Брайан Глэнвилл - Олимпиец

Какое–то время он спрашивал, почему я не являюсь по средам. Но с наступлением сезона, когда без тренировок на дорожке стало не обойтись, Сэм сдался. Раз–другой спросил, не может ли Джил тренироваться на дорожке с нами, но я ответил, что она уже привыкла к «Кристал–паласу», и он с этим смирился.

Я уже бывал в Лос — Анджелесе. Мне там не очень нравилось: сплошь дороги и бензоколонки, одно там хорошо — пляжи. Впрочем, устраивал меня и стадион «Колизей», дорожка там была отменная. А Джил попала туда впервые.

Наша команда прибыла на официальное соревнование, и в гостинице я не мог жить с Джил в одном номере. Сэм вообще разместился вместе со Стеном и его женой в одной шикарных гостиниц в Беверли Хиллз. Когда мы уезжали из аэропорта, он сказал мне: «Помни: будь молодцом!» — потом посмотрел на Джил и добавил: «Не забудь, что этот забег может стать главным в его жизни». Крепко сжав моё плечо, он ушёл.

Даже не глядя на Джил, я знал: она в ярости. Повернулся к ней и увидел, что её всю трясёт. «Как он смеет?!» — воскликнула она. Я хотел взять её за руку, но она меня оттолкнула. Видя её состояние, я оставил её в покое и не сказал того что хотел, — она бы просто взбеленилась, не обращая внимания на народ — Рона Вейна, спортсменов и, что ещё хуже, репортёров.

Когда мы ехали в гостиницу, она всю дорогу молчала. К счастью, в машине ехал Лори Китч, бегун на четверть мили, который никогда не отличался говорливостью. В пути я всё думал: со стороны Сэма говорить такое — чистое свинство, но ведь он ничего такого не имел в виду, во всяком случае, не то, в сём его заподозрила Джил. Он и раньше говорил мне нечто подобное, полушутя полусерьезно, я никогда не придавал этому значения, понимал, что он хочет мне добра. Он не раз говорил: обычный тренер сосредоточен лишь на мыслях о беге, а настоящий тренер думает обо всём, что связано с жизнью бегуна.

Я попытался как–то объяснить это Джил, когда мы приехали в гостиницу, но она сказала: «Я знаю, что он имел в виду. Он хотел оскорбить меня. И не говори, что у него такая манера. Меня уже тошнит, когда я это слышу, — «такая у него манера»; он делает всё, что ему вздумается, а ты ему потакаешь. Во всём!» «Это неправда!» — воскликнул я, едва сдерживаясь. Но ругаться не хотелось, я видел, что она готова заплакать. Она сказала: «Как ты можешь понять? Одно дело, когда он говорит такое тебе, и совсем другое, когда мне! И ты ему это позволяешь!» Я сказал: «Это несправедливо!» Но она меня прервала: «А что, по–твоему, справедливо? Позволять ему командовать твоей жизнью? Нашей жизнью? Прежде, чем заняться любовью, ты думаешь: одобрит ли это Сэм, да?»

Я не знал, что делать; меня бесило, что я стою и слушаю её, боюсь её остановить и тем более дать отповедь — будет ещё хуже. Так я стоял и ждал, когда она кончит, но она сказала: «Зря я вообще сюда приехала, надо было отказаться о приглашения. Это должно было случиться. Я здесь тебя только буду расстраивать, уже расстроила; из–за меня ты пробежишь хуже, чем можешь».

Я ответил: «Сама знаешь, что не права. Когда ты на трибуне, я всегда бегу лучше. Заставлю его извиниться. Ладно? Он же не хотел тебя обидеть». Она сказала: «Какой в этом смысл?» И ушла в свою комнату.

