Джулиан Маршалл - Анналы тенниса

Во время правления Генриха IV и Людовика XIII квартал Марэ-дю-Темпль (Marais du Temple) стал застраиваться домами, но задолго до этого здесь также находились площадки для же де пома. Одна из самых известных из них Petit-Temple, где демонстрировала свое искусство и силу знаменитая Марго, уже упоминалась. Рядом была еще одна, на улице Мишель-ле-Конт (Michel-le-Comte), которая стала прибежищем для театра Мондори, после того как тот был изгнан пожаром из Petit-Temple. Находящийся неподалеку другой корт, Пти-Лувр (Petit-Louvre), очень известный в царствование Людовика XII, в 1632 году предоставил приют театру Марэ (Théatre du Marais), в котором давал замечательные балеты Морель (Morel). Это, как мы уже видели, не было необычным способом использования теннисных кортов; и было счастьем, что актеры того времени, мало облагодетельствованные Фортуной и бездомные странники, какими они были, могли иногда найти такое гостеприимство. В самом деле, мало было кортов, которые не использовались бы время от времени, и единственным исключением был, пожалуй, тот, который был известен как la Perle, « самый лучший в Париже », как говорит Соваль (Sauval) [французский адвокат, чиновник и историк XVII в., автор трёхтомного труда по истории Парижа]. 77Он был знаменит даже в XVI веке и [вряд ли] мог соперничать с кортом на улице Гренье-Сен-Лазар (Rue Grenier Saint-Lazare) в своем собственном квартале, а также с расположенными по другую сторону Сены, ближе к предместью Сен-Марсель, кортами Bracque и Onze Mille Diables. Сеттер, нарисованный на вывеске, дал свое имя первому из этих последних [ Bracque в пер. c фр. «легавая собака»]; он был известен Рабле, который изобразил молодого Гаргантюа и его спутников, совершающих там свои упражнения по выходе из школы: « сделав это, они вышли вперед, все еще беседуя о предметах своих занятий, и развлекались в Bracque или около него, и играли в мяч, la paume и la piletrigone, 78 развивая свое тело так же галантно, как прежде упражняли свой ум .»

Корт Bracque находился в предместье Сен-Марсель, Onze Mille Diables, происхождение странного названия которого [букв. пер. c фр. «одиннадцать тысяч чертей»] неизвестно, находился на окраине, на улице Нев-Сент-Женевьев (Rue Neuve Sainte-Geneviéve), близ Эстрапады (Estrapade) [площадь в Париже, названная в честь находившейся там дыбы для пыток]. Впоследствии он получил название la Sphére, 79которое носил и корт, находившийся несомненно, ближе к Лувру, на котором играл и в то же время вел свои рассуждения о государственных делах Генрих IV. В предместье Сен- Жермен (Saint-Germain) едва успели построить улицу Мазарини, (Rue Mazarine), как по обеим ее сторонам появились корты, самым знаменитым из которых в XVII веке был корт, выходивший на улицу Генего (Rue Guénégaud). Вероятно, здесь Мольер начал свою карьеру комедианта в Illustre Théâtre , прежде чем уехать в провинцию, откуда потом никогда не возвращался.

На этом месте сейчас находится Пассаж дю Пон-Нуф (Passage du Pont-Nouf) [разрушен в 1912 году]. Липпомано (Lippomano), венецианский посол, писал из Парижа в конце XVI века: 80« в разных частях Парижа было более тысячи восьмисот теннисных кортов, и было подсчитано, что на покупку ракеток ежедневно тратилась сумма в тысячу крон. » Мы можем, однако, быть вполне уверены, что большинство этих кортов не были тем, что мы теперь удостоили бы этими названиями; как бы ни была популярна игра в Париже, совершенно невозможно, чтобы, несмотря на упомянутые выше запретительные эдикты, там могло внезапно вырасти такое огромное количество первоклассных и очень дорогих зданий. Более вероятно, что многие, а может быть, и большая их часть, были открытыми сооружениями, окруженными или не окруженными стенами, в зависимости от того, разыгрывалась ли там la courte paume или, возможно, еще более древняя игра, la longue paume , против которой, насколько мы можем узнать, никогда не издавалось никаких запретов. Во всяком случае, совершенно очевидно, что игра была повсеместно популярна в Париже.

Застольная песня 81Жана ле Гу (Jean le Houx), поэта [XVI—XVII вв.] из Вира (Vire), еще раз показывает широко распространенное благоволение, которым пользовался теннис в то время во Франции. Вся песня состоит из аллюзий на la paume и метафор, взятых из игры.

Не менее популярен теннис был и в Италии. В Риме молодой и несговорчивый художник, Микеланджело да Караваджо (Michael Angelo da Caravaggio), играя в теннис, завязал ссору с товарищем, в ходе которой убил своего друга. Хотя Караваджо сам был опасно ранен, ему удалось бежать из города. Это произошло около 1600 года. После множества приключений Караваджо умер в 1609 году.

Когда Людовик XIII, прозванный Справедливым, взошел на трон Франции после смерти своего отца, ему было всего девять лет, и Мария де Медичи (Marie de Michel-le-Comte), как регент, правила Францией с помощью своего фаворита, флорентийца Кончини (Concini), впоследствии маршал д’Анкр (Maréchal d’Ancre). Частью образования или, по крайней мере, развлечения молодого короля был ja paume . Чтобы научить его искусству в «игре королей», был нанят Пьер Жантиль (Pierre Gentil), который получал регулярную зарплату в размере 500 франков ежегодно. Он чуть ли не первый paumier , имя которого нам известно: без сомнения, он был первым, кто занял подобную должность. Однако несколько странно, что его существование до сих пор ускользало от внимания, и, насколько нам известно в настоящее время, не сохранилось никаких записей о его функциях при французском дворе, кроме одного единственного документа. К счастью, он попал в руки автора, и поэтому его содержание не будет потеряно для истории игры. Он написан на пергаменте обычным шрифтом того времени и представляет собой квитанцию о выплате заработной платы за указанные в течение года услуги, подписанный, скрепленный подписью и датированный. Вкратце, он гласит (переводится) следующим образом: « В моем присутствии (имя оставлено пустым) советник и секретарь короля Пьер Жантиль, которому поручено обучать la paume Его упомянутое Величество, подтверждает, что получил от М. Раймонда Фелипоуза (M. Raymond Phelypeauz), советника Его Величества в Государственном Совете и Казначея… сумму в пятьсот лиров наличными, которую его указанное величество передало ему в счет его услуг, которые он оказал в течение всего прошлого года, когда король играл в la paume, и этим, как считает Жантиль, он удовлетворен… Девятого дня июля одна тысяча шестьсот двенадцатого [года].

(подпись) . 82

Итак, Пьер Жантиль был в 1612 году королевским паумье; следует надеяться, что стиль его игры был лучше, чем почерк. Его жалованье в 500 франков в год, не было ниже его положения; и под его руководством царственный ученик не потерял интереса к игре.

Существовали также корты в Фонтенбло и Сен-Жермене; по-видимому, два из них были пристроены к бывшему дворцу, о чем говорят до сих пор, и вполне вероятно, со времен Франциска I, хотя этот дворец был в значительной степени перестроен Генрихом IV.