Уильям Ирвин - Матрица и философия. Добро пожаловать в пустыню реальности

Первая проблема – психологическое состояние обычно может принадлежать только одному человеку. Представим, что я смакую великолепный выдержанный портвейн. В моменте я испытываю невероятное удовольствие, и оно принадлежит только мне. Даже если я предложу портвейн кому-то еще, и они получат от него такое же удовольствие, это все равно будет удовольствие, отличное от моего. Когда мы с другом пьем портвейн, мне не приходит в голову сказать, что я испытываю его удовольствие, а он не думает, что испытывает мое, хотя наши ощущения наверняка весьма похожи, и мы пьем портвейн по примерно одинаковым причинам. С физическими объектами подобный принцип не работает.

Современные ученые и философы зачастую грешат игнорированием или отрицанием важности того факта, что психологические состояния всегда кому-то принадлежат. Дэниел Деннет, к примеру, уверен, что мозг постоянно подсовывает нам огромную иллюзию – при этом мозг является и создателем, и потребителем этой иллюзии (Деннет также считает, что так работает только человеческий мозг). Работа мозга построена таким образом, что его отделы функционируют в связке, в сжатом и удобоваримом виде передавая друг другу нужную информацию. Деннет развивает свою мысль: «У нас возникает ощущение, что существует сознание, некий центр, где все сходится воедино – субъект, эго, „я“. Но это лишь ложное ощущение» [24]. Обратите внимание, что даже Деннет не может не упомянуть факт обладания психологическим состоянием. Он не отрицает того, что мы воспринимаем сознание определенным образом, но не объясняет, как это восприятие может существовать в отрыве от конкретного человека. Это невозможно, если я прав в своем утверждении о том, что принадлежность опыта кому-либо является важнейшей частью этого опыта.

Есть более убедительный и более легкий способ доказать несостоятельность элиминативного материализма. Перед материалистом стоит непростая задача: убедить нас, что он не видит того, что видит, не слышит того, что слышит; что все его представления, фантазии и концепции не просто неверно представлены ему, а не представлены в принципе – и то, что они кажутся ему знакомыми, просто неправда. Также материалисты должны объяснить, откуда и почему вообще возникла эта всепоглощающая иллюзия. Психологические состояния уникальны своей нематериальностью. Именно ввиду столь серьезного разрыва между сознанием и материей сложно подобрать к сознанию какие-либо аналогии.

Можем ли быть уверены, что авторы «Матрицы» не пали жертвой этого обмана? Думаю, да, потому что при элиминативном материализме в создании Матрицы нет никакого смысла. Цель Матрицы – заменить настоящие переживания ложными, но зачем делать это, если никаких переживаний просто не существует?

Давайте вернемся к началу и вспомним различия между редуктивным материализмом, элиминативным материализмом и дуализмом. Мы уже выяснили, что Матрица невозможна в рамках редуктивного материализма и не имеет смысла при элиминативном материализме. Означает ли это, что нам, чтобы понять смысл фильма, надлежит впасть в дуализм и признать существование «духа из машины»? Вовсе нет. Концепция «Матрицы» вполне может оказаться связной при одном условии: если ее создатели придерживались принципа интенциональности сознания.

Согласно Дэвиду Юму, нет никаких доказательств того, что существует «я» – некая центральная сущность, отвечающая за мышление. Он отмечает, что в ходе саморефлексии у него не получается обнаружить эту сущность или даже сформировать о ней какое-либо цельное представление. Юм сталкивается с восприятием, но не с воспринимающим; воспринимает объекты мысли или сознания, но не мыслителя. Тезис об интенциональности сознания гласит, что все психологические явления сознательны. Проще говоря, быть в сознании – значит, что-то осознавать. Самоанализ (интроспекция) показывает, что такая концепция разума уместна. Мышления не существует без объекта мысли. Жан-Поль Сартр пошел еще дальше, заявив, что интенциональность – не просто одна из особенностей сознания, но единственная особенность сознания. «Сознание определяется интенциональностью. Благодаря интенциональности сознание превозносится над самим собой. Объект трансцендентен сознанию, которое его постигает, и именно объектом обусловлено единство сознания» [25]. Другими словами, сознание – это как свойство прозрачности: когда мы отделяем его от объекта, то остается только объект. К примеру, у нас не получится представить себе мысли о столе, не думая о столе.

С понятием сознания мы разобрались, но что насчет памяти, восприятия, воображения, опыта? Остается признать, что они являются характеристиками объектов, которые мы вспоминаем, воспринимаем и т. д. Я не люблю кукурузные хлопья – я нахожу их приятными. Я не боюсь агентов – я нахожу их пугающими. Людвиг Витгенштейн писал: «Не существует субъекта, который бы думал или мечтал» [26]. Все характеристики объекта зависят от объекта – субъект к ним никак не причастен. Разум не является частью Вселенной, потому что он – то, что определяет ее границы, то, что определяет ее части. Разум не может оценивать сам себя. Он – трансцендентальное свойство Вселенной.

Философ Джон Сёрл признавал, что сознание и интенциональность, как его главное свойство, являются самыми важными характеристиками психических явлений. Эти характеристики, отмечал он, крайне трудно описать, поэтому «к огромному стыду, они заставили множество мыслителей, психологов, философов высказывать немыслимые и неправдоподобные вещи о разуме» [27] John Searle, Minds, Brains, and Science (Cambridge: Harvard University Press, 1984) p. 15. . Черчланд соглашался, что самоанализ «охватывает сферу мыслей, чувств и эмоций, а не электрохимические импульсы с нейронами» [28] Paul M. Churchland, Matter and Consciousness (Cambridge, MA: MIT Press, 1988), p 26. .

Любое взаимодействие нуждается как минимум в двух участниках. Если одна из сторон отсутствует, то взаимодействие логически невозможно. Если не существует традиционного «я», то оно не может в традиционном смысле взаимодействовать с внешним миром. Если исходить из концепции сознания, описанной выше, «я» не может взаимодействовать с миром привычными способами, потому что привычного «я» не существует. А если не существует «я» или взаимоотношений, или если восприятие нельзя считать за взаимоотношения, то мы вынуждены повернуть вспять идеализм: вместо того чтобы объять мир разумом, мы должны просто найти место для разума в мире. Идеализм же – это мировоззрение, согласно которому ничто не материально, и весь мир – лишь совокупность нематериальных идей в нашем сознании. Нетрудно догадаться, что материалисты и идеалисты редко устраивают совместные вечеринки. В рамках данной концепции сознания идеализм – наша единственная разумная альтернатива.