Александр Кира - Санузел

Несколько лет назад об этом активно заговорили в Германии. Тогда пресса писала, что «среднестатистический немец меняет рубашку каждый день, носки и нижнее белье — раз в три-четыре дня, а постельное белье — раз в четыре недели». Больше половины населения моется только раз в неделю и чистит зубы лишь время от времени; около десяти процентов немцев моются раз в четыре недели. Сообщалось, что, когда командование армии ГДР пыталось заставить солдат менять трусы чаще, те просто отдавали в стирку чистое белье, а сами неделями ходили в старом {10} .

Чтобы читатель не счел себя бог весть каким чистюлей, заметим, что эта статья примечательна только тем, что утешительные иллюзии были разбиты публично, в прессе. В то же время американские врачи охотно рассказывают, что многие молодые люди ходят вовсе без нижнего белья; несколько лет назад британское исследование показало, что белье не носит 9 % мужчин. Автор его замечал, что внешний облик часто обманчив. С виду «тедди-бой» — сама элегантность: набриолиненные волосы, начищенные остроносые башмаки и гордый вид; но стоит его раздеть, впечатление улетучится. То же можно сказать о людях с другим социальным статусом {11} . В 1971 году Британский совет безопасности счел необходимым распространить на предприятиях около двадцати тысяч плакатов, призывавших рабочих мыться: «Мытье — защита от кожных заболеваний».

Недавнее предварительное исследование в Швеции показало, что на многих заводах рабочие не пользуются душевыми и раздевалками: они приходят на работу и уходят с нее в грязной спецовке, хотя могли бы вымыться и переодеться. Можно предположить, что эта проблема более распространена, чем кажется, особенно в Восточной Европе, где трудится много мигрантов. Большинство из них приезжают из регионов, где возможностей следить за личной гигиеной мало, а порой практически нет. Из этого следует, что, хотя за последние десятилетия средний класс увеличился в разы, а его ценности получили большее распространение, низшим слоям общества, состоящим из местных и приезжих, явно недостает просвещения в вопросах гигиены.

Частота смены белья очень показательна, поскольку тот, кто вымылся, почти наверняка не наденет вновь грязное. Это довольно устойчивая взаимосвязь; она работает, даже если человек не носит белья или редко меняет и стирает одежду. Кстати, в этом случае традиционное исподнее из беленого полотна будет совершенно непопулярно (обычно оно ценится, во-первых, за то, что приятно телу, а во-вторых, его удобнее и проще стирать, чем дорогую и сложную в уходе одежду). Ганди даже призвал всех одеваться только в белое, потому что цветная и узорная западная одежда слишком легко скрывает грязь.

В большинстве случаев редкость гигиенических процедур объясняется очень просто: есть прямая взаимосвязь между частотой мытья-стирки и наличием достаточного количества гигиенических приспособлений, горячей воды и всего необходимого. Даже в высокоразвитых странах, например Великобритании и Германии, а также во всей остальной Европе частными санузлами оборудовано лишь от 50 до 80 % домов. И все-таки у нас есть основания полагать, что самые вопиющие примеры — намеренный отказ от мытья или смена одежды раз в месяц — это результат действия более тонких, психологических факторов.

Флюгель и другие исследователи предположили, что психологическая защита — не менее важная функция одежды, чем защита от окружающей среды {12} . Речь идет не о той психологической защите, которую дает нам определенная роль или самоидентификация, но о непосредственном чувственном ощущении покоя, основанном на прикосновении, подобно возвращению в утробу матери. Новорожденному ребенку нужно привычное физическое и психологическое ощущение тепла и уюта; эта потребность впоследствии проявляется сильнее или слабее, но не покидает нас всю жизнь {13} . Одежда, постельное белье, человеческое прикосновение, секс — все призвано дать нам это чувство.

Вполне возможно, что месяц не сменявшееся белье и немытая кожа в некоторых ситуациях приносят такое же удовлетворение. Влечение к ним есть влечение к знакомому в самом прямом, сенсорном понимании: к ощущению кожи, одежды, к собственному запаху. Поверхность ношеной одежды и ее материал почти всегда мягче, чем у чистой; ношеная одежда «ближе» к телу; это практически невозможно выразить. Кожа, в свою очередь, вообще наша основная одежда, и разумеется, после мытья человек ощущает ее иначе, чем до. Кому-то эта мысль может показаться отталкивающей, но не приходится сомневаться, что отказ от гигиены служит важной эмоциональной потребности. Примерно так же человек не находит сил выбросить старую шляпу. Она может быть засаленной, пропитанной потом, закопченной, потерявшей форму, но для владельца она — часть его самого, и ему приятно ее носить.

Интересно, что подобное поведение наблюдается у пожилых людей: часто они перестают мыться и ходят в одном и том же день за днем. Конечно, для частичного или полного отказа от мытья бывают серьезные причины, например сухость кожи или артрит. Но здесь можно заподозрить и другие, скорее всего неосознанные, мотивации, особенно у тех, кто раньше тщательно следил за личной гигиеной. Ограничения в гардеробе отражают ограничения в исполняемых социальных ролях, но они же говорят о стремлении к личной защищенности очень интимного свойства, которую порой получить больше неоткуда.

Случается, мы говорим о ком-нибудь, что он «сидит у нас в печенках» [2], то есть залезает под «одежду»-кожу, где мы действительно беззащитны. Иногда мы пытаемся «влезть в чью-то шкуру», чтобы понять человека настолько хорошо, что почти стать им. С идеей идентичности связаны также частые замечания после мытья: «как заново родился», «как будто другой человек». Обычно вышедший из душа просто сообщает, что освежился, но есть в этих словах нечто более глубокое и потаенное. Оно же присутствует в отношениях личности и ее текущей роли с уместными для ситуации действиями. Многие спокойно и даже с некоторым удовольствием терпят немыслимую грязь, когда заняты физическим трудом или какой-либо «пыльной» работой. Это кажется вполне приемлемой, иногда даже желанной переменой после привычной рутины. Когда ситуация и ожидания меняются, мы стараемся перемениться, чтобы соответствовать новым условиям.

Поскольку проявление кожных ощущений и связанных с ними психологических потребностей мало изучено, стоит вкратце заметить, что противоположная крайность не менее сложна. Некоторым нравится тепло, запах, влажность привычного интимного пространства; другие, напротив, моются по два-три раза в день, каждую ночь спят на свежем постельном белье, а в особо выраженных случаях перестилают постели по несколько раз за ночь, чтобы всегда лежать на прохладных, свежих, хрустящих простынях — это, кажется, было свойственно Франклину, Дизраэли и Черчиллю {14} .