Адриан Пласс - Сокровенный дневник Адриана Пласса (37 и ¾ лет от роду)

Она совершенно права! В воскресенье я только опозорил Бога.

Никто и никогда не чувствовал себя так ужасно, как я сейчас. А Энн с Джеральдом ничего не заметили! Почему?

Кажется, что Пасха была чуть ли не миллион лет назад. Мне ужасно плохо и тоскливо. Какая Богу польза от такого олуха, как я?

Потратил зря целый вечер, изо всех сил пытаясь показать, что мне плохо, но я мужественно храбрюсь и стараюсь не падать духом.

— Адриан, ты что? — наконец спросила Энн. — У тебя ничего не случилось?

— Нет, ничего, — героически соврал я. — Всё отлично. Не беспокойся.

— Вот и хорошо! — отозвалась она. — Ну, вы как хотите, а я пошла спать.

Подумать только! Поверила!!!

Джеральд вышел к завтраку совершенно невыспавшийся, но явно довольный.

— Что, за еду уже молились? — спросил он. Мы кивнули.

— Ну ладно, тогда я не буду, — сказал он, усаживаясь. — А то вдруг ваша молитва нейтрализуется!

Энн безудержно расхохоталась. Я выдавил из себя довольно правдоподобный горький вздох со скрытой ноткой рыдания. Они даже не заметили.

Всё-таки хорошо, что мне не свойственно упиваться жалостью к себе! Пошли в церковь.

Ну почему Джорджу Фармеру разрешают вести служения? Во время поклонения велел нам оглянуться вокруг себя, выражая христианскую любовь стоящим рядом братьям и сестрам. Внутренне простонал от тоски.

С преувеличенным вниманием уставился на экран для проектора, напряжённо сощурив глаза, как будто так плохо помню слова, что ни на секунду не могу оторвать от них взгляд. Через несколько минут неосмотрительно отвёл глаза в сторону, и в то же мгновение хорошенькая Норма Твилл буквально проткнула меня насквозь лучистым взором, выражавшим сестринскую любовь. Попытался с мужественной братской зрелостью улыбнуться ей в ответ, но тут у меня в лице что-то защемило: левый глаз безудержно замигал и задёргался, а правая сторона рта сама собой открылась, и я одарил Норму жутким плотоядным оскалом. Она побледнела, и у неё на лице появилось выражение жалостливого сострадания. Меня бросило в жар, когда я вдруг сообразил, что она вспомнила мою так называемую «проблему с похотью».

Потом, когда все пили чай, я подошёл к ней и сказал:

— Извини, Норма. Просто у меня лицевую мышцу свело.

Она принялась весело смеяться.

Потом, уже дома я рассказал Энн, Джеральду и Леонарду Тинну (который пришёл, чтобы зачем-то взять на время нашу кошку) про то, что случилось с Нормой. Иногда мне кажется, что для них я — всё равно что юмористический театр одного актёра. Они все чуть ли не по полу катались!

Настроение ничуть не лучше.

Во время молитвы ничего не происходит.

Попросил Бога послать мне какое-нибудь знамение в качестве поддержки и ободрения. Внезапно раздался звонок в дверь.

Бросился вниз, сгорая от радостного нетерпения. Оказалось, это пришёл Тинн с нашей кошкой.

Бог, наверное, ушёл в отпуск… (Кошка-то ему зачем???)

Звонил Эдвин, спросить, не может ли группа завтра встретиться у нас. Пожалуй, только на это я и способен: предоставлять место для чужих духовных изысканий.

(Кошка???)

Группа началась как обычно, около восьми. Специально сел на полу возле двери, чтобы легче было улизнуть, если что. Началось всё с разговора об эвтаназиию [2] Эвтаназия (от греч. «eu» (хорошо) и «thanatos» (смерть)) — приближение смерти больного по его просьбе какими-либо действиями или средствами, в том числе прекращением искусственных мер по поддержанию жизни. Термин ввёл английский философ Ф. Бэкон. . Старая глупая миссис Тинн повергла всех присутствующих в шок, когда сказала, что это просто замечательно, и она очень хотела бы, чтобы её внуки поняли, насколько это полезно и важно!

Все ошарашенно замолчали, но через несколько секунд Энн вдруг захихикала и сказала:

— Она, видимо, думает, что мы говорим о гимназии!

Народ с облегчением перевёл дух — за исключением Ричарда Кука, который уже принял боевую стойку и явно был готов выпустить с бедра десяток цитат из Писания.

Потом снова потянулась прежняя волынка.

Во время молитвы не стал закрывать глаза. Все остальные, как говорит Джеральд, заняли «позу мытья головы под краном», скукожившись и вцепившись руками в волосы. Подумал про себя, искренне ли всё это. Решил, что не слишком.

Потом все разошлись, но Эдвин немного задержался. Сказал, что хочет о чём-то со мной поговорить. Я слегка занервничал. Иногда Эдвин каким-то образом знает то, чего не знает никто другой.

— Не унывай, Адриан! — весело сказал он. — Хочу тебе кое-что предложить.

Мамочка!!!

— И… и что же это такое? — выдавил я.

— Видишь ли, по-моему — хотя, признаться, я и не уверен на все сто процентов, — но, по-моему, Господь хочет, чтобы ты стал лидером домашней группы.

Начал бессвязно лепетать что-то о своей никчёмности и о том, какой я грешник, и что я недостаточно умный, но Эдвин перебил меня.

— Знаешь, впервые я об этом подумал, когда ты говорил на Пасху своё свидетельство. Мне очень понравилась твоя честность. Ты даже не представляешь, скольким людям ты помог!

Я начал было что-то говорить, но он поднял руку, и я замолчал.

— Не отвечай сразу. Подумай. Завтра позвони мне и скажи, что решил. Спроси у Него.

Мы с Энн только что помолились прямо в постели.

— По-моему, Эдвин прав, — сказала она.

Мне всегда легче жить, когда Энн в чём-то уверена.

— Да, — сказал я. — По-моему тоже.

Какое-то время лежал с открытыми глазами, размышляя? беспокойно ворочаясь? довольно улыбаясь. Вдруг вспомнил, о чём собирался спросить Энн.

— Энн, а ты не знаешь, зачем Леонард брал взаймы…

Она уже спала.

Всё ещё не могу заснуть. Надеюсь, что моя группа не станет молчать в ответ на мои вопросы. Вот было бы хорошо, если бы ко мне определили Джорджа Фармера! Уж он-то не даст им расслабиться…

С утра первым делом позвонил Эдвину сообщить о своём решении. По-моему, он был очень доволен. За завтраком рассказал обо всём Джеральду. Он даже не стал надо мной подшучивать!

Так что теперь я — лидер домашней группы!

Теперь я — лидер домашней группы!!

Теперь я — лидер домашней группы!!!

Теперь я — лидер домашней группы!!!!

Теперь я — лидер домашней группы!!!!!

Во время утренней молитвы поблагодарил Бога за то, что не страдаю от гордыни. Однако при всём том не могу не ощущать нового чувства собственной значимости. Не кто-нибудь, а я! Лидер домашней группы! Ха! То ли ещё будет!