Ноэл Кауард - Сенная лихорадка [другой перевод]

Дэвид. Чтоб меня больше не беспокоили. (С подносом в руках поднимается по лестнице, оборачивается.) Да, Саймон. Тут должна подъехать одна симпатичная юная особа. Поездом в четыре тридцать. Я тебя прошу, встреть ее и будь полюбезнее. Она непроходимая дура, но любопытна мне как типаж, и я хочу понаблюдать — как она будет здесь себя вести. Переночевать она может в японской гостиной.

Дэвид выходит, оставив за собой мертвую тишину. Сорел плюхается в кресло.

Джудит (после паузы) . Кто бы сыграл мне на рояле что-нибудь лирическое?

Саймон. К черту все! К черту! К черту!

Сорел. Думаешь, твоя ругань поможет?

Саймон. Мне только она и поможет.

Сорел. Чего отец хочет этим добиться?

Джудит. Саймон, поскольку приема гостей не избежать, ты бы все-таки побрился.

Саймон стоит, трагически опершись на рояль.

Сорел (яростно, сквозь слезы) . Просто свинство! Стоит мне чего-то захотеть, как тут же этого хотят все остальные! Боже, как я мечтаю жить сама! Отдельно! Быть свободной личностью! И делать все, что я хочу! Чтобы эта семья меня не душила и не мешала существовать!

Джудит (с картинным трагизмом) . Дитя мое, ты своими словами разрываешь мне сердце!

Сорел. Мама, а ты меня раздражаешь!

Джудит (скорбно) . Увы, в последнее время мои дети совсем переменились. Я пыталась не замечать этого, и напрасно. В мои годы надо смотреть горькой правде в глаза.

Саймон. Я чувствую, это будут самые кошмарные суббота и воскресенье в моей жизни.

Джудит (задушевно) . Не надо плакать, моя девочка.

Сорел. Нечего меня утешать, это просто нервы.

Джудит (усаживая ее на диван рядом с собой) . Моя девочка. Ну, положи мне головку на плечико.

Саймон (язвительно) . Да-да, положи свою златокудрую головку…

Сорел (сквозь слезы) . Ричарду придется ночевать в «преисподней», а это особе отдадут японскую гостиную!

Джудит. Только через мой труп.

Саймон. Мама, что будем делать?

Джудит (притягивает сына к себе, кладет его голову на свое правое плечо, голова Сорел — на ее левом плече. Словом, умилительная картина материнства) . Мы с вами должны быть добрыми, очень, очень добрыми — ко всем, ко всем…

Саймон. Мама, ради бога, не надо!..

Джудит (очень печально) . Не надо? Чего? Не понимаю.

Саймон. Не надо изображать эту красивую печаль.

Джудит. Что ж, если я красива, и я печальна.

Саймон. Ну, положим, мамочка, красавицей ты никогда не была.

Джудит. Неважно. Я тысячи людей заставила верить, что я красива.

Саймон. И что ты печальна?

Джудит (отталкивая его) . Вот что, мой милый, я не выношу когда мной командуют. Если я говорю, что я печальна, значит, я печальна. Тебе этого не понять, потому что ты самоуверенный зануда. В жизни каждой женщины наступает время, когда…

Сорел (вставая с дивана, с мукой в голосе) . О, боже!

Джудит. Сорел! Что ты сейчас сказала?

Сорел. Я сказала: «О, боже!».

Джудит. Не упоминай имя Господа всует.

Сорел. Как ты обаятельно лицемеришь!

Джудит (возведя глаза к небу) . Не знаю, что я в своей жизни сделала, чтобы теперь меня так мучали неблагодарные дети. Как это жестоко — в мои годы, когда я…

Саймон. Ты опять начинаешь?

Джудит (после паузы, без всякой связи) . Сорел, ты стала какая-то слишком длинная.

Сорел. Ну извини, мама!

Джудит. У этих сигарет отвратительный вкус. Дайте мне еще одну. (Саймон приносит ей сигарету из сигаретницы, дает прикурить.) Где они их берут?.. Я не желаю больше думать обо всех этих ужасных гостях. С данной секунды мой мозг этой темы не воспринимает.

Сорел. Все это прекрасно, мама, однако…

Джудит. Сегодня утром я приняла важное решение.

Саймон. Какое еще решение?

Джудит. Это абсолютный секрет.

Сорел. Значит, не скажешь?

Джудит. Конечно, скажу. Я имею в виду, это абсолютный секрет для вашего отца.

Саймон. Ну так скажи.

Джудит. Я решила вернуться на сцену.

Саймон (опускаясь на кушетку перед роялем) . Я так и знал!

Джудит. Я здесь закисаю. А я не желаю закисать, пока душа еще теплится в этом бренном теле.

Сорел. И по-твоему, это делать разумно? Ты же всего год назад объявила, что уходишь окончательно и бесповоротно. Чем ты объяснишь, что так внезапно вернулась?

Джудит. Желанием публики, дорогая. Мне пишут зрители.

Саймон. Ты хоть одно письмо получила?

Джудит. Одно?! Не одно!.. А два или три. Поэтому я и возвращаюсь. Я считаю, они должны были писать сотни писем!

Сорел. Хочешь, мы сами напишем тебе восторженные послания, ты их напечатаешь в газете.

Джудит. Конечно, хочу.

Сорел. И ты думаешь, что все это поднимет твой престиж?

Джудит. В любом случае на сцене мой престиж выше, чем здесь, в этой деревне. Моя жизнь там. Я изо всех сил пыталась сделаться мелкопоместной леди, но не получилось. (Воздев оуки к небу.) Я чахну без славы и оваций! Я хочу снова ощутить трепетную атмосферу премьеры. Когда толпа поклонников жаждет твоего успеха, когда всезнайки-критики следят за тобой восхищенными взорами, а если реплика им особенно нравится, издают особое хрюканье… А потом газеты — поощрительное ворчание «Дейли мэйл», довольное урчание «Санди Таймс», и оглушительный вопль восторга «Дейли экспресс»! Я различаю их все…

Саймон. Ты уже и пьесу выбрала?

Джудит. Я хочу возобновить «Тайфун любви».

Сорел (ошеломленно) . Мама! (Хохочет.)

Саймон (безнадежно) . Отец придет в ярость.

Джудит. Это его личное дело.

Сорел. Пьеса ужасная.

Джудит. А роль — прекрасная. (Сорел хочет возразить, но не успевает.) Не надо слишком придираться, дорогая. Я и сама могла бы посмеяться, однако эта роль была одной из самых больших моих удач.

Саймон. Пьеса глупейшая. Но я ее люблю. Она у меня просто дикий смех вызывает.

Джудит. Вот и публика ее любит. И у публики она смеха не вызывает. Ну, почти. (Проникновенно цитирует.) «Ты глупец, ты жалкий слепой глупец! Ты думаешь, если ты купил мое тело, то ты купил и мою душу?». (Саймону.) Согласись, это по-настоящему драматично… «В своих мечтах я часто грезила о прекрасной любви, но я и представить не могла, насколько прекраснее любовь в действительности!..». (Смахнув воображаемую слезу.) В этом месте у меня каждый раз — слезы…