Дмитрий Смирнов - Кузнецова и лучики добра

Дон, как и Рина, тоже проехался на Фёдоре, но не от усталости, а скорее удовлетворяя желание девушки. Единолично пользоваться мулом ей было неловко, но она согласилась на честную очерёдность.

На подступах к деревне Дон неожиданно притормозил Фёдора и спешился. Рина уже успела подумать, что дальше она пойдёт одна – неизвестно почему, – но Дон продолжил путь уже пешком.

– Не хочу въезжать в населённый пункт на осле, – ответил спутник на незаданный вопрос. – Дурная примета.

Деревня никак не отреагировала на появление Дона; про отшельника в соседнем лесу ходили смутные слухи, но никто точно не знал, как он выглядит. Смит нашёлся в кузнице. Он уныло выстукивал какую-то железку и, увидев Рину, с радостью бросил работу и кинулся обнимать дочку.

Счастью кузнеца не было предела. До тех пор, пока не стало понятно, что за две минувшие ночи никакого исцеления не произошло. И тут же за пределами счастья обнаружилось тихое недоверие.

– Но я наконец-то выспалась! – радостно сообщила Рина. – В присутствии Дона мне почти не снится тот сон.

– Значит, всё хорошо?

– Нет, без Дона кошмары начинаются опять.

– Теперь – всегда с ним, что ли? Это какой-то дешёвый трюк? Как это понимать? – В голосе отца послышались привычные для Рины нотки бешенства, которые она умела сразу распознавать и сглаживать до того, как они превращались в симфонию.

Дон, стоявший рядом и совершенно не возражавший, что о нём говорят в третьем лице, решил наконец высказать и своё мнение:

– Мы только начали нащупывать решение, но уже сами поиски могли обнадёжить… мнэ… пациентку. На фоне купирования тревоги произошла релаксация, и торможение стало преобладать над возбуждением, отсюда нормализация сна и временная ремиссия. Возможно, ситуация примет перманентный характер и моё присутствие больше не понадобится.

– Ты мне голову не дури! – нахмурившись, сказал Смит, но выставлять себя дураком и переспрашивать не стал, хоть не понял и половины сказанных Доном слов.

– Даже если это и трюк, это не то, о чём мы договаривались, – сказал Дон. – Окончательная помощь, но без чётких сроков – помните? Процесс идёт, или вам было бы спокойней, если бы никаких изменений не было?

Рина вспомнила этот тон, именно так Дон недавно спрашивал: «Всё-таки грабёж?» Во фразе читалось: «Я вас правильно понял?» – и открытый конец.

– Нет-нет, конечно же, нет, – пошёл на попятную Смит.

– Мне надо осмотреть место проживания и сна Рины.

– Но зачем?

– Могут обнаружиться инвайронментальные факторы, – уклончиво ответил Дон.

Маленькая веранда с мухами на окнах. Пустая гостиная со столом посередине, соединённая с кухней. Из гостиной – две двери, первая надёжно заперта на ключ.

– Ничего стоящего, кладовка, всякий хлам, – пояснил кузнец, хотя дверь была большая, межкомнатная.

Вторая вела в спальню, разделённую простой тканевой занавеской на две неравные части: в большей – кровать кузнеца, стол и шкаф, в меньшей – кровать Рины и сундук, выполняющий роль шкафа и тумбочки одновременно.

– Вы так и живёте? – спросил Дон отца.

– Что, простите?

– Так. – Дон сначала обвёл руками комнату, потом ткнул в занавеску.

– Живём хорошо. Я – второй кузнец на деревне, грех жаловаться. Оно и понятно: у первого – трое сыновей, а у меня всего лишь дочка. Всё, что могу, отдаю ей.

– Кому-кому отдаёте? – зачем-то уточнил Дон, рассеянно рассматривая несколько пустых бутылок на кухонном столе.

– Так Рине же. Больше у меня никого нет.

Дон кивнул. Отца это не успокоило, он попросил девушку ненадолго оставить их одних и несколько минут о чём-то гудел Дону в спальне. Когда мужчины закончили разговор и вышли в гостиную, Рина уже прибралась на кухне и готовила обед. Смит бросил на дочку одобрительный взгляд и отправился в кузницу.

– Что бы вы ни захотели взять с собой из ваших вещей, всё легко уместится на Фёдоре, – заметил Дон.

Рина молча резала овощи и никак не отреагировала на реплику.

– Я вернусь через два часа, буду ждать на улице, – оповестил её алхимик и получил в ответ лёгкий кивок.

– Составишь мне компанию? – спросил Дон.

Мул не ответил. Очевидно, он был одним из тех сказочных ослов, которые не разговаривают.

– Молчание – знак согласия, – интерпретировал его реакцию Дон, отвязывая мула от ограды. – Пойдёмте, Фёдор Михайлович, посмотрим, как живут эти бедные люди.

Деревня была нанизана на главную улицу, как бусы на нитку; это не так бросалось в глаза, если заходить в неё со стороны леса, но, побродив немного, нетрудно было понять, что заблудиться здесь практически невозможно.

«Какая проходная деревня!» – подумал Дон.

Рынок и площадь были прикреплены к бусам отдельным узелком, тут движение закруглялось и ненадолго вовлекало путника в происходящее, но всё равно деревня оставалась топологически неотличимой от пищеварительной системы червя. Шла вторая половина дня, рынок был уже пуст, и на площади было безлюдно.

– Правая задняя! – вдруг услышал Дон.

Повернув голову в сторону голоса, он увидел поджарого мужчину лет сорока пяти, без дела сидевшего на крыльце дома, самого ладного во всей деревне.

– Простите?

– Правая задняя подкова, ухналь выпал.

Мужчина поднялся с крыльца, отворил калитку и вышел к Дону.

– Хотите посмотрю?

Дон кивнул. Мужчина успокаивающе погладил мула, легонько тронул за ногу, и Фёдор, словно понимая, что от него хотят, сам приподнял копыто. В подкове в самом деле не хватало одного гвоздя.

– Могу подковать. Делов на две минуты.

– Вы кузнец, – догадался Дон.

– Ковач, – представился кузнец.

– Дон, – представился Дон.

Мужчины пожали друг другу руки. Ковач объяснил, что надо свернуть в соседний проулок и обойти дом вокруг – там обнаружилась кузница, которая занимала всю его заднюю часть и была не видна с парадного входа.

Дело действительно заняло не больше пары минут, хотя обычно выполнение подобных обещаний растягивается минимум на семь. Кузнец не торопился, производя каждое движение текуче и в своём темпе. Шевелись он чуть быстрее, это выглядело бы как суета, медленней – как неуверенность или леность. Это не был танец, понятный ритм и внешняя красота отсутствовали, но за всем его действом ощущалось проявление невидимого постороннему глазу высшего порядка.

– Сколько я вам должен?

– За один гвоздь? Нисколько. Я ведь сам предложил.

– Этак вы разоритесь, – пошутил Дон.

– Горе мне как кузнецу, если я на гвоздях прогорю! – ответил Ковач без тени улыбки.

– То есть дело спорится?

– Можно сказать и так. Мне хватает, а жадничать зачем?

– Вам? А семье?

– Остались только сыновья, но они большие уже, зарабатывают сами. Жена меня оставила.