойнее, чем многие недели до этого. Я не особо хотел анализировать свое состояние. Хотя и знал, что много думать – мое наказание. Так что не сейчас, так потом, я буду раз за разом возвращаться к этому моменту в своих воспоминаниях. Но прямо здесь и сейчас я мог спрятаться за решением примеров. Так я и поступил. Быть может, я прятался за учебой чаще, чем сам себе признавался.

В какой-то момент Марк будто сел ко мне еще ближе и наши колени соприкоснулись. Я отодвинулся. Но не сразу. На пару секунд я замер и почувствовал, как его нога нагревает мою. Приятно тепло поползло по телу. Я тут же узнал это ощущение. Точно такое же, как в кладовке. И вот тогда я резко отодвинулся.

После того как лекция закончилась, я быстро встал со своего места и не оборачиваясь пошел к выходу. Я думал, что не увижу Марка как минимум до следующей совместной лекции, но он неожиданно догнал меня, когда я уже ушел довольно далеко вперед.

– Куда спешишь?

– В магазин канцтоваров, – пожал я плечами.

– У тебя же в рюкзаке и так целый магазин.

– Иди к черту.

Внутри нашего университета была не самая большая в мире инфраструктура, однако тут, кроме столовки, была парочка автоматов с кофе, другими напитками и шоколадками, библиотека, компьютерный класс и, наконец, магазин, где студенты обычно покупали блоки, ручки и файлы для курсовых работ. Я порой ходил туда, чтобы отдохнуть от шума коридоров и расслабиться. К тому же мне нравились всякие штуки вроде ярких маркеров. Шестаков был поразительно внимательным. Это напрягало.

– Спасибо, что решил мое задание, – улыбнулся он.

Я, пожалуй, впервые дал себе труд рассмотреть Марка. То есть, знаете, мы учились вместе, иногда сталкивались на вечеринках. Я привык его видеть и воспринимал, как некую данность. Вот Марк. Он выглядит вот так. Я не думал о том, какое у него лицо, цвет глаз или как он одевается.

Волосы темные, но слегка рыжеватые. Глаза серо-зеленые. Улыбка широкая, зубы белые. Мне трудно было вспомнить, как он одевался обычно, но сейчас на нем была футболка и джинсы. Мне захотелось спросить, не мерзнет ли он, но я прикусил себе язык. Не стоило показывать Марку, что мне есть до него хоть какое-то дело.

– И все-таки. Зачем преследуешь меня? Что надо? Хочешь, чтобы я тебе помогал с учебой?

– Было бы неплохо, – хмыкнул он.

– Ну, тогда не стоило обращать все в шутку. Теперь едва ли тебе кто-то поверит. Чем шантажировать меня будешь?

Марк фыркнул.

– Да не хочу я тебя шантажировать, Сав. Может, просто мне поможешь?

– Нет.

– Почему?

– Зачем мне тратить на тебя время? – поднял я бровь.

– Я думаю, что нравлюсь тебе.

– Слушай… – я потер переносицу и поправил очки. – Ситуация вышла ужасно неловкой. Но серьезно. Мне плевать на тебя.

– Докажи.

– В каком смысле? – возмутился я. – Плюнуть?

Он покачал головой.

– Нет. Давай сделаем так. Найдем помещение, похожее на кладовку Крыловой. К ней домой, так и быть, не пойдем. Встанем так же, как стояли на вечеринке. И посмотрим, какая у тебя будет реакция.

– Омерзение?

– Это ты так говоришь, – хмыкнул Шестаков. – Так что? Пять минут и, если ты продемонстрируешь отвращение, я больше не буду приставать.

– Это глупо.

– Ты отказываешься?

– Я…

– Потому что если ты отказываешься, то я буду продолжать думать, что нравлюсь тебе.

– Я согласен, – сказал я, сверля Марка недовольным взглядом. – Не понимаю, что ты докопался до меня, но если только так ты будешь спать спокойно – хорошо. Найди помещение… а после четвертой пары найди меня.

– Если у тебя снова…

– У меня ничего не “снова”! – рявкнул я. – Теперь дай мне поразглядывать спокойно тетради.

Марк хмыкнул, а потом отстал от меня на шаг. Когда я уже расслабился, он крикнул мне в спину:

– Недолго тебе оставаться спокойным, Савва!

Я даже не обернулся. Почему-то от предстоящего испытания меня подташнивало.

Уж насколько я чувствовал себя уверенно, когда говорил с Саввой, настолько я ощущал себя потерянным, когда остался один. Он ушел разглядывать канцелярию, а я просто остался стоять в коридоре. Все мое тело будто слегка затекло. Я был так напряжен, что кровь по мне не текла. А потом сердце стало биться все быстрее и быстрее, пока, наконец, онемение не сменилось нервным возбуждением.

Искать специальное помещение мне было не надо. Нет, если не заморачиваться, то подошла бы любая туалетная кабинка. Но вот Савва выглядел чистюлей. Он наверняка бы закатил тот еще скандал, если бы я предложил ему пообжиматься рядом с сортиром. К счастью, на примете у меня было небольшое подсобное помещение. Швабры, ведра и средства для чистки. Не романтично, но вполне себе сойдет.

Я поймал себя на том, что не просто хочу проверить Савву, а как бы хочу выиграть. То есть, несмотря на то что я ему сказал, меня совершенно не устраивал вариант, что мы постоим рядом, он на это никак не отреагирует, и мы разойдемся по своим делам. Я хотел, чтобы у него встало. И если бы мне кто-то сказал, как этого добиться, то я бы точно выполнил указания.

Но дело в том, что в кладовке у Крыловой не происходило ничего такого. Было темно, да. Мы оказались супернеприлично близко. Но я не трогал его, не гладил и не прижимался как-то по-особенному. В конце концов, я правда прятался от бывшей. Тем больше меня удивила его реакция. А уж моя зацикленность на этой реакции и вовсе должна была шокировать. Однако… Похоже, что шокирован я не был.

Мне вроде бы всегда нравились девушки. Почему я говорю так неуверенно? Потому что некоторые вещи не замечаешь в себе, пока не возьмешься за основательный анализ. Например, да, у меня были подружки. Я всегда нравился тем, кому хотел понравиться. Пока другие парни загонялись, как им заговорить с девчонкой, я мог уже позвать ее на свидание. Я относился к этому легко. Подходил и говорил что-то вроде: пойдем вместе в парк? Или пойдем, выпьем кофе? Иногда меня слали куда подальше, но из-за того, что мои приглашения никогда не были драматичными и слишком уж серьезными, то и отказы было переживать легче. А если я получал согласие, то и вовсе переживать было не о чем.