Но я поговорил с Сэмом, на следующее же утро, во время тренировки. Я сказал: «То, что ты позволил себе в аэропорту, обидело Джил». Он удивился и спросил: «Что я позволил?» Я ответил: «Сам знаешь. На счёт моей формы. Мне одному об этом говори сколько влезет». Он тут же согласился: «Я пойду и извинюсь, прямо сейчас». Она тренировалась с Джеком Брейди на другой стороне стадиона — отрабатывала старт. «Сейчас не надо, — возразил я, — она подумает, это я тебя послал; как–нибудь позже».

После полудня она получила в гостинице огромную корзину цветов с карточкой: «Самой красивой в мире женщине–спринтеру от её верного поклонника Сэма». Я был рад, когда она это прочитала. Посмотрела на меня и сказала: «Ты с ним говорил». И всё. Меня будто под дых ударили.

«Айк, я была не права, наговорила тебе кучу глупостей. Готова избить себя за свои слова. Нет, это не ерунда. Сама не знаю, что на меня нашло. Ведь я понимаю, что сейчас ничего не должно тебя тревожить. И вообще, это очень щекотливый момент, когда карьера одного человека затмевает другого, даже если этот второй приносит себя в жертву добровольно. Не будем больше об этом говорить. Я виновата и признаю свою вину».

— Привет, Айк! Снова привёз своего папочку?

— Да у вас здесь такого тренера в жизни не было.

— Просто мы добрые. Своих старичков мы отправляем на пенсию. Не таскаем их за собой по всему свету, когда им лучше сидеть дома и смотреть телевизор. Или, может, у вас нет телевидения?

— Есть. А чего у нас нет — это привычки трепать языком почём зря.

— Это точно. Я и забыл. Чего у вас ещё нет, так это мировых рекордов.

— Завтра буду.

Только вперёд. Всё выкинуть из головы — и вперёд. О рекорде не думать до последнего круга. Просто бороться и идти вперёд. Господи, до чего жарко! Первый круг буду держаться за этим ублюдком Драйвером. На втором и третьем он скиснет, тогда сижу на пятках у Бэрка, а с колоколом — пошёл! Драйвер попробует меня достать, но не тут–то было. Ну, скоро там старт!

— И вот старт! Британский милевик Айк Лоу впереди, на третьей дорожке. Он взял высокий темп. Позади него Джим из Сакраменто, обладатель мирового рекорда, который он установил именно здесь, на этом стадионе. По первой дорожке бежит Мартин Грин из Вильяновы, дальше остальные участники, в том числе олимпийский чемпион Джефф Бэрк из Австралии. Да, скорость для первого круга очень высокая — только посмотрите на этого англичанина! Похоже, он пытается измотать противников. Как считаете, Мэл?

— Сейчас рано судить, Джо. Айк Лоу всегда отличался мощным стартом, как и Джим Драйвер. Возможно, им ещё придётся за это расплачиваться.

— Пока они бегут легко. Пошли на второй круг. Айк Лоу опережает Драйвера. Какое время первого круга, Мэл?

— 55,8, Джо

— Да, очень быстро. Смогут ли они удержать темп, Мэл?

— Боюсь, Джо, это не так просто.

Не отстаёт, ублюдок. Ладно, пусть выходит вперёд и лидирует.

— Вперёд вышел Драйвер. Обогнал Лоу. Вы ждали этого, Мэл?

— Нет, Джо, на Джима это не похоже. Если он не лидирует на первом круге, то предпочитает и дальше держаться в тени, а потом всех обогнать на последнем круге.

— Ну, сейчас он бежит мощно, тут сомнений нет. А вот и Бэрк подтянулся. Он почти достал британца. Похоже, сейчас он его обойдёт.

Так, ещё и Бэрк. Что это со мной?

— Это забег троих. Джим Драйвер, мировой рекордсмен из Сакраменто оторвался от конкурентов ярдов на пять, верно, Мэл?

— Около этого, Джо.

— Начался третий круг, австралиец Бэрк сидит у Лоу на пятках; какое там время, Мэл?