Адриан Пласс - Сокровенный дневник Адриана Пласса (37 и ¾ лет от роду)

Андромеда почти весь день ходила за Энн по пятам, указывая ей на все аспекты нашего быта, которые не соответствуют социалистическим идеалам. Как говорит Энн, должно быть, к тому моменту, когда Господь Христос призвал нас всех уподобиться малым детям, Он ещё не успел познакомиться с Андромедой Вил в древнееврейском варианте. К счастью, Андромеда почти сразу увидела у Джеральда стереоплеер с наушниками и немедленно в него влюбилась (в плеер, а не в Джеральда). Правда, по-моему, у неё в голове что-то перепуталось, и теперь она называет плеер «личной проблемой» Джеральда. Да ладно, какая разница? Главное — чем-то её занять. Вечером опять пришлось чуть ли не гвоздями прибивать её к постели. До невозможности утомительный ребёнок!

Сегодня домашнюю группу вёл Тед, «мой» новообращённый. Поразительно! Взял и обогнал меня! Правда, у него ведь нет семьи. На группе молились за Китти. Говорят, ей хуже.

Сегодня Джеральд вызвался уложить Андромеду спать перед тем, как пойти на репетицию. Сказал, что у него есть одна мысль. Уже через несколько секунд наверху — гробовое молчание. Подождали, пока он спустится в гостиную, и спросили, как ему это удалось.

— А-а, — он небрежно махнул рукой. — Я просто сказал ей, что, если она не угомонится, то из леса придёт страшный гоблин и утащит её с собой. Она не испугалась, просто ничего не поняла.

И всё равно мне за него неспокойно. С самой среды ходит как в воду опушенный. Совсем на него не похоже.

Сегодня мы с Энн довольно долго молились за него и за Китти.

Нет, с Джеральдом явно что-то происходит. Очень за него беспокоюсь. Ещё никогда не видел его таким несчастным.

Сегодня, когда я пришёл домой после субботнего пробега по магазинам, он сообщил, что с утра заходил Чарльз, проверить, не впал ли он снова в беззаботное счастье. Говорит, что не хочет никого видеть, даже Элси — а вдруг его тоска заразная?

Днём повстречался на лестнице с Андромедой. Она спросила меня, когда я собираюсь освободить Энн от уз патриархального рабства, и потом упрямо стояла возле туалета, ожидая пока я выйду и дам ей ответ. Терпеть не могу, когда кто-нибудь недовольно сопит, вздыхает и сердито бормочет возле туалета, пока я сижу внутри.

Несколько преждевременно прервал своё там пребывание, поспешно отыскал плеер Джеральда и с размаху надел наушники на голову Андромеды прямо посередине её очередной тирады.

Наконец-то в доме воцарился покой!

Вечером позвонил Эдвин и в разговоре вскользь упомянул, что завтра у нас в церкви проповедует тот самый Бернард Брандалл, который в среду поверг Джеральда в столь глубокое уныние. Ничего себе сюрприз! Эдвину я ничего не сказал, но слегка встревожился. Что скажет Джеральд, когда узнает, что ему предстоит ещё одна доза того же самого?

Отправились в церковь все вместе: я, Энн, Джеральд и Андромеда.

Сказал Джеральду про Брандалла, но он ответил, что лучше пойти в церковь и потом чувствовать себя виноватым, чем остаться дома и чувствовать себя ещё более виноватым за то, что не пошёл в церковь, чтобы там тебя заставили чувствовать себя виноватым. Хм-м-м… Кажется, я понимаю, что он хотел сказать.

Всю первую половину служения Андромеда очень настороженно за всем наблюдала, однако хранила зловещее молчание.

Всё равно, что сидеть рядом с маленьким, тихо пыхтящим на огне чайником с двумя хвостиками на затылке.

Теперь понятно, что Джеральд имел в виду насчёт Брандалла. К концу проповеди он взял пустой стул, поставил его посередине сцены, прищурился и медленно обвёл нас оценивающим, предостерегающим взглядом, словно говоря: «А вот об этом-то вы и не подумали!»

— Представьте себе, что было бы, если бы Иисус сидел сейчас здесь, прямо на этом стуле, — заговорил он. — Как бы вы себя почувствовали? Неужели вы не ощутили бы всей своей низости, всей своей греховности? Неужели, вспомнив обо всех своих дурных мыслях и поступках, вы не захотели бы спрятать своё лицо, упасть на колени и уползти отсюда как можно дальше?

Изо всех сил попытался вызывать в себе все эти чувства, но ничего не получилось. Как раз наоборот. Мысленно представил себе встречу с Иисусом и невольно улыбнулся от радости. Да, видно мне ещё расти и расти.

Во время последней песни поклонения чайник всё-таки вскипел.

Андромеда вскочила на стул прямо с ногами, высоко вскинула руки и во всё горло завопила: «О-О-Н-А-А зде-е-е-есь!».

Наш органист Реймонд Понд (который не пьёт уже очень давно) совершенно потерял голову и заиграл старинную ковбойскую песню «Прощай, родная Аризона». Всё бы ничего, но несколько человек тут же её подхватили и стали петь с просветлёнными лицами и поднятыми вверх руками, а Верной Ролингс настолько увлёкся, что пылко воскликнул: «О да, Господь! Мы готовы стать Твоими антилопами! Аллилуйя!»

В конце концов, всё кое-как завершилось. Андромеда торжествовала, Джеральд почти рыдал от смеха, а мы с Энн не знали, куда себя девать.

Вечером зашёл Эдвин, забрал Андромеду. Сказал, чтобы мы не беспокоились: он свою племянницу давно знает.

С облегчением заметил, что настроение Джеральда заметно улучшилось. Когда вечером мы втроём пили какао, он сказал:

— Знаешь, пап, сегодня этот стул мне подмигнул!

На рассвете позвонила миссис Вил. Первое впечатление — Андромеда в кубе. Поинтересовалась, почему Андромеда требует купить ей такую же личную проблему, как у Джеральда.

Как мог, всё ей объяснил и рассмеялся.

— Простите, но это вовсе не кажется мне забавным, — отчеканила она и повесила трубку.

Мы с Энн испытали громадное облегчение, когда вечером обнаружили на моей подушке записку:

Привет, пап!

Знаешь ли ты, что если составить анаграмму слов «команда поклонения», получается «Он — манок не для клопа!»

Ну, слава Богу. Всё снова в норме. Спасибо Тебе, Господи!

Вчера читал замечательную книжку под названием «Две тысячи вопросов и ответов о том, как жить победоносной христианской жизнью».

Написал её один американец, некий Карлтон С. Колхун третий. Особенно меня поразил раздел, посвященный бескорыстному даянию. Теперь мне всё понятно! Когда я решил благословить мистера Брейна деньгами, у меня были совершенно неправильные мотивы! В параграфе № 1416 сказано, что давать мы должны доброхотно, не ожидая награды и не обращая внимания на те неудобства, которые нас ожидают. За завтраком подробно объяснил всё это Энн и Джеральду.

— Тогда можно мне взять твой бекон? — спросил Джеральд.

— И почини, пожалуйста, стиральную машину, — сказала Энн. — Последнее время она как-то странно стучит.