Сборник - Анекдоты о Ходже Насреддине

Вот наконец пришел он в одну деревню, а там, оказывается, завелась лисица и перетаскала всех кур и индюшек. Как ни пытались крестьяне поймать ее, все без толку. Словом, наделала она столько убытку, что не было для крестьян большего врага. Наконец они поставили капкан и с большим трудом изловили лисицу. Как раз в тот день крестьяне собрались и обсуждали, какому наказанию подвергнуть рыжую бестию. Подошел ходжа и спросил, в чем дело. «О-о ходжа! – отвечали крестьяне. – Эта проклятущая лисица так нам напакостила, что и не пересказать. Хвала Аллаху, мы ее поймали и вот теперь думаем, как же ее наказать». – «Послушайте, – сказал ходжа, – вы отойдите, а я займусь ею. Предоставьте ее мне». – «Этот человек бывалый, – подумали крестьяне – и он, конечно, лучше нас знает все». Они отошли и стали издали наблюдать.

Ходжа между тем снял с себя джуббэ, пояс и надел все это на лисицу, плотно обвязав ей спину, а на голову нахлобучил ей свой каук и тоже крепко обмотал. Потом он ее пустил. Увидев это, крестьяне рассердились, хотели бежать, чтобы снова поймать лисицу. Но тут у них на пути встал ходжа и закричал: «Послушайте меня, вы, мужичье! Я ведь сделал так, что никто не смог бы придумать ей более страшное наказание. Куда бы теперь ни забежала в этом одеянии лисица, отовсюду ее грубо выгонят, нигде ее не примут!»

Жил на свете упрямый мальчик, который постоянно твердил: «Никто меня не обманет». Ходжа Насреддин – а он был тогда еще совсем молодым – частенько слышал эти хвастливые речи. Как-то раз он рассердился и сказал ему: «Ты постой здесь, а я сейчас приду, вот увидишь, я найду средство обмануть тебя». С этими словами он оставил мальчика, а сам ушел. Мальчик простоял так несколько часов, все ждал, но ходжи и след простыл. Ему уже надоело, но он все стоял и все бормотал что-то про себя. В это время пришел его приятель и сказал: «Что ты тут стоишь и бормочешь?» Мальчик рассказал. А приятель, смеясь над глупостью мальчонки, заметил: «Ну вот он и обманул тебя. Чего же тебе еще нужно?»

Однажды ходжа Насреддин спросил у одного из приближенных Тимурленга: «В кого ты веруешь? Ради кого ты готов отдать свою жизнь?» Тот, приложив руку к груди, отвечал: «Эмир Тимур Гурган». Тогда присутствующие сказали ходже: «А ты спроси, кто его пророк?» – «А зачем? – возразил ходжа, – у кого имам – хромой Тимур, у того пророк, разумеется, кровопийца Чингисхан».

Однажды весною отправился ходжа Насреддин с приятелями в деревню, где было много садов, где росли разные деревья, где были луга, – словом, в деревню, напоминающую рай. На лугах взошла трава, на деревьях красовались цветы, и такой чудесный вид очень развеселил компанию. Радостно провели они здесь время и с аппетитом съели все, что взяли с собой. Наконец пришло время расстаться, но никому не хотелось уходить с прекрасного луга, и приятели решили остаться там еще на несколько дней. Каждый из них обязался поставить что-нибудь для пирушки, устраиваемой в складчину. «За мной – пахлава и пирожки», – сказал один, другой взялся принести фаршированного ягненка, третий – виноградный лист в фарше с оливковым маслом, салат, сыр, апельсины, яблоки, груши и т. д.

Тут посмотрели они на ходжу, ожидая, что же он скажет. А ходжа и выпалил: «Если бы наш пир продолжался три месяца, а я ушел бы отсюда, то я беру на себя проклятия Аллаха, пророков и всех ангелов».

Как-то раз ходжа Насреддин остановился на постоялом дворе. Раз призвал он ода-баши [32]и говорит: «Послушай, я постоянно слышу, как на потолке от балок идет страшный треск. Позови-ка ты плотника и скажи, чтобы он хорошенько осмотрел потолок». Ода-баши засмеялся: «Не беспокойся, – отвечал он, – этот дом построен на славу и не развалится. Нечего бояться, что он потрескивает: это вовсе не оттого, что ему уже сотни лет. Ты – ходжа, и, конечно же, знаешь, что все предметы на свете возносят хвалу господу миров».

В общем, стал ода-баши совершенно некстати и ошибочно приводить ссылки на Коран. Когда ходжа понял, что это не тот человек, которому можно объяснить все по-хорошему, он стал говорить с ним языком, ему понятным. «Вот этого-то я и боюсь, – сказал ему ходжа, – будут они все больше и больше возносить хвалу и славословить Аллаха. Но слушай, а вдруг они потом придут в экстаз и ночью в самозабвении падут ниц?»

Однажды ходжа Насреддин, босой, пахал, занозил и ободрал себе ногу. Он промыл ее холодной водой, очистил, завязал, а потом сказал: «Это хорошо еще, что на мне не было новых бабучей, тех, которые я на днях купил».

Когда однажды ходжа Насреддин ехал на осле из сада домой, произошло сильное землетрясение. Он слез с осла и упал на землю. Потом приятели спрашивали у него, зачем он так делает. «Наша ветхая лачужка, должно быть, развалилась от сильного сотрясения, – отвечал ходжа, – и, вероятно, больше уж в ней жить нельзя. А если бы, спаси Аллах, домишко завалился, и если бы я был в нем, меня смяло бы в лепешку. Во всяком случае, меня хватил бы удар, и я отправился бы на тот свет или сошел бы с ума».

Однажды в одном собрании зашел разговор о «том свете», об ужасах и страхах во время «восстания из мертвых». В результате, все присутствующие погрузились в печальные думы. Тимурленг, присутствовавший в том собрании, тоже испустил глубокий вздох и промолвил: «Что будет со мною в день возмездия? Где уготовано мне место: в раю или в огненной пропасти?» На это сидевший рядом ходжа Насреддин сказал: «Что ты, государь! Неужели и ты думаешь обо всем этом? Поистине, я жалею, что ты мучаешь свое августейшее сердце такими глупостями. Мне кажется, что тебе совсем не нужно беспокоиться и волноваться о потусторонних делах. Ведь ясно как солнце, что ты, джехангир [34], происходящий из рода Чингисхана, с повадками Хулагу [35], как только испустишь дух, очутишься немедленно в аду. Несомненно, ты будешь восседать на высоком огненном троне вместе с подобными тебе царями: Немрудом [36], Фараоном [37], Искандером [38]и Чингисханом».

Пришло ходже Насреддину время покидать этот мир. Лежа на смертном одре, ходжа сказал своей жене: «Ну вот что, женушка! Надень-ка ты самые пышные платья, приведи в порядок волосы и улыбнись. Постарайся приукраситься, как только можно, и приходи ко мне». – «Как могу я бросить тебя в тяжелое время? – отвечает ему жена. – Разве могу я сейчас думать о нарядах? Я ни за что не стану этого делать. Да и для чего? Неужели ты считаешь меня такой бессовестной, неблагодарной?» – «Нет, дорогая жена, – возразил ходжа, – напрасно приходят тебе в голову такие мысли. У меня есть свой расчет. Я вижу, что пришел мой смертный час. Азраил [39]все время вертится около меня. И если он увидит тебя в нарядном платье, похожую на ангела, – быть может, он возьмет тебя, а меня оставит в покое. Вот чего я желаю! Поняла теперь весь секрет?